<<<       >>>   

Как-то само собой получилось, что с годами участники «Шродовиско» стали больше молиться и чаще разговаривать о серьезных вещах. Если раньше во время байдарочного похода они могли часами потешаться над юмористическими «Письмами баламута» К. С. Льюиса, то в 1975 г. возле костра велась серьезная дискуссия о природе зла и таинстве христианской жертвенности. В том году за очередной отказ участвовать в первомайской демонстрации был арестован «Гапа» Туровский. Прошедшие годы принесли много неприятностей и другим участникам «Шродовиско». Но, как ни странно, именно на фоне неприятностей сильнее ощущалась радость жизни. Поэтому много говорили и спорили о том, является ли жертва со стороны человека обязательной составляющей частью пути, предопределенного ему Господом.

Недовольство властей кардиналом Войтылой постепенно стало переноситься и на традиции летнего отдыха, зачинателем которых он был. В 1977 г., когда ежегодный байдарочный поход «Шродовиско» подходил к концу, в лагерь его участников неожиданно нагрянули сотрудники службы безопасности. Они появились практически сразу после отъезда Войтылы, начали проверять документы у всех присутствующих и задавали при этом один и тот же вопрос:

- Что это за большая машина только что уехала отсюда? Ответы были столь же однообразны и звучали примерно так:

- Да, здесь была большая машина. Она приехала и уехала. Никакой лжи, но одновременно и полное отсутствие информации. На следующий год, когда Вуек отправился в последний свой, как выяснилось потом, байдарочный поход, тактика, учитывая пристальное внимание властей, была еще более усовершенствована. Войтыла выехал на лимузине, за которым по пятам следовал «хвост» спецслужб. По главному шоссе шофер Войтылы ехал не спеша, усыпляя бдительность агентов. Но, подъезжая к заранее оговоренному месту, автомобиль кардинала резко увеличил скорость, оторвался от преследователей и свернул на одну из бесчисленных проселочных дорог, пересекавших раскинувшиеся вдоль шоссе поля. Неподалеку от поворота Вуек выпрыгнул и вместе с поджидавшим его Станиславом Рыбицким скрылся в ближайшей рощице. Через несколько минут лимузин кардинала вновь ехал по главному шоссе в сопровождении «хвоста», но уже в сторону Кракова. Почти такая же операция была проделана и в конце байдарочного похода «Шродовиско». И вновь сотрудники спецслужб ничего не заметили.

(Кстати, с блюстителями коммунистического режима происходили и более анекдотичные случаи. Например, однажды архиепископа Краковского, катавшегося на лыжах в Татрах неподалеку от границы с Чехословакией, остановил патруль. Войтыла, естественно, сразу же предъявил свои документы. Однако милиционер, просмотрев их, только усмехнулся.

- Да ты хоть знаешь, чьи документы украл? Идиот! - обругал он задержанного. - Их одних достаточно, чтобы надолго упрятать тебя в места не столь отдаленные.

Войтыла попробовал было протестовать, говоря, что он ни в чем не виновен и это его документы, но патрульный перебил его:

- Чтобы кардинал так катался на лыжах? Да ты за дурака меня принимаешь!

Войтыла, никак не ожидавший такого поворота в допросе, не нашел ничего лучшего, как заявить, что уж если кардинал решил покататься на лыжах, то делать это плохо ему совсем не пристало. Милиционер задумался, а пока он размышлял, подошел его начальник, и проблема была урегулирована.)

В 1970 г. Войтыла и его друзья по «Шродовиско» понесли тяжелую утрату. Ежи Цесельскому, занимавшему должность доцента Краковского политехнического института, неожиданно предложили читать курс лекций по инженерному делу в Хартумском университете, и он, естественно, согласился. Контракт был заключен на три года. 1969/70 учебный год он провел в Африке один, а в начале следующего привез в Судан жену Дануту и троих детей. В трагическую ночь с 9 на 10 октября 1970 г. туристическое судно, на котором он с детьми отправился в круиз, подходило к шестому каскаду Нила. Данута в это организованное для работавших в Судане иностранцев турне не поехала. Цесельский с двумя младшими отпрысками пошел спать в каюту, а старшая дочь Марыся осталась на палубе. Это и спасло ей жизнь. В результате ужасной катастрофы Цесельский, его сын и младшая дочь утонули. Узнавшей об этом Дануте оставалось только ожидать, когда найдут их тела. Тем не менее мужественная женщина нашла в себе силы послать телеграммы друзьям в Краков, в которых просила поосторожнее сообщить страшную новость своему страдающему болезнью сердца отцу. Один из получивших телеграмму друзей Цесельских сообщил о гибели Ежи Войтыле, находившемуся в это время в Риме. После того как тела погибших были наконец найдены и кремированы, Данута и Марыся повезли прах хоронить на родину. Их путь лежал через Рим. Кардинал встретил женщин в аэропорту, предоставил машину с шофером, отслужил мессу за упокой погибших и попросил отложить похороны до его возвращения в Краков, чтобы он смог помочь в их организации. Данута согласилась, и останки Ежи Цесельского и его детей еще некоторое время находились на улице Францишканьской, 3. Захоронены они были на кладбище в Подгуже, неподалеку от Кракова. Во главе похоронной процессии шел сам кардинал, урны с прахом несли Станислав Рыбицкий, Здзислав Гейдель и другие друзья Ежи. Цесельского Войтыла называл «прирожденным учителем с задатками мистика». Этому человеку был всего сорок один год, когда он погиб. Войтыла лишился одного из самых близких своих друзей, и впереди его ожидало еще много таких потерь.

Кардинал Войтыла принял активное участие в подготовке подборки, посвященной памяти Ежи Цесельского, которая была опубликована в последнем номере «Тыгодника повшехны» за 1970 г. Он писал, что такие люди, как Цесельский, предвосхитили Ватикан II, поскольку их жизнь является примером повседневной святости, к которой призвали отцы Собора. Те качества, которые выделяли его среди многих других, имели своим источником веру. Вера была для него естественным мерилом поступков. Не случайно сам Ежи говорил, что «каждый человек должен стремиться к святости». В жизни его, подчеркивал кардинал, трудно найти моменты, когда он позволил бы себе «сделать перерыв» в исполнении вытекающих из этого правила обязанностей. Все, что ему приходилось делать, он старался делать во славу Господню, а приобретаемые опыт и знания рассматривались им прежде всего как элементы, которые смогут помочь избранному служению. Этот неординарный человек, любивший природу и бывший прекрасным спортсменом, обладал каким-то внутренним стержнем, ни при каких обстоятельствах не позволявшим ему отклоняться от правильного пути. Он никогда не сомневался, что семейная жизнь тоже является одной из форм служения. Наблюдение за тем, как Ежи исполнял его и помогал исполнять другим, помогло Войтыле прийти к пониманию священной сути брачных отношений. Именно пример друга. Ежи Цесельского, вдохновлял архиепископа Краковского в работе над проблемами служения мирян, которой он уделил так много внимания на Ватикане II.

Не вызывает сомнений, что Войтыла мог бы стать таким же прекрасным главой семейства, как его отец. Но он избрал путь католического священника, а потому заложенный в нем родительский инстинкт мог реализоваться только каким-то особым способом. Это и произошло в организованном им «Шродовиско». По мере того как накапливался этот своеобразный опыт «отцовства», Войтыла почувствовал необходимость передать его другим с помощью поэтических и драматических образов. В результате появились его последняя пьеса «Сияние отцовства» (так и не опубликованная, пока он жил в Кракове) и поэтическое эссе «Размышления об отцовстве», вобравшее в концентрированном виде основные идеи этой пьесы. «Знак» напечатал эссе в мае 1964 г. под псевдонимом «A. J.» (Анджей Явень). По сути, пьеса и эссе представляли собой литературное и в то же время теологическое исследование феномена «Шродовиско».

Критики считают «Сияние отцовства» самой «технически» совершенной драмой Войтылы. Однако именно это делает ее довольно тяжелой для чтения. Автор наиболее полно реализует в ней свое давнее стремление соединить традиции европейских средневековых пьес-мистерий и «внутренний театр» Мечислава Котларчика. Сюжетная линяя играет в драме второстепенную роль, главное действие разворачивается в душах трех персонажей и выражается не столько их репликами, сколько пением хора.

В «Сиянии отцовства» Войтыла вновь обращается к своей излюбленной теме значения «закона дарения» в человеческом бытии. Путь главного героя - Адама к самопознанию превращается в мучительные поиски смысла своего существования. В конце концов он понимает, что, лишь позволив любви «завоевать себя» и став отцом, можно освободиться из «ужасного» плена эгоцентризма. Только «в сиянии отцовства» все предстает перед ним в истинном своем виде.

Как всегда, во «внутреннем театре» Войтылы присутствуют библейский и теологический аспекты. В пьесе «Сияние отцовства» выдвигается предположение о том, что Адам стал одиноким в Эдемском саду «по собственному свободному выбору». Этот акт ухода в себя, добровольное одиночество вместо того, чтобы дарить себя другому, и являются первородным грехом, груз которого остался в сердце каждого человека. Люди подсознательно понимают, что этот первородный грех не может стать основой истории человечества, и потому стремятся освободиться от груза одиночества. На выход из этой ситуации и указывает «сияние отцовства»: надо преодолеть сделанный нашим пращуром выбор, использовав данную нам свободу для того, чтобы подарить свою любовь, то есть себя, и тем самым стать другими. Мы должны преобразиться, утверждает своей пьесой глубоко верующий христианин Войтыла, подобно тому, как Бог воплотился в Христа. Сияние отцовства и продемонстрированное Господом воссоздание Себя в Сыне показывают нам путь к спасению от ужаса полного одиночества.

Самое противное человеку проявление одиночества - это смерть, о которой Войтыла также много размышлял. К семидесятым годам эти размышления о неизбежности кончины, видимо, вылились в нечто цельное, и он выражает их поэтически. На последнем этапе жизни - зрелости, пишет он, то, что было на поверхности, соединяется с тем, что хранилось в глубине, как воды моря соединяются с дном в единое целое. В зрелости душа доминирует над телом. На закате жизни мы ощущаем страх, но этот страх преодолевается любовью. Однако и в этом возрасте противоречия человеческой природы не исчезают:

И у того, чей возраст поздней осени сродни, кто оказался на краю могилы,
Два чувства борются внутри, различные стремленья порождая:
Зовет страх смерти обернуться к миру, тому, что было, есть на этом свете,
Но есть еще любовь, она зовет к Нему, к Тому, в ком есть спасенье,
В ком наша будущая жизнь.

Для верующего христианина смерть - это таинство Пасхи, кончины и Воскресения Христа. Одна сторона этого процесса нам хорошо знакома - каждый из нас видел переход от жизни к смерти. Но как происходит «обратный переход» от смерти к жизни? Это и есть тайна, записанная письменами, которые нам не дано прочесть до сих пор. Но Христос не только прочел их, но проверил их смысл на себе и вернулся из смерти к жизни. Да, смерть означает исчезновение человека, но Человек Христос прошел через смерть и не исчез, и это дает каждому христианину надежду на то, что и он не растворится в небытии, а победит смерть. Эта надежда, живущая в душе каждого христианина, и предопределяет его образ жизни. И стихотворный цикл Войтылы, посвященный смерти, завершается молитвенным обращением к Богу:

Итак, с Тобою спаян я надеждой,
И без Тебя не мыслю бытия,
Ведь Ты даешь великую возможность спасти себя и в смерти.
Это значит благодаря Тебе я не исчезну,
А обрету лишь новое значенье,
И это все записано в Тебе...

МИРОВОЙ УРОВЕНЬ

В семидесятые годы Кароль Войтыла постепенно выдвигается в число лидеров международного католичества и становится одним из самых известных церковных деятелей в мире.

 <<<       >>>   

Служение человеку в его непостижимой тайне
Могло означать общей молитвы
Как кардинал син
При этом стиль практической деятельности двух кардиналов
Для 25 летнего студента физика мацея зенбы паломничество папы стало тем моментом