<<<     ΛΛΛ     >>>   

Тем самым, по своей роли в развитии человечества кальвинизм не только достоин почетного места рядом с язычеством, католицизмом и исламом, поскольку подобно им представляет особый принцип, господствующий над всей жизнью. Он отвечает любому условию для продвижения рода человеческого на более высокий уровень. И все же это осталось бы чистой возможностью, если бы история не засвидетельствовала, что кальвинизм на самом деле заставил поток развития течь по другому руслу и облагородил общественную жизнь народов. Поэтому в заключение я утверждаю, что кальвинизм не только явил те или иные возможности, но и показал, как их осуществить. Чтобы это доказать, просто спросим себя, чтo бы стало с Европой и Америкой, если бы в XVI столетии над Западной Европой не поднялась звезда кальвинизма. Испания разгромила бы Нидерланды. В Англии и Шотландии Стюарты осуществили бы свои гибельные планы. В Швейцарии возобладало бы малодушие. Жизненные начинания этого мира носили бы совершенно иной характер. По неизбежности, равновесие сил в Европе возвратилось бы к исходному состоянию. Протестантизм не смог бы утвердить себя в политике. Никто не мог бы сопротивляться консервативной власти Габсбургов, Бурбонов, Стюартов; и свободного развития народов, которое мы видим в Европе и Америке, просто бы не было. Весь американский континент остался бы под властью Испании. История обоих континентов оказалась бы весьма печальной, и, очень может быть, возобладал бы дух Лейпцигского перемирия9*, чтобы через окатоличенный протестантизм привести Европу назад, под власть старой иерархии. Пылкий интерес лучших историков второй половины нашего столетия к борьбе Нидерландов с Испанией объясняется именно тем, что, если бы власть Испании не была сломлена героизмом кальвинистского духа, история Нидерландов, Европы и всего мира была бы темной и горькой, а не как сейчас — светлой и одухотворяющей благодаря кальвинизму. Профессор Фрейн справедливо заметил, что «в Швейцарии, во Франции и в Нидерландах, в Шотландии и в Англии, везде, где протестантизм утверждался мечом, в первом ряду стоял кальвинизм».

Вспомните, что этот поворот в истории мира не был бы осуществлен, если бы в человеческое сердце не был вложен новый принцип, и иной мир мысли не открылся человеческому разуму. Только при кальвинизме псалом свободы пробился из тревожного сердца к устам, только кальвинизм добился для нас и гарантировал нам конституционные гражданские свободы, и именно при нем из Западной Европы пришло могучее движение, которое возродило науки и искусства, открыло новые пути коммерции и торговле, внесло красоту в семейную и общественную жизнь, возвысило средний класс, способствовало филантропии, мало того — вознесло, очистило и облагородило нравственную жизнь пуританской серьезностью. Теперь судите сами, стоит ли сдавать этот богоданный кальвинизм в архивы истории, и так ли уж наивно считать, что он еще принесет благословение и реализует яркую надежду на будущее.

Борьба буров в Трансваале против одной из могущественнейших держав должно быть часто напоминает вам о вашем прошлом. В том, что достигнуто в Майюбе и недавно при отражении рейда Джеймсона, вновь ярко проявился героизм старого кальвинизма. Если бы кальвинизм не перешел от наших отцов к их потомкам в Африке, не было бы свободной республики на юге Черного континента. Это доказывает, что кальвинизм не умер, в нем все еще есть тот же источник жизненной силы, что и во времена его былых побед. Зерно пшеницы из фараонова саркофага, когда его снова бросают в землю, приносит стократный плод; так и кальвинизм все еще несет в себе удивительную силу для будущего народов. Если мы, христиане обоих континентов, в нашей священной борьбе все еще надеемся совершить великие дела под знаменем Креста, вопреки духу времени, то только кальвинизм вооружит нас незыблемым принципом, мощью его гарантируя верную, хотя и далеко не легкую победу.

Примечания
Примечания, помеченные «*», добавлены редактором американского издания.

1 Д-р Джеймс Орр в своих замечательных лекциях «О христианском понимании Бога и мира» (Эдинбург, 1897, с. 3) отмечает, что немецкий термин Weltanschauung не имеет точного эквивалента в английском. Поэтому он использовал буквальный перевод «мировоззрение», хотя это слово в английском имеет более узкий смысл — относящийся лишь к физическому миру. Поэтому более предпочтительным вариантом перевода было бы выражение «понимание бытия и мира». Мои американские друзья предложили, однако, более короткую фразу — «система воззрений на мир», которая за океаном часто используется именно в этом смысле. Поэтому, обращаясь к американцам, я использовал, хотя бы в заглавии первой лекции, именно эту фразу, которая предпочтительней более длинной, в самих же лекциях говорю и о «системе воззрений на мир», и о «понимании бытия и мира», смотря по тому, о чем идет речь. См. также с. 365.

2* Джордж Уитфилд — выдающийся проповедник, родился в Глостере, Англия, в 1714 году; умер в Америке в 1770 году.

3 К. Г. Маккри, «Богослужение в пресвитерианской Шотландии», 1892, с. 95. Ценность этих взглядов Кальвина могли бы оценить, если бы их узнали в том виде, в каком о ней говорят лучшие из англикан. «Протестантизм, — писал Марк Пэттисон, — был избавлен от гибели в зыбучих песках доктринальных споров благодаря нравственному направлению, заданному Женевой. Кальвинизм спас Европу». П. Ю. Браун, «Джон Нокс», 1895, с. 252. Из всех направлений христианства лишь кальвинизм и католичество можно назвать абсолютными религиями. С. 257. Разница между Кальвином и Кастеллио, между Ноксом и анабаптистами отнюдь не ограничивалась вопросами догматики; их принципиальное различие — в том, как они понимали человеческое общество. Р. Уиллис «Сервет и Кальвин», 1877, с. 514, 5. Без сомнений, самая образованная, нравственная, деятельная и свободная часть человечества исповедует либо сам кальвинизм, либо некие его разновидности, сохраняющие в неизменности его основные принципы. Чемберс, «Энциклопедия», 1888, статья «Кальвинизм». «С возрождением евангелического направления (в англиканской церкви) кальвинизм возродился и до сих пор имеет если не подавляющее, то, во всяком случае, довольно сильное влияние в высших церковных кругах англиканства. Это — одно из самых жизнеспособных и могучих направлений Реформации». Д-р К. Сильвестр Хорн, «Евангелический журнал», август 1898, «Новый кальвинизм», с. 375 и Др. Хейсти, «Богословская наука», Глазго, 1899, с. 100–106. Моя апология реформатского богословия по сравнению с другими теологическими тенденциями эпохи строится на двух глобальных и фундаментальных принципах: универсальности его основ для человека в том, что касается его методологии, и универсальности правды Божией в том, что касается его абсолютной истины.

4* Ян Бейкельзон, прозванный Иоанном Лейденским по названию города, где он родился в 1510 г., — голландский лидер анабаптистов, проявивший немалый фанатизм при взятии Мюнстера. Умер в 1536 г. Его приверженцы, семеро мужчин и три женщины, проводили ночное собрание в феврале 1535 г. в Амстердаме, когда их лидер Хендрик Хендрикс бросил одежду в огонь и приказал своим последователям сделать то же самое. По его повелению они последовали за ним, бегая по улицам и крича: «Горе, горе, горе! Отмщение Божие, отмщение Божие!» Вскоре их схватили, мужчинам отрубили голову, а женщин утопили, только одна спаслась. Возвещал, что он видел небеса, ад и Бога, и что приблизился судный день.

5* Арийцы, от санскр. слова «ария» — благородные. Так называли раньше индоевропейцев или индогерманцев. Термин иногда используется в широком смысле, означая всех потомков Иафета.

6* От слова «Аккад», вероятно — южный район Вавилонского царства (северный назывался Шумер). Некоторые считают, что это слово — не семитского происхождения. Ср. Быт. 10:10.

7* Кельты — представители западноевропейского ответвления арийцев, которое включает шотландских гэллов, ирландцев, кимров (валлийцев, корнваллийцев и бретонцев) и др. Римляне называли их галлами. Очевидно, они связаны с тевтонами. Неразборчивое употребление термина «кельт» привело к большой путанице.

8* Обитатели Уэльса, части Великобритании. По-голландски слово «валлиец» (Waalsch) означает иностранца. Валлийский язык относится к кимрским (см. предыдущее примечание).

9* Меланхтон и другие, по приказу Морица Саксонского, заключили перемирие (interim) в 1548 г. Католические обряды были объявлены делом личного выбора, лютеровых «Sola Fide» («…только верою») и «Sola Scriptura» («только Писание») старались избегать. Перемирие было, в сущности, промежуточной формой Аугсбургского перемирия, заключенного в том же году. В данном случае слово «interim» означает перемирие между немецкими католиками и немецкими протестантами.

<< НАЗАД  ДАЛЕЕ >>

Кайпер Абрахам. Христианское мировоззрение

<< >>

Лекция 2
Кальвинизм и религия

Заключение, к которому я пришел в своей предыдущей лекции, состояло, во-первых, в том, что, говоря с точки зрения науки, кальвинизм завершает эволюцию протестантизма, знаменуя более высокий и насыщенный этап человеческого развития. Кроме того, мировоззрение модернизма, имеющее своей отправной точкой Французскую революцию, — лишь атеистическое подобие того высокого идеала, который провозглашен кальвинизмом; а потому у него нет прав вести нас дальше и выше. И, наконец, мы заключили, что всякий, отвергающий атеизм как основную идею, вынужден вернуться к кальвинизму не для того, чтобы оживить его отжившие разновидности, но для того, чтобы еще раз усвоить его принципы и воплотить их в такую форму, которая, отвечая требованиям нашего столетия, могла бы вернуть протестантской мысли необходимое ей единство, а протестантской практической жизни — недостающую ей энергию.

Поэтому теперь, говоря «о кальвинизме и религии», я прежде всего попытаюсь проиллюстрировать доминирующую позицию кальвинизма в основной сфере нашей жизни, связанной с поклонением Всевышнему. Никто не станет отрицать, что в религиозной сфере кальвинизм занимал с самого начала особое, весьма заметное положение. Словно по мановению волшебной палочки он создал свое вероисповедание, свою теологию, свое церковное устройство, свою церковную дисциплину, свое богослужение и свою нравственную практику. Историческое исследование доказывает все определенней, что все эти новые формы, созданные кальвинизмом для нашей религиозной жизни, логически завершили его основную идею и воплотили один и тот же принцип. Сравните энергию, выказанную кальвинизмом, с крайней беспомощностью модернизма, который в тех же самых сферах не сделал абсолютно ничего. С того времени, как начался его «мистический» период, модернизм и в Европе, и в Америке признает, что надо создать новые, современные формы религиозной жизни. Прошло меньше столетия с той поры, когда рационализм блистал мишурным блеском, и вот сейчас материализм отступает в область науки, а какое-то пустое благочестие снова расставляет сети и с каждым днем все моднее становится нырять в теплый поток мистицизма. Этот нынешний мистицизм с почти чувственным наслаждением упивается ядовитым нектаром неосязаемой бесконечности. Наблюдалось даже стремление на развалинах некогда прочного пуританского строения воздвигнуть новую религию, с новым ритуалом, являющую более высокую ступень религиозного бытия. Больше четверти столетия нам обещают освятить и торжественно открыть это новое святилище; однако ничего не выходит, осязаемых результатов нет. Путаное скопление гипотез не породило действенного принципа. Нет даже признаков какого-нибудь движения, вожделенное растение не поднялось над бесплодной почвой.

Теперь посмотрим на великий дух Кальвина, который в XVI столетии могучим движением представил изумленному миру целостное здание в истинно библейском стиле. Его воздвигли так быстро, что большинство зрителей не заметило, как удивителен его фундамент. Тем, что современная религиозная мысль создала, даже не создала, а скорее нагромоздила, как неудачник-недоучка, ни один народ, ни одна семья и, наверное, ни одна душа не упокоила (если использовать выражение Августина) своего неспокойного сердца. А женевский реформатор со всей своей могучей духовной энергией и спустя три столетия снабжает руководством в жизни пять народов сразу, вознося их сердца к Всевышнему и даря им святой покой. Естественно спросить — в чем секрет этой удивительной энергии? Позвольте мне ответить на этот вопрос, рассмотрев сначала религию как таковую, затем религию, как она проявляется в жизни Церкви, и, наконец, ее плоды в практической жизни.

Итак, сначала мы рассмотрим религию как таковую. Здесь возникает четыре фундаментальных взаимосвязанных вопроса: 1) Ради кого существует религия — ради Бога или ради человека? 2) Должна ли она действовать непосредственно или через посредников? 3) Может ли она воздействовать лишь на часть жизни или должна охватывать всю сферу нашего личностного бытия? 4) Может ли она быть естественной или должна быть «неестественной», т. е. иметь сотериологический характер? На эти четыре вопроса кальвинизм отвечает: 1) Религия должна быть не эгоистической, существующей для человека, но идеальной, существующей ради Бога. 2) Она должна действовать не опосредованно, через человека, а непосредственно исходить из сердца. 3) Она должна не сопутствовать жизни, но охватывать всю нашу жизнь. 4) Она должна быть сотериологической, т. е. проистекать не из нашей падшей природы, а из обновленного человека, восстановленного через новое рождение.

Позвольте мне теперь последовательно разъяснить каждое из этих четырех положений.

Современная религиозная философия приписывает возникновение религии той силе, от которой она возникнуть не могла; которая только помогала ей и поддерживала ее. Неживую подпорку живого ростка приняли за сам росток. Нам напоминают, и весьма уместно, о пропасти между человеком и подавляющей мощью мироздания, и тут же вводят религию как таинственную силу, пытаясь укрепить человека против неизмеримой силы, которая внушает ему смертельный страх. Понимая, что невидимая душа господствует над осязаемым телом, он заключает, вполне естественно, что природой движет скрытая духовная сила. Сперва он объясняет движения, происходящие в природе, с точки зрения анимизма, полагая, что в ней действуют полчища духов, и пытается уловить их, заклясть, использовать себе во благо. Потом, поднявшись от этой идеи к более широкой концепции, он начинает верить в личностных богов, стоящих над природой, и ожидает от них действенной защиты против демонических сил природы. Наконец, уловив разницу между духовным и материальным, он оказывает поклонение Высшему Духу, стоящему над всем видимым, пока, отказавшись от веры в такого духа как в личность и прельстившись величием своего собственного духа, он не простирается перед неким безличным идеалом, поклоняясь самому себе и почитая себя воплощением высшего начала. Но каковы бы ни были стадии этой эгоистической религии, она не преодолевает своей субъективности, оставаясь религией для человека. Люди религиозны, чтобы, заклиная духов, скрывающихся за завесой природы, освободить себя от страшной хватки мироздания. Неважно, загоняет ли лама злых духов в какие-то кувшины, призывают ли восточных богов природы защитить нас от природных же сил, поклоняются ли более возвышенным богам Греции, вставших выше природы, или, наконец, поклоняется ли идеалистическая философия человеческому духу. Во всех своих формах эта религия существует ради человека; цель ее — его безопасность, свобода, возвышение и, в какой-то мере, победа над смертью. Даже когда такая религия развилась в монотеизм, бог, почитаемый ею, по-прежнему существовал, чтобы помогать человеку, обеспечивать добрый порядок и спокойствие в государстве, помогать в нуждах или укреплять более благородные и возвышенные побуждения сердца в их непрестанной борьбе с гибельными последствиями греха. Отсюда следует, что все такие религии имеют успех во времена голода и мора, среди бедных и угнетенных, униженных и немощных, но увядают в дни процветания. Ей не удается привлечь благополучных, и ее оставляют образованные. Как только культурные слои общества обретут спокойствие и благодаря научному прогрессу почувствуют себя все более свободными от бремени мироздания, они отбрасывают подпорку религии и, насмехаясь над всем святым, упорно идут вперед на своих слабых ногах. Это — неизбежный конец эгоистической религии. Она становится лишней и исчезает, когда удовлетворяются эгоистические интересы. Таков был путь всякой религии у нехристианских народов, и то же самое повторяется в нашем столетии среди номинальных христиан, принадлежащих к обеспеченным и культурным слоям общества.

Позиция кальвинизма прямо противоположна этому. Он не отрицает, что у религии есть и человеческая, субъективная сторона; и не сомневается в том, что ее развивает и укрепляет наше стремление искать помощи в нужде, а также духовного укрепления перед лицом чувственных страстей. Однако он утверждает, что, когда в привходящих мотивах видят суть и самую цель религии, надлежащий порядок извращается. Кальвинизм ценит эти моменты, как плоды религии или ее подпорки, но отказывается считать их причиной ее существования. Конечно, религия как таковая помогает человеку, но она не существует ради человека. Не Бог существует ради Своего творения, а творение существует ради Бога. Как говорит Писание, Он создал все для Себя.

Вот почему Бог налагает религиозный отпечаток даже на всю бессознательную природу — на растения, на животных, на детей. «Вся земля полна славы Его». «Как велико имя Твое, Боже, по всей земле». «Небеса проповедуют славу Божию, творение рук Его возвещает твердь». «Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу». Мороз и град, снег и туман, бездна и ветер — все возносит хвалу Богу. Но подобно тому, как все творение находит завершение в человеке, так и религия находит ясное выражение только в человеке, который сотворен по образу Божиему, и не потому, что человек ищет религию, а потому что Сам Бог влагает ее в природу человека посредством «семени религии», как говорит Кальвин, посеянного в человеческом сердце1*.

Сам Бог делает человека религиозным через sensus divinitatis, чувство Божественного, от которого и звенят струны нашей души. Набат нужды прерывает чистую гармонию божественной мелодии, но это — вследствие греха. В первоначальной форме, в естественном состоянии религия — только восхищение и поклонение, которое возвышает и объединяет, а не чувство зависимости, которое разделяет и угнетает. Подобно тому, как серафимы у престола несмолкаемо возглашают «Свят, Свят, Свят!», религия человека на этой земле должна лишь славить Бога, нашего Творца и Вдохновителя. Отправная точка всякого религиозного побуждения — Бог, а не человек. Человек — орудие и средство, только Бог — цель, начальная и конечная точка, источник, из которого текут воды, и в то же время океан, куда они возвращаются. Безрелигиозный — тот, кто оставил, отбросил высшую цель нашего бытия.

А вот не желать иной жизни, кроме жизни ради Бога, стремиться только к воле Божией, полностью погрузиться в славу имени Божиего — сердцевина и ядро всякой истинной религии. «Да святится имя Твое. Да приидет царствие Твое. Да будет воля Твоя», — это тройственное прошение выражает всякую истинную религию. Наш девиз — «Ищите прежде царства Божия», а потом уж думайте о собственных нуждах. Прежде всего мы исповедуем абсолютное верховенство Триединого Бога, ибо Им, через Него, и для Него все сотворено. Поэтому молитва — самое глубокое выражение религиозной жизни. Так понимает религию кальвинизм, и до сего дня никто не изобрел более возвышенного понимания. Его просто нельзя придумать. Основная идея кальвинизма, и основная идея Библии, и самого христианства ведет к осуществлению высочайшего идеала. Религиозная философия нашего столетия даже в своих самых смелых действиях не достигала более возвышенного идеала и более идеального понимания.

Второй главный вопрос для всякой религии — должна ли она быть непосредственной или опосредованной. Должна ли церковь, священник, или, как в старину, колдун, отправитель священных мистерий, стоять между Богом и душой или все промежуточные звенья следует отбросить, чтобы религия связывала душу непосредственно с Богом? Мы видим, что во всех нехристианских религиях человеческих посредников считают необходимыми. Даже в сфере христианства посредники опять появляются в лице Пресвятой Девы, или ангельского воинства, или святых и мучеников, и в виде иерархии клира. Хотя Лютер восставал против всякого посредничества священников, все же церковь, названная его именем, по своему праву «ecclesia docens» (Учащей Церкви (лат.)) восстановила должность посредника и устроителя таинств. Только один Кальвин добился полного осуществления идеала чисто духовной религии. Религия, по его мысли, должна «nullis mediis interpositis», т. е. без всякого посредничества (со стороны творения), устанавливать прямое общение между Богом и человеческим сердцем. Дело не в какой-то ненависти к священникам, или недостаточного почтения к мученикам, или принижения значения ангелов, а лишь в том, что Кальвин чувствовал себя обязанным отстоять суть религии и славу Божию. Ни в чем не уступая, ни в чем не колеблясь, он со святым негодованием объявил войну всему, что помещало себя между душой и Богом. Конечно, он ясно понимал, что в истинной религии человек нуждается в Посреднике, но таким посредником не может быть никакой человек. Только Богочеловек, только Сам Бог может им быть. Мало того, посредничество можем утвердить не мы, но лишь Сам Бог, вселив в сердца возрожденных Святого Духа.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Дуалистическая концепция возрождения привела к разрыву между порядком природы
Влияние кайпера среди них отчасти объясняется тем
Однако потребность в личной свободе совести
8 франции