Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
>
Омэнн Д. Христианская духовность в католической традицииОБ АВТОРЕПРЕДИСЛОВИЕГЛАВА 1. СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ И ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬГЛАВА 2. ДУХОВНОСТЬ РАННЕЙ ЦЕРКВИГЛАВА 3. МОНАШЕСТВО НА ВОСТОКЕГЛАВА 4. МОНАШЕСТВО НА ЗАПАДЕГЛАВА 5. БЕНЕДИКТИНСКАЯ ДУХОВНОСТЬГЛАВА 6. ДУХОВНОСТЬ СРЕДНИХ ВЕКОВГЛАВА 7. ДУХОВНАЯ ТРАДИЦИЯ ДИОНИСИЯ И DEVOTIO MODERNAГЛАВА 8. ПОСТТРИДЕНТСКАЯ ДУХОВНОСТЬГЛАВА 9. ДУХОВНОСТЬ НОВОГО ВРЕМЕНИГЛАВА 10. ДВАДЦАТЫЙ ВЕКПеревод с английского: Наталия Вакуленко ОБ АВТОРЕДиректор Института духовности Папского университета св. Фомы Аквинского в Риме. Советник Священной конгрегации по делам духовенства и катехизации, а также Священной конгрегации по делам евангелизации. Редактировал The Priest, изд. Our Sunday Visitor, и Cross and Crown Series of Spirituality, изд. В. Herder Book Company of St. Louis, Mo. Проводил курсы духовных упражнений в уединении для священников и монахов, читал лекции в разных странах мира — в Нигерии, на Филиппинах, на Тайване, в Сингапуре, в США и Канаде. Почетный профессор Университета святого Фомы в Маниле. ПРЕДИСЛОВИЕНастоящая книга написана в качестве второго тома недавно опубликованной в лондонском издательстве Sheed & Ward книги Spiritual Theology (Мистическое богословие). В первой книге мы предпринимаем попытку исчерпывающего систематического исследования богословия христианского самосовершенствования, определяя богословские принципы, составляющие доктриальную основу аскетической и мистической практики, а затем рассматривая применение этих принципов в христианской жизни. "Священное богословие опирается на зафиксированное письменно Слово Божие в единстве со Священным Преданием как на прочное основание... Таким образом, истинной душой богословия должно быть "изучение Священного Писания"... В священных книгах Отец, сущий на небесах, с великою любовью идет навстречу Своим чадам и беседует с ними; и в Слово Божие вложена такая сила, такое могущество, что для Церкви оно — поддержка и энергия, а для чад Церкви — крепость веры, нища души, чистый и неистощимый источник духовной жизни".1 Отцы II Ватиканского Собора в своем официальном учении призывали вернуться к Священному Писанию и Преданию. Однако, как указал Ив Конгар, высокоуважаемый инициатор движения за возврат к библейским источникам, этот процесс связан с определенными трудностями и для ученых библеистов, и для богословов. При освоении векового наследия богословы порою невольно приходят в тревожное смущение. Опасность состоит не в том, что у них появляется ощущение неуверенности, а в том, что выводы исследований библеистов и выводы богословов в конечном счете могут существенно разойтись. Может возникнуть нездоровая ситуация "двойной истины", чего следует избегать во что бы то ни стало. Каждая группа исследователей должна уделять пристальное внимание деятельности другой группы, причем критерием истинности для всех исследователей должна быть верность Церковному Преданию... Однако следует признать и встретить открыто проблемы, возникающие в классическом богословии перед экзегетами, обращающимися к библейским истокам. В прошедшие века, особенно со времени деятельности ведущих схоластов, предпринявших весьма убедительную и совершенную разработку священной доктрины, богословие нашло удовлетворительное выражение в онтологических терминах. Деятельность богословия состояла в том, чтобы осмыслить и определить через откровение en-soi Бога Отца и еп-soi Христа, то есть сущность Саму по Себе. И сегодня ученые-библеисты все более и более сходятся в утверждении, что откровение дается нам по преимуществу в рамках истории и что оно по существу является "домостроительным" или "функциональным": не существует откровение о тайне Бога Отца и о тайне Христа иначе, чем в передаваемом свидетельстве о том, что сделано или делается для нас, то есть только в отношении к нашему спасению.2 Первое свидетельство Писания, следовательно, состоит в том, что Бог участвует в жизни человека, и потому Библия является не столько сводом законов или книгой вопросов и ответов, сколько "историей о том, как Бог участвовал в жизни людей, в жизни человечества в целом, чтобы воплотить замысел милосердия".3 К Библии обращаются не за тем, чтобы извлечь какие-то идеи о Боге или чтобы научиться говорить о Боге (хотя она и открывает нам Бога Таким, Каков Он есть Сам по Себе, например: Исх 3:14), но чтобы понять, чем Бог является для нас, и чтобы откликнуться на Его присутствие. "Человек желает хоть как-то ощутить Божие присутствие, через знамения, недвусмысленно говорящие о Нем; человек хочет жить с Богом, познавая это общение на квазиэкспериментальном уровне".4 Отцы II Ватиканского Собора выразили аналогичное суждение: Было благоугодно Богу в Его благости и премудрости явить Самого Себя и поведать тайну Своей воли (ср. Еф 1:9), благодаря которой люди через Христа, воплотившееся Слово, имеют в Духе Святом доступ к Отцу и становятся причастниками Божественного естества (ср. Еф 2:18; 2 Пет 1:4). Таким образом, невидимый Бог (ср. Кол 1:15; 1 Тим 1:17) по обилию любви Своей обращается к людям как к Своим друзьям (ср. Исх 33:11; Ин 15:14-15) и с ними беседует (ср. Вар 3:38), призывая их к общению.5 Так как Бог сообщает нам о Себе посредством того, что Он делает для нас, то по степени Его вмешательства в нашу человеческую историю мы должны всегда говорить о тайнах Божиих, говорит Конгар, "так, чтобы соединить глубинное восприятие того, чем эти тайны являются сами по себе, с тем, что они выражают для нас в жизни".6 Новое взаимоотношение, возникающее в результате личного вмешательства Бога в человеческую историю, обусловливает наличие чего-то общего в различных религиях человечества; это — некий тип связи, возникающий, когда Бог приближается к человеку, а человек в свободном акте веры покоряется всему, что Бог желает совершить в нем и через него. Ганс Урс фон Балтазар так говорит об этом: Вопрос взаимоотношения между Богом и человеком... решается в Библии с точки зрения Бога... Бог выбирает, обещает, требует, отвергает и выполняет... Человек должен прислушиваться к своей тоске по Божеству уже не в самом себе, но в Божием слове. Действие выводится за все пределы чисто человеческой самореализации и повинуется Богу и закону, и в этом послушании содержится очень конкретная воля Бога, требующая воплощения в братстве людей, в мире. Наконец, покорность слову Божиему становится верой, готовой принять все, и терпением, готовым перенести все, даже тяжелые страдания Израиля, Раба Божиего.7 Библия, следовательно, — это слово Божие, раскрывающее человеку его высокое предназначение и отвечающее врожденному желанию человека восстать из падшего состояния и познать божественное. Она — критерий и образец всей подлинно выходящей за пределы сверхъестественного жизни, и она требует всего; к ней не следует подходить с нашими мерками, ибо ее цель — восстановить в нас образ Божий. Ее невозможно заменить никаким эрзацем духовности или религиозного опыта вроде того, что некоторые пытаются обрести в спиритизме, наркотиках, групповой терапии, психоделическом опыте или в пятидесятничестве. Даже харизмы, перечисляемые св. ап. Павлом (ср. Рим 12:6-8; l Kop 12:8-10), объясняются первоначальной апостольской миссией, предписанной Новым Заветом. Необходимо все осмысливать и оценивать в свете Писания, и чем ближе любой вид духовности к духу Библии, тем доброкачественнее эта духовность. Это не означает, что применение библейского учения к духовной жизни не допускает никакого многообразия, напротив — Священное Писание всегда остается объединяющим фактором и конечным критерием. Оно стоит над всяческим разнообразием. Наша задача, таким образом, состоит в определении основных принципов христианской жизни, как они раскрываются в Библии; иными словами, в выяснении истин, обязательных для любого христианина в любом веке и любого положения. И поскольку нас интересует преимущественно христианская духовность, Новый Завет будет превалировать, хотя, по утверждению Грело, мы не можем понять Новый Завет, не понимая Ветхого.8 Далее, во избежание предвзятого и произвольного подхода к толкованию Библии мы будем придерживаться принципа Шарлье, состоящего в том, что Библия — это "слово жизни, а потому, и только по этой причине, Библия — слово истины".9 Только это позволит нам принять истины Писания, как они даны нам Богом, и не пытаться втиснуть их в наши собственные интеллектуальные рамки. ВЕТХИЙ ЗАВЕТ "Первая глава книги Бытия — это первая глава веры",10 в противоположность языческим религиям, возникшим из страха перед неизвестным божеством. Первая заповедь декалога гласит: "Я Господь Бог твой; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим". Это означает, что библейский Бог абсолютно иной, не сопоставимый с языческими богами. Понимание священного античным человеком выражалось в культовой религии, окутанной различными мифологиями. В его религии отражались естественные потребности, такие как здоровье, жизнь, плодородие, защита от всего неизвестного. В конечном счете, язычество развивалось в религии созерцания, пытаясь удовлетворить высшие чаяния человека, но вначале культы плодородия представляли собой, по-видимому, примитивные формы религиозного поклонения. Принцип, лежащий в основе каждого культа плодородия, состоялв следующем: признавалось, что существует бог или боги... Во-вторых, признавалось, что человек в некотором отношении полностью зависит от богов. Требовалось ответить на вопрос, в каком именно отношении... Признавалось, что человек призван соучаствовать в созидательной деятельности... этих богов, и, следовательно, должен, прилагая все усилия, демонстрировать готовность к соучастию. И, таким образом, культы плодородия, по существу сексуальные культы, в основном представляли собой некую форму поклонения и выражали желания людей участвовать в деятельности богов.11 Книга Бытия свидетельствует, что первым актом во взаимоотношениях человека с Богом был акт создания человека по образу Божиему и пребывание его в состоянии невинности, позднее утраченном вследствие грехопадения. Что это был за грех остается тайной; мы не знаем, выражался ли он в каком-либо особом действии или являлся просто конечным результатом накопившегося зла. Мы твердо знаем, что человек стал остро осознавать свою греховность и поэтому доступ к единому истинному Богу стал для него затрудненным. "Для человека Бог и присутствует, и отсутствует, Он и рядом, и очень далеко. Он присутствует и пребывает рядом как Создатель, ибо человек всем своим существованием зависит от Бога. Бог отсутствует и очень далек, поскольку человек ищет Его, не выходя за пределы своего греховного состояния".12 Однако наступал момент, причем весьма неожиданно, когда Бог вмешивался в человеческую историю, чтобы возобновить Свой диалог с человеком. Получила исцеление от тяжелой непонятной болезни |
|
|
|
|
