<<<       >>>   

Назначение Касароли помогло смягчить напряженность, которую испытывали многие сотрудники Курии после избрания папы-поляка. Итальянец был широко известен как самый способный дипломат Святого Престола, и его продвижение явилось несомненным реверансом в сторону его сверстников и давних коллег. Вдобавок ко всему он был добрым священником, посвящавшим все свое свободное время работе с малолетними римскими преступниками. Иоанн Павел II, не имея намерения лично вникать в детали внутрицерковных дел, мог смело положиться на Касароли: будучи плоть от плоти системы, итальянец наверняка заставил бы каждый винтик бюрократической машины крутиться в соответствии с политической стратегией, в общих чертах определенной понтификом.

Назначение Касароли осложнило положение Советского Союза и его сателлитов. Теперь, когда главный архитектор Восточной политики получил столь высокий пост, утверждения о том, что Святой Престол якобы забыл о своих намерениях вести диалог с коммунистическими странами, звучали неубедительно. Именно благодаря Касароли Ватикан в 1975 г. присоединился к Хельсинкскому Заключительному акту. Советский Союз, которому хотелось законодательно закрепить итоги Ялтинской конференции относительно послевоенного устройства Европы, очень настаивал на принятии этого документа, и ради этого ему пришлось нехотя смириться с тем, что в Заключительный акт по требованию Касароли и его сторонников было внесено положение о гарантиях прав человека.

Пока Касароли и Сильвестрини продолжали неспешный диалог с представителями коммунистических режимов, пестуя результаты, достигнутые за десятилетие сближения, Папа выступал куда более решительно против преследования Церкви и в защиту прав человека, делая особый упор на свободе совести. Понтифик, убежденный в том, что «нормализация» отношений может служить лишь инструментом трансформации коммунистического мира, умело использовал своих подчиненных, веривших в «нормализацию» как в самоцель. Иоанн Павел II, которого часто упрекали в недостаточном интересе к администрированию, в действительности прекрасно умел делать нечто отличное от того, что делали его предшественники, и достигать иных, чем они, целей с помощью тех же самых людей.

Кардинал Касароли труднее, чем Иоанн Павел II, привыкал к новому порядку. Однажды итальянец признался:

- Я бы с радостью помогал новому Папе гораздо больше, но мы с ним так непохожи.

Они и в самом деле были очень разными, эти двое: искушенный церковный бюрократ и человек, который с момента принятия священнического сана всегда находился в первых рядах борцов за религиозную свободу. Если Иоанн Павел II верил, что должен стать голосом тех, кто лишен права голоса, то Касароли считал, что все вопросы можно келейно урегулировать с властями, не обращаясь к «безгласным». И все же кардинал Касароли стал неоценимым помощником Иоанна Павла II, который, отдавая должное богатому опыту своего Государственного секретаря, часто использовал этот опыт, уверенный в лояльности Касароли.

ВОЗВРАЩЕНИЕ СООТЕЧЕСТВЕННИКА

Визит Иоанна Павла II в Польшу планировался давно, однако претворение задуманного в жизнь оказалось весьма непростым делом.

Обращаясь к полякам, присутствовавшим на его инаугурации в Риме, новый Папа сказал, что хотел бы приехать на родину к 900-й годовщине смерти святого Станислава, что по времени совпало бы с закрытием Краковского синода. Польские епископы подняли этот вопрос еще раньше. В обращении, распространенном на следующий день после избрания Войтылы, представители епископата выражали восторженную надежду, что их бывший коллега побывает в Польше не только в 1979 г., на юбилейных торжествах, посвященных святому Станиславу, но и в 1982 г., когда будет отмечаться 600-летие прибытия иконы Черной Мадонны в Ченстохову. Хотя переговоры между Варшавой и Ватиканом о визите уже начались, польское правительство пока не обнародовало своего отношения к данному вопросу, что отчасти объяснялось расхождениями во взглядах коммунистов на этот счет. Партийное руководство ратовало за пышный прием. Функционеры среднего и низшего звена, лучше осведомленные о настроениях населения, выражали тревогу по поводу возможных последствий визита. 11 января 1979 г. Иоанн Павел II взял дело в свои руки. Он фактически сам себя пригласил, объявив польским властям, что считает своим «долгом» принять участие в торжествах, посвященных годовщине мученической смерти святого Станислава.

Представители партийной верхушки и правительства поняли, что у них не остается иного выбора, кроме как согласиться на визит. Но они не были вольны в своих действиях, а союзники по коммунистическому блоку отнюдь не разделяли энтузиазма поляков. Кардинал Вышыньский и помощник Касароли, архиепископ Луиджи Поджи, уговаривали руководителя Польской объединенной рабочей партии Эдварда Герека устроить Папе официальный прием, но в то же время на Герека давили из Москвы.

С грехом пополам Брежнева удалось умиротворить, и теперь можно было считать, что визиту ничто не угрожает. Между Польской Церковью и правительством начались переговоры относительно даты. Согласно польскому церковному календарю, праздник святого Станислава отмечается 8 мая. Допустить, чтобы визит Папы, носящий недвусмысленный оттенок религиозного сопротивления государственной власти, пришелся именно на этот день, правящий режим оказался просто не в состоянии. После нескольких месяцев переговоров компромисс все же был найден. Вместо двухдневного визита в мае, как планировалось вначале, решили, что Иоанн Павел II прибудет на родину в июне, проведет здесь девять дней и посетит шесть городов, а не только Варшаву и Краков.

Объявляя об этом решении 2 марта 1979 г., подконтрольные правительству средства массовой информации предостерегали от «иллюзий», будто бы предстоящий визит означает изменение ведущей роли партии в обществе или «исключительно светского» характера Польской Народной Республики. Коммунисты могли сколько угодно убеждать себя, что, перенеся визит с традиционной даты, одержали внушительную победу. На деле это было поражением. Иоанн Павел с радостью уступил, в итоге получив в свое распоряжение девять дней и шесть городов вместо двух дней и двух городов. Более того, перенос визита с мая на июнь еще глубже насыщал его религиозной символикой. Прибыв в Польшу, понтифик отслужил бы свою первую мессу на родине в канун Пятидесятницы, великого праздника, знаменующего сошествие Святого Духа на апостолов в форме «языков... огненных» (Деян. 2.1-4). Что же касается годовщины мученической смерти святого Станислава и закрытия Краковского синода, польский епископат просто продлил юбилейные торжества еще на месяц (их кульминация пришлась на 10 июня), а в епархии епископа Краковского было решено приурочить закрытие синода к визиту Папы. Мнимый триумф коммунистов в битве за святого Станислава на деле оказался пирровой победой.

По поводу предполагаемого маршрута тоже возникли разногласия. Коммунисты отказывались пускать Папу в Силезию, где он намеревался посетить святыню Девы Марии в Пекарях - паломничество, которое он часто совершал в свою бытность архиепископом Краковским. Дело в том, что Силезия была политической вотчиной Эдварда Герека, и партийный босс, в целом благосклонно взиравший на визит Папы, не собирался пускать соперника в свои угодья. Подобный запрет коснулся и Новой Гуты, что лишний раз свидетельствовало о том, насколько задела коммунистов история с тамошней церковью и то, что им пришлось уступить в вопросе о Местжейовице. Однако даже невзирая на эти ограничения, Папе предстояло обширное турне. В конце концов было решено, что он побывает в столице страны Варшаве; в городе Гнезно, колыбели польского католицизма, где ныне размещалась епархия Примаса; посетит Ченстохову с ее знаменитой иконой Черной Мадонны; Краков и его окрестности: Кальварью Зебжидовску, Вадовице, Освенцим; расположенный в горах городок Новы-Тарг и цистерцианский монастырь неподалеку от Новой Гуты.

Церковь и правительство схлестнулись также в вопросе о том, как средствам массовой информации следует освещать визит Папы. В течение 30 лет коммунистические власти упорно отказывались допустить Церковь на радио и телевидение. Представители польского епископата, тяжело переживавшие это вынужденное отлучение от жизни страны, доказывали, что приезд понтифика на родину вызовет огромный интерес в обществе, а потому его следует освещать как можно шире. На польское правительство оказывали давление коллеги из соседних стран, опасавшиеся, что их граждане станут свидетелями происходящего в Польше, настроившись на нужную радиоволну или телеканал. Литва даже направила в Варшаву специальную делегацию с просьбой максимально ограничить масштаб показа. Сообразив, что если телевидение будет транслировать те или иные события с участием Папы, то многие потенциальные зрители предпочтут остаться дома и наблюдать за ними на экране, польское правительство в конце концов согласилось показать церемонию прибытия, посещение понтификом (совместно с официальными представителями светской власти) дворца Бельведер в Варшаве, мессу на площади Победы, поездку в Освенцим и тамошнюю мессу, а также церемонию отъезда из Кракова. Что касается поездок Папы в Ченстохову и Гнезно, то их освещение возлагалось лишь на региональное радио и телевидение. Согласование деталей телетрансляции шло до самой последней минуты.

Организационная сторона визита, в том числе грандиозная задача поддержания порядка во время массовых мероприятий, была отдана на откуп Церкви - еще одна стратегическая ошибка режима. Люди, которым в течение 30 лет внушали, что они неспособны организовать себя сами, без государственного и партийного руководства, теперь получили возможность проверить истинность этого сомнительного утверждения на практике. И подобная проверка шла полным ходом в тысячах костелов и частных домов, где стряпали еду для многочисленных паломников, готовили украшения, обучали распорядителей, которым предстояло управлять толпой. За несколько недель до прибытия Иоанна Павла граждане Польши блестяще опровергли тезис о том, что только «передовой отряд» общества может должным образом это самое общество организовать.

ПОДГОТОВКА СЦЕНЫ

Польские власти могли сколько угодно радоваться тому, что им удалось оттянуть визит Иоанна Павла до июня, - и Церковь, и сам понтифик были полны решимости отметить годовщину мученической смерти святого Станислава в соответствии с древним обычаем. 8 мая, в день памяти святого, Иоанн Павел II направил апостольское послание «Rutilans Agmen» кардиналу Вышыньскому, архиепископу Махарскому и всей Польской Церкви. Страдания епископа Краковского, одного из «блестящей плеяды» тех, в ком Церковь на протяжении веков черпала свою силу, по-прежнему «определяют дела и помыслы» польского народа, писал понтифик. Польша, находящаяся ныне в «особом положении», должна «напомнить себе» об этом нетленном наследии. Подобным напоминанием стали шесть тысяч поляков, рассеянных по всему миру, которые во главе с кардиналом Вышыньским прибыли 16 мая в Рим, где в ватиканском Зале для аудиенций состоялись торжества в честь святого Станислава. В своем вступительном слове кардинал особо подчеркнул, что предстоящий визит Папы начнется с поклонения мощам святого Адальберта в Гнезно и закончится в Кракове, где Иоанн Павел II поклонится мощам святого Станислава, а связующим звеном между этими двумя событиями станет визит в Ченстохову, к иконе Черной Мадонны. Таким образом, маршрут Папы не минует ни одной из трех святынь, символизирующих тесную связь польского народа с католицизмом.

Через два дня, 18 мая, Иоанн Павел и Примас отслужили поминальную мессу в честь 35-й годовщины битвы при Монте-Кассино, сражения Второй мировой войны, в котором отличились воины польской армии (в том числе однокашник Папы Ежи Клюгер). Польша, сказал Иоанн Павел, продолжает «жить в орбите последствий» этого конфликта - прозрачный намек на послевоенное устройство Европы, закрепленное решениями Ялтинской конференции. Главный урок, который преподала нам война, заключается в том, что «только на основе уважения прав отдельного человека и целых народов - всемерного уважения!» может быть построен мир в Европе. Это означает право народа на «общественную жизнь в соответствии с его национальными и религиозными убеждениями и традициями, а также право его суверенитета на собственной территории». Излишне было добавлять, что суверенитет Польши был нарушен, когда страна примкнула к искусственному «союзу», призванному защитить режим, намеренно созданный вопреки убеждениям и традициям поляков.

Между тем в Польше этот режим пытался нанести превентивный удар. В марте Польская объединенная рабочая партия разослала школьным учителям секретные инструкции, которые позже были опубликованы в подпольно издаваемом журнале. Эти инструкции позволяют представить умонастроения, царившие в партийных рядах в преддверии визита Папы:

Папа - наш враг... Он опасен в силу своего обаяния и несомненного чувства юмора, что позволяет ему очаровывать всех, особенно журналистов. Кроме того, он любит заигрывать с народом: надевает чью-нибудь экзотическую шляпу, пожимает всем руки, целует детей и так далее... Все это скопировано с американской предвыборной президентской кампании...

 <<<       >>>   

Епископ войтыла принимает активное участие в оживленной дискуссии по вопросу понимания церковью свободы дискуссии
Капитан войтыла говорил сыну
Архиепископ войтыла был активным участником всех трех заседаний
Как в вопросе о достоинстве женщин
Духовные истины обеспечивают правильные отношения с другой личностью через диктат любви образом отношений