Пиши и продавай!
как написать статью, книгу, рекламный текст на сайте копирайтеров

 ΛΛΛ     >>>   

>

Лах Яков. Песня Песен. (Перевод и комментарии)


Источник: www.il4u.org.il

Об авторе перевода и комментария

Об этом издании

Объяснение в любви (Заметки переводчика)
О чём, собственно, здесь говорится?

Версия художницы Ольги Рубиной
Современные концепции и исследования
Предание персидского сказочника (C. Тайар)
Свадебный театр Ренана
"Песни любви" (И.-Г. Гердер)
"Песни души" (МАЛБИМ)
"Всем песням песня" (РАШИ)
Ответ Астраханскому губернатору
"Мудрость была у Соломона…" (Ипполит)
"Все песни святы, но Песня песен…" (Рабби Акива)
Кто? Где и когда?..
"Пора соловья наступила…" (Об известных русских переводах)

"Но быть живым, живым и только..."

Немного об этом переводе
"Ты хороша, подруга моя, ты хороша…"
Сколько песен в "Песне песен"?
Шир a-ширим
 

Комментарий к переводу
Вступление
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая

Иерусалим: Изд-во "Филобиблон", 2003.

200 с.: ил. - Тираж 550 экз. (Из них 50 - в переплете и суперобложке, на особой бумаге, с раскрашенными иллюстрациями).
 

Об авторе перевода и комментария
 

Яков Лах (Лиховецкий) родился и вырос в Киеве. В Израиле с 1974 г., живет в Беер-Шеве. Работал инженером, писал стихи, делал переводы, слушал лекции по ивритской литературе в ун-те им. Бен-Гуриона. Переводы Я. Лаха из новой израильской поэзии печатались в литературной периодике России и Израиля.


Об этом издании
 

Новое издание библейской книги "Песня песен" выгодно отличается от предыдущих изданий не только новой версией поэтического перевода, сделанного бывшим киевлянином Яковом Лахом, около 30 лет живущим в Израиле (в г. Беэр-Шева), но и серьезными комментариями, подготовленными переводчиком.
Они состоят из двух частей: 1) "Объяснение в любви: Заметки переводчика", где подробно рассматриваются существующие версии трактовок древней поэмы, ее история, а также известные переводы на русский язык; 2) "Комментарий к переводу", поясняющий каждый стих и дающий возможность читателю, не знающему иврит или только начавшему его изучение, прочесть древние стихи в их оригинальном, подлинном звучании, пользуясь приведенной транскрипцией. Добавим, что в книге, параллельно с переводом, приведен текст поэмы на иврите.
Книга оформлена оригинальными линогравюрами, выполненными бывшей киевлянкой, известным художником книги Ольгой Рубиной.

 
Объяснение в любви (Заметки переводчика)
 "...О ты едина прекрасная сладкая любы, чудная милости Божія!"
Из послесловия к южнорусскому
переводу "Песни песней" (15 - нач. 16 в.)

Версия художницы Ольги Рубиной
Разве вы не видите? Это похоже на оперу, где каждый голос, каждая партия со своей темой вступают в свой черед; перемена декораций и смена персонажей не упомянуты, словно это пересказ представления, а не либретто.

В первой сцене юная деревенская красавица "в покои царские приведена". Самому царю ее не представляют, однако многочисленные царицы и наложницы на смотринах от нее в восхищении. Она и сама знает, что мила, а загар и не вполне светский вид объясняет тем, что суровые братья велели ей сторожить виноградники, лишив возможности заниматься своей внешностью. Важно, впрочем, не это: душа ее полна любви к юноше-пастуху, который во время дворцовых смотрин, скорее всего, находится поблизости, и она мечтает о встрече.

Они и встретились - "покуда царь у себя пировал" (гл. 1, ст. 7 - 17). Парню все известно, но она еще не просватана, а внимание царя и царского окружения к его избраннице даже льстит самолюбию: "Кобылицей из выезда фараона воображаю тебя..."

Затем следует (гл. 2, ст. 1 - 7) вечернее обсуждение с подружками всего произошедшего; говорится в нем и о любовном свидании, что было "не на пиру".

Вот и ночь (гл. 2, ст. 8 - 17), томимый любовью пастух под ее окном просит выйти к нему, да такими словами, что отказать ему трудно. Ночью, конечно, ей выйти нельзя, и она просит его вернуться в горы.

И все же девушке жаль, что любимый ушел, душа рвется за ним, и в неспокойном сне видится ей, что нужно его найти и не отпускать (гл. 3). Но и во сне она - царская избранница, и свадьба предстает событием приятным и торжественным (кому ж не хочется побыть царицей!).

Приходит следующий день (гл. 4), снова пылкие признания в любви, дуэт становится все более чувственным, и уже не так-то просто уйти в царский гарем и потерять любимого.

Мысли мучат девушку во сне, и сон этот тяжек и ясен: я теряю милого, а бежать за ним невозможно - избили ее стражи порядка, опозорили, и болезнь овладевает ею (гл. 5, ст. 3 - 8). Приходится поделиться бедой с подругами - обитательницами дворца.

Подруги хотят узнать секрет - по кому так страдает девушка? (гл. 5, ст. 8 - 16). Но даже теперь она не готова выдать свою тайну и назвать любимого (гл. 6, ст. 1- 3).

Герои встречаются вновь (гл. 6, ст. 4 - 12), и в их отношениях заметны изменения. Парень влюблен уже не на шутку, он смущен, он повторяет свои же слова, он, наконец, осознал, что полюбил царскую избранницу; уходит, оставляя ее в саду.

Вот и официальные смотрины! (гл. 7, ст. 1 - 6). Красавица танцует перед гаремом, царь же, вероятно, наблюдает из-за завес. Все в восхищении, царь "кудрями пленен", не за горами и сватовство.

Снова свидание влюбленных, и, похоже, последнее (гл. 7, ст. 7 - 14, гл. 8, ст. 1 - 7). Если не сейчас, то уж никогда больше не обнимут они друг друга. И слова парня куда откровенней выражают его желание, и девушка тоже решилась. Утром проснулись они под яблоней уже мужем и женой. Кульминация всей поэмы - слова женщины: "печатью на сердце меня положи... ибо сильна любовь, как смерть..."

А дома братья готовятся к приему сватов, намереваясь повыгодней выдать замуж младшую сестру. Она все это слышит, и вот заключительная сцена: в дверях появляется сияющая женская фигура, и всем становится ясно, что зря Соломон доверил виноградник сторожам. Вышло так, что он сам оказался в роли сторожа, и нет у него прав на ее виноградник. Она знает, на что идет, ведь после такого не бывать ей ни царской, ни пастушьей женой. Опасно показать, кто украл невесту у царя, и бегство - единственный путь любимого (гл. 8, ст. 8 - 14).
 

 


Современные концепции и исследования

Найдутся ли еще любовные стихи, написанные в далекой древности и способные по сей день вызывать живые и пылкие споры, наподобие тех, что художница затеяла с переводчиком? Впрочем, дискуссия о смысле этого текста длится уже более двух тысячелетий.

Драматическое толкование "Песни песен" как сюжетного действа с участием реальных персонажей известно со 2 в. н.э. и несколько раз с тех пор "открывалось" наново в различных вариантах, однако, по мнению современных исследователей, авторы их вынуждены были изначально принимать различные произвольные допущения, текстом поэмы не продиктованные, а также пренебрегать частью текста.

В первой половине 20 века считали, что "Песня песен" состоит из песенных отрывков, созданных в древности в разных местах и собранных в книгу без всякого плана; теперь большинство исследователей полагает, что это отдельные стихотворения и песни, собранные одним составителем с определенной целью и расположенные в книге по некоей системе. Часть стихов кратки и просты, другие - более пространны и достаточно сложны, но каждый из них может быть воспринят как целостное самодостаточное произведение. Вместе же они представляют собой сборник любовной и свадебной лирики, искусно составленный в начале эпохи Второго Храма, хотя отдельные его части написаны еще до Вавилонского пленения.

Благодаря текстологическому анализу поэмы современные исследователи установили время создания ее отдельных частей, а изучив особенности древнееврейского стихосложения по "Песне песен" и другим произведениям библейского канона, выяснили, что оно существенно не отличалось от стихосложения аккадцев, финикийцев и древних египтян. Связь с поэзией других народов Древнего Востока находят и в образном строе нашей поэмы. Вот несколько примеров: в аккадских стихах тело любимой сравнивается с виноградником; в угаритских, шумерских и аккадских текстах возлюбленную называют "сестрой", а со словом "брат" связывается любовная ласка; "кобылица" - возвышенное сравнение молодой женщины в лирике Древнего Египта, у аккадцев выражение "спуститься в сад" имеет эротический смысл, женщина в любовном экстазе говорит о себе во множественном числе... Полагают, что поэма написана от лица женщины: она, по большей части, проявляет инициативу, говорит о своей любви страстно, пылко и без стеснения (например: "Милому я отдана, и ко мне его страсть", гл. 7, ст. 11)*.

* Из 117 строф (стихов) поэмы 68 произносит девушка, 32 - юноша, остальные - хор, братья девушки и пр. Местоимение "я" встречается в тексте 12 раз, во всех случаях оно относится к девушке.

К современным концепциям относят и выдвинутую в начале 20 века теорию, представляющую "Песню..." в качестве древнейшей еврейской литургии, берущей начало от языческого культа Таммуза: юноша - это умирающий и воскресающий бог, а девушка - богиня, оплакивающая его смерть, за которой следует воскрешение и священный брак.
 

 

Предание персидского сказочника (C. Тайар)
 

Известный русский богослов, палестиновед и гебраист, автор обширного труда о Ветхозаветном храме Аким Алексеевич Олесницкий (1842 - 1904) посетил Палестину в 1874 г. с целью изучения представлений жителей Востока о "Песне песен". В своей работе "Книга Песнь Песней и ее новейшие критики" он, среди прочего, приводит версию Самуила Тайара, еврея (по некоторым сведениям - прозелита из персов), в молодости жившего в Иерусалиме и Тверии, впоследствии заброшенного судьбой в Тегеран, где долгое время был сказочником в кофейнях, а на склоне дней стал знахарем.

Ключом к пониманию поэмы С. Тайар считает ответ на вопрос: кто такая невеста? Во все времена, описывая возлюбленную, поэты обращали внимание на внешние черты, доступные наблюдению. Обычно это глаза, голова, руки, ноги, талия. Здесь же речь идет не только об устах, но о зубах и нёбе, не только о ногах, но о бедрах и пупке. При этом довольно краткое перечисление частей тела сопровождается развернутыми сравнениями с картинами природы и видимого вещественного мира: Волосы - козье стадо, что скатилось с высот Гилада. / Зубы - гладкие овцы после купанья, овечки - одна в одну без изъяна. / Шея - как башня Давида во всей красе... Примеры можно продолжить, но и в тех, что приведены, обращает на себя внимание то обстоятельство, что картины природы интересуют автора больше, чем черты девушки. С. Тайар считает, что поэт в образе невесты представляет окружающую его природу в ее спокойном состоянии. Рассматривая подробности описываемого в поэме, он приходит к выводу, что речь идет о природе древней родины евреев, земли двенадцати колен Израиля, орошенном цветущем крае, полном виноградников и пастбищ.

Но кто же возлюбленный жених, по которому тоскует невеста? Обратясь к его описанию, мы видим, что и его части тела уподоблены картинам природы, но более возвышенным: зубы не овечки, а голубкu у ручья, омытые пеной, самоцветы в оправе...; живот - слоновая кость в сапфировом обрамленье...; могуч, как ливанский кедр. Особенно важны Тайару "золотые" сравнения: голова - золотой самородок… (в оригинале: кэтем паз, оба слова связаны с золотом); руки округлые золотые..; ноги... на золотом постаменте... Выясняется, таким образом, что и жених принадлежит видимой природе, но в ее высшем проявлении - в образе солнца. То что жених - Солнце исчерпывающе объясняет, почему невеста не может его удержать и особенно тоскует по ночам.

Образ Земли-невесты, конечно, связан с народом, на этой земле живущим, а Солнце-жених - с царем Соломоном, упомянутым в поэме шестикратно (С. Тайар указывает на то, что сол по-персидски означает "солнце"). Внешне "Песня песен" - это сочетание двух беседующих голосов: голоса земли и голоса неба - они дважды прямо упомянуты (гл. 2, ст. 8 и гл. 5, ст. 2), и все это говорит в пользу "надчеловеческой" природы персонажей. Тайар рассказал, что евреи-каббалисты в праздник Песах обращаются к невидимому гостю со словами невесты из "Песни...", надеясь услышать от него в ответ слова жениха из той же поэмы.
 

 

Свадебный театр Ренана
 

Знаменитый французский историк-семитолог, мыслитель и писатель Жозеф Эрнест Ренан (1823 - 1892) в работе "Песня песней", вышедшей в свет в 1861 г., предлагает остроумную версию театральной пьесы в пяти актах с эпилогом; после списка действующих лиц (три главных персонажа, два хора, мужской и женский, второстепенные персонажи и статисты) следует ее пересказ:

"Акт первый (гл.1, ст.2 - гл.2, ст.7): мы в гареме царя Соломона, рвение чувственной любви вокруг владыки; вводят молодую сироту - новенькую, она произносит несколько простодушных фраз, неуместных здесь, потом девушка обращается к своему далекому другу. Ее увещевают, а царь сулит богатые украшения. В отсутствие царя она вновь обращается к возлюбленному, вдруг он является, и они (может быть, мысленно) вместе переносятся в родные места.

Акт второй (гл.2, ст.8 - гл.3, ст.5): девушка слышит голос возлюбленного, который побуждает ее выйти из дома; она просит его повременить и вернуться позже. Ночью девушка ищет его по всему городу и, встретившись, они возвращаются в материнский дом.

Акт третий (гл.3, ст.6 - гл.5, ст.1): торжественный въезд Соломона в Иерусалим с девушкой, которой он говорит сладкие речи, намереваясь взять ее в жены. Возлюбленный девушки находится поблизости, по ее зову он входит и вместе с хором торжествует свою победу.

Акт четвертый (гл.5, ст.2 - гл.6, ст.3): во сне девушка слышит, как стучится возлюбленный. Она медлит открыть, и он исчезает. Девушка ищет его по городу, встречает ночных сторожей, которые ее оскорбляют. Хор женщин предлагает ей помощь в поисках, и она сообщает им его приметы, но в эту минуту он появляется.

Акт пятый (гл.6, ст.4 - гл.8, ст.7): Соломон пытается преодолеть упорство девушки; является возлюбленный, и она рассказывает ему, как во время прогулки ее захватили люди царя. Женщины гарема пытаются развлечь ее танцами и смягчить упорство похвалами, но это еще сильнее обращает ее к воспоминаниям о любимом. Девушка, победив все испытания, без чувств падает в объятия возлюбленного, который ее, спящую, переносит в родную деревню и кладет под яблоней у дома, где она родилась. Она просыпается, и они клянутся друг другу в верности. Появляется мудрец - ведущий хора - и произносит нравоучительное заключение.

Эпилог (гл.8, ст.8 - гл.8, ст.14): братья девушки, которым ничего не известно об ее похождениях, рассуждают о том, что им делать с младшей сестрой. Она появляется, посмеивается над их ненужными предосторожностями, объявляет им, что сама уже распорядилась своей судьбой, и с презрением отвергает все богатства Соломона. Между тем слышится голос пастуха, пришедшего к ней со своими дружками. Девушка просит его подождать еще.

Итак, все это - театр, поэтическая драма, однако не столь совершенная и профессиональная, как у древних греков. Здесь персонажи появляются самым неожиданным и неправдоподобным образом, во многих отрывках рассказывается, какое действие следует вообразить, вместо того чтобы действовать; в этом театре, конечно, не было декораций, иначе невозможно объяснить быструю смену ситуаций и места действия. Можно представить себе временную эстраду, площадку или возвышение, на котором в течение всего представления находятся главные герои (даже и в те моменты, когда кто-либо из них не участвует в действии): царь, пастух и девушка между ними; по сторонам и вокруг размещаются два хора, мужской и женский, которые, кроме текстовых партий, выполняют по ходу представления и некоторые действия, например участие в церемонии (гл.3), в танцах (гл.7). Некоторые отрывки, несомненно, пелись".

В этом месте своего рассуждения Ж.Э. Ренан сталкивается с серьезной трудностью: во всей еврейской истории (до римского правления) нет ни следа театра или чего-нибудь похожего. Не может быть сомнения в том, что театральным представлениям, появись они в тогдашней жизни, нашлось бы место в гневных осуждениях пророков; народ усмотрел бы в этом празднества Ваала, а власти, скорее всего, пресекли бы подобную деятельность. Ренан определяет эту ситуацию так: "Монотеизм, задушивший развитие мифологии, должен был тем же ударом атрофировать у семитов театр..." Выход он находит в остроумном предположении своих предшественников Боссюэта и Лойтса о том, что поэма должна быть разделена по дням, составлявшим свадебное празднество. Ренан знает, что свадьба у древних евреев не носила характера религиозной литургии, она праздновалась в кругу родственников и соплеменников и сопровождалась хоровыми песнями, плясками, угощением, шествиями с факелами, музыкой, шутками и играми, соревнованиями в остроумии, например, загадками в стихах и всем, что могло составить предмет такого состязания. Автор полагает, что "Песня песен" была самой известной из этих свадебных игр, в ней жених и невеста, преодолевая препятствия, ищут и счастливо находят друг друга.
 

"Песни любви" (И.-Г. Гердер)
 

Великий немецкий поэт Иоганн-Вольфганг фон Гете (1749 - 1832) писал о поэме: "Кругом веет мягкий воздух милого ханаанского ландшафта; простые задушевные отношения, работа в винограднике, садоводство и разведение пряных кореньев; кое-что говорит и о городском стеснении, а на фоне всего - царский двор. Сюжетом остается растущее влечение двух молодых сердец, которые то ищут, то находят друг друга, взаимно отталкиваются и снова притягиваются... под влиянием самых простых обстоятельств..."

По его мнению, это - неподражаемое выражение страстной и нежной любви, своеобразное литературное произведение, не входящее в рамки известных форм, и напрасным трудом считал он все попытки доказать драматическую форму поэмы.

Далее приводится в сокращении романтическая версия "Песни песен" современника и близкого друга Гете, выдающегося немецкого исследователя библейской литературы Иоганна-Готфрида фон Гердера (1744-1803):

"Вздох (гл.1, ст.1 - 4).

Это зарождение любви в самой ранней ее точке, первый росток. В толпе других девушек героиня мечтает о первом поцелуе. Все они бегут, и этот подавленный вздох звучит у них у всех, как "О, если он меня введет к себе!"
Представим окруженного лестью владыку в благоуханном гареме и голос, который с настойчивой робостью любви выбивается из хора сестер.

Любовь в бедности (гл.1, ст.5 - 8)

Там девушка вздыхала среди благоухания масл, среди развлечений и подруг. Здесь пастушка на пастбище, здоровая загорелая девушка, дышит и томится любовью в солнечном зное. Она уже знает, что нравится ему, что бедностью своей богата, своей чернотою мила. Пусть и черным шатрам подобна, но знает, что лишь в любви Соломона счастье ее. Так отражает она взгляды глазеющих красавиц, великолепная в своем неблеске...

Песня дремы (гл.2, ст.7)

Эта песня повторится еще два раза в качестве финала больших сцен. Но как прекрасно мгновение первого блаженного наслаждения жизнью, не прерывайте его, девы Иерусалима, пронеситесь мимо газелями и ланями быстроногими...

В разлуке (гл.2, ст. 16 - 17)

Возлюбленный далеко, и все же он - ее, все же она - его. Теперь он за своей работой (среди лилий и роз!) в зное дня. Пока должна она жить вдали, песнями о нем, его образом наполнять свое одиночество. Вечером же, когда станет свежо, когда удлинятся тени, завидит она его на холмах быстро бегущим оленем, мчащейся ланью. Так крепнет любовь отдалением.

Сладкое появление (гл.3, ст.6)

Этот отрывок расположен прекрасно - сразу же после того, как девушка ищет любимого. И вот сладкое ее появление ночью, вдали. Как правдиво это и как нежно! Согласно чувствам Востока, не могло быть лучшего сравнения для светлого, стройного, восходящего образа девушки.

Ложе Соломона (гл.3, ст.7 - 11)

Какое удивительное восхождение от ложа любви, охраняемого воинами, к брачному престолу! Любовь всех дев Иерусалима уступит дорогу.
Какой шаг! Какая победа! И все же невеста показывает его, не себя: она сама наслаждается в нем лишь его красотой, его радостью. Она не сияет ни на каком троне. Все - ее, ложе героя и ложе любви, но не благодаря ей и ее красоте, а благодаря ему и подаркам его матери.

Неверность (гл.5, ст.2 - 16; гл.6, ст.1 - 2)

О, если б я мог окропить холодными каплями росы с головы любовника память моих читателей ради забвения, чтобы эта несравненная ночная картина проплыла перед ними как единая, целая, новая! Здесь нет ни царевны, ни одалиски, ни царской невесты; опять деревенская девушка, к бедной двери которой приходит ее любовник. Это его стук, его голос, такой нежный: "Моя голова в росе, на кудрях ночная влага". А ты борешься с желаньем-нежеланьем в дремотной лени: "Но раздета я - не одеваться ж опять! Вымыла ноги - неужто снова марать!" Где же то слово, которым ты убаюкала себя: "Я сплю, но сердце не спит"?
Что-то шумит у засова: просовывает он руку? И вот трепещет она вся: что, если он сам себе отопрет? - Но он не захотел открыть, ворваться силой... Зашумел засов, и он исчез.
Исчез? В шутку это? Серьезно? Она идет за ним, зовет, бродит, спрашивает, допытывается, подвергается оскорблениям, побоям - это еще небольшое наказание за ее лень и глупость!.. Она больна от любви, и - не скрывай, девушка, - больна также от раскаяния...

Невинная любовь (гл.7, ст.10 - 13; гл. 8, ст.1 - 3)

Конечно, ты любишь меня, как я люблю тебя! Но здесь для каждого глаза, для каждого уха невыносима твоя невинность. Прочь отсюда в жилища простоты! Там все еще спит, там лишь одна молодая невинная почка видит и слышит. О, Природа, Природа! Ты святой и оскверненный храм Божий! Когда девический стыд изгоняется отовсюду, не признается более в кругах со вкусом и любовью к прекрасному или подвергается насмешкам и издевательствам, тогда раскрывающаяся почка все еще почувствует тебя, поле и цветы сельской хижины еще будут дышать тобой!

Посещение в саду (гл.8, 13 - 14)

Так кончается книга - вздох, молодое эхо любви на вольном, широком воздухе. Времени нет, он должен лететь, спешить туда, за рощу пряностей, скрыться".
 

"Песни души" (МАЛБИМ)
 

Раввин, проповедник, комментатор Библии и Талмуда рабби Меир Лейб бен Ихиэль Михаэль (МАЛБИМ, 1809 - 1879) - яркая и значительная фигура в еврейской духовной жизни Восточной Европы 19 века. Он был известен своей горячей полемикой как с приверженцами еврейской эмансипации и реформистами, так и с хасидами, чем нажил немало врагов и навлек на себя серьезные неприятности. В Бухаресте, где он занимал должность главного раввина, за свое бескомпромиссное отношение к реформистам был оговорен руководством еврейской общины перед властями и заключен в тюрьму, из которой ему удалось освободиться благодаря личному вмешательству влиятельного Моше Монтефиоре - с условием, однако, покинуть Румынию навсегда. Остаток жизни МАЛБИМ провел в скитаниях: занимал должность раввина в Херсоне и Могилеве; был приглашен в Майнц, затем поселился в Кенигсберге, где несколько лет возглавлял еврейскую общину. Умер он в Киеве, на пути в Кременчуг, где ждал его пост раввина.

Широкую известность приобрели комментарии МАЛБИМа к Пятикнижию, к книгам Эсфири и пророка Исайи; особое место в его творчестве занял комментарий к "Песне песен", в котором поэма рассматривается как повествование о душе царя Соломона:

"...книга песен о том, как царь Соломон любил одну из своих жен, красивейшую из женщин, заключил ее в царском дворце и приставил к ней для надзора дев Иерусалима. Но любила она друга своего, пасшего стадо в пустыне, и убегала пять раз из дворца к нему, четыре раза ее возвращали, но на пятый - не смогли удержать, она ушла и больше не вернулась..."

Так начинает МАЛБИМ свою Притчу (машaл) и, разделив поэму на пять песен (а не на восемь, как принято в каноне), рассказывает захватывающую историю о побегах девушки из царского дворца к любимому; при этом совершенно меняются характеры персонажей и смысл известных образов. Притча МАЛБИМа кажется развитием интерпретации, появившейся в конце 18 века, согласно которой "Песня песен" трактуется как рассказ о реальных действующих лицах, с сюжетной линией и моралью. Действие развивается между двумя персонажами - Соломоном (Шломо) и Суламифью (Шуламит): сперва царь увлечен юной красавицей, но затем она вдохновляет его на более возвышенное чувство. Некоторые интерпретаторы того периода видели в поэме драму трех персонажей: Соломон пытается завоевать любовь девушки, но ее любовь к пастуху побеждает, и царь вынужден вернуть ее домой. Однако там, где у романтиков-моралистов конца 18 века всего лишь торжествует добродетель, дух МАЛБИМа воспаряет ввысь. Остросюжетная Притча служит ему опорой для развиваемой параллельно религиозно-мистической версии - "Высокая мудрость" (мелицa).

"...Соломон любил одну из своих жен, небесную божественную душу, заключенную в его тело... и приставил дев Иерусалима - различные телесные силы - охранять ее, окунуть в обыденное и склонить ее волю к тому, чтобы стала царской наложницей. Но связывали ее узы любви с женихом небесным, пасущим сонмы, им сотворенные. И пять раз покидала она тело, пристанище страстей земных, и соединялась с возлюбленным в долинах первозданного неба. Четыре раза расставалась она с телом при жизни Соломона... и всякий раз, увидев Господа, возвращалась, ибо девы Иерусалима - материальные силы - просыпались ото сна, а на пятый - душа покинула тело в час, когда присоединился Соломон к народу своему..."

Эти текущие рядом две струи комментария МАЛБИМа - Притча и Мудрость - представляют собой мистическую концепцию не только судьбы царя Соломона из "Песни песен", но и человеческой жизни вообще: попытка неземной души вырваться из телесной оболочки, где властвует материальное, и устремиться ввысь, к небесной любви.

Примечательно, что и Притча, и Мудрость со вниманием относятся к буквальному смыслу стихов. В этом, по его собственному признанию, МАЛБИМ явился учеником и последователем РАШИ, полагавшего, что религиозная аллегория не отменяет в "Песне песен" любовного содержания, но добавляет святости.
 

 

 ΛΛΛ     >>>   

Разделяет поэму на пять частей по числу побегов девушки
Девушка тоже решилась
Верклер Г. Герменевтика. Принципы и процесс толкования Библии

сайт копирайтеров Евгений