<<<     ΛΛΛ   

И вот при последних проблесках сознания Иисус проговорил: «Отец, в Твои руки предаю дух Мой». Смиренный век в теле подошел к концу. Наказание принято.

Но это не последнее упоминание о руках Иисуса в Библии! Христос появляется в запертой комнате. Фома не верит неправдоподобному рассказу друзей. Он считает, что люди не воскресают из мертвых. Должно быть, они видели привидение, им почудилось. И в этот момент Иисус протягивает к нему Свои руки. Ошибиться невозможно. Именно эти руки творили чудеса. Раны — лишнее доказательство: руки принадлежат Тому, Кто умер на кресте. Тело изменилось — Он может проходить через стены и закрытые двери, — но раны остались. Иисус предлагает Фоме подойти и самому удостовериться.

Ответ Фомы прост: «Господь мой и Бог мой!» Впервые один из учеников Иисуса называет Его напрямую Богом. И слова эти — реакция на увиденные раны.

Почему у Иисуса остались раны? Он мог бы облечься в совершенное тело. Мог бы и вовсе не иметь тела, вернувшись в великолепные небесные чертоги. Но Он носит на теле воспоминания о Своем пребывании на земле. Напоминание это — раны. Потому я и говорю, что Бог слышит и понимает нашу боль, Он вбирает ее в Себя, потому что сохранил раны как вечный образ раненого человечества. Он был здесь. Он понес наказание. Боль человечества стала Божьей болью.

Elie Wiesel, Night (New-York: Discus/Avon Books, 1969), pp. 75—76.

Клемент Александрийский, например, призывал к свободе от страстей. Этим, по его мнению, можно было добиться сходства с не испытывающим волнений Богом. Нужно очистить себя от отваги, страха, радости, зла, зависти и любви к твари, говорил он. Подобное отрицание страстей и эмоций оставалось в философии и богословии вплоть до возникновения романтического движения. Спиноза же называл эмоции «перепутавшимися идеями», а Кант призывал «выполнять обязанности ради обязанностей».

Н.В Гоголь, Духовная проза, с. 424. М ., 1992 (прим. перев.).

Чарльз Уильяме пишет: «Когда святой Павел проповедовал в Афинах, мир был просто утыкан крестами. Они стояли за городом вдоль дорог, на них висели тела медленно умирающих людей. Когда блаженный Августин проповедовал в Карфагене, мир тоже был утыкан крестами. Но эти кресты стояли уже в центре городов, их несли торжественные процессии, они высились у алтарей, были украшены драгоценными камнями, и на каждом из них было изображение умирающего Человека». Даже Колизей — свидетель столь многих кровавых зрелищ — был увенчан христианским крестом с надписью « Benedictus ».)

Иудейские комментаторы Библии очень часто относят символ слуги-страдальца к себе как к народу-страдальцу. Не потому ли, спрашивает японский богослов Казо Китамори, ряды поклонников иудаизма столь редки? Ни один народ не страдал больше, чем евреи. Но человеческая боль, как бы велика она ни была, бессмысленна и бесплодна, пока не станет символом боли Божьей, пока люди действительно не поверят, что Бог умирал с тем мальчиком на виселице.

 <<<     ΛΛΛ   

Где развернул широкую кампанию по вакцинации населения
То уже произошла в организме другого человека
Учился на строителя
Если вы слышите звуковую молекулярную волну частотой
Они соорудили три виселицы одну для ребенка