ΛΛΛ     >>>   

Деррида Ж. О грамматологии

Наталия Автономова. Деррида и грамматология 8

Грамматология: основные понятия 11

Наличие (presence) 15
Логоцентризм 15
Метафизика 16
Деконструкция 18
След, прото-след 20
Различие, различАние 22
Письмо, прото-письмо 24
Восполнение, восполнительность 26

Грамматология: шаг за шагом

Часть первая. Письмо до письма 32

Глава первая. Конец книги и начало письма 32
Программа 32
Означающее и истина 33
Записанное бытие 34

Глава вторая. Лингвистика и грамматология 35
Наружа и нутрь 35
Наружа есть нутрь 36
Трещина (brisure) 37

Глава третья. Грамматология как позитивная наука 38
Алгебра: таинства и прозрачность 38
Наука и имя человека 38
Ребус и соучастие первоначал 39

Часть вторая. Природа, культура, письмо 40
Введение в эпоху Руссо 40

Глава первая. Насилие буквы: от Леви-Стросса к Руссо 40
Письмо и эксплуатация человека человеком 41

Глава вторая. Это опасное восполнение 42
От ослепления к восполнению 42
Цепочка восполнений 43
Из круга вон выходящее. Проблема метода 43

Глава третья. Генезис и структура "Опыта о происхождении языков" 44
Письмо: зло политическое и зло лингвистическое 44
Эстамп и двусмысленности формализма 45
Оборот письма 46
Это движение палочки... 46
Запись первоначала 46
Невма 47
Это простое движение перста 47

Глава четвертая. От восполнения к истоку: теория письма 47
История и система письмен 47
Алфавит и абсолютное представление 48
Теорема и театр 48
Восполнение первоначала 49

Деррида: другое и другие 49
Другие о Деррида 49
Как его ругают 51
Как его хвалят 53
Деррида о других 55
О Ницше 55
О Гуссерле 56
О Хайдеггере 57
О Фуко 59
О психоанализе: Фрейд и Лакан 60
Об Остине и Серле 63
Другие о Деррида (продолжение споров) 65

Деррида: реконструкция деконструкции 68
Систематизация несистемного 68
Неразрешимости: лексико-семантические 71
Неразрешимости: синтаксические 71
Неразрешимости: перформативно-прагматические 72
(Не)логический набор 73
Метафорика 74
Пространственность 76
Парадоксальные объекты 78
Другие мыслительные координаты? 81
Общий фон: европейское и французское 81
Грамматология — во Франции и у нас 84
Новые задачи 86

Деррида по-русски 89
Трудности общеязыковые 90
Langage — язык или речь? 90
Дискурс (discours) 90
О переводе цитат и сносок 91
Трудности специфические: терминология 92
Письмо, прото-письмо (ecriture, archi-ecriture) 92
РазличАние (differAnce) 93
Разбивка (espacement) 93
Членораздельность, артикуляция (articulation 94
Восполнение, восполнительность (supplement, supplementarite) 94
Наличие (presence) 96
Представление, репрезентация (representation) 97
(Перво)начало (origine) 98
Собственный, собственность, собственно, свойственный, свойство (propre, propriete, proprement) 98
Внутренний—внешний 98
Некоторые нетерминологические слова частого употребления 98
Почать (entamer) 98
О переводе вообще 99
Библиография4 101
Книги и статьи Деррида 101
Из русских переводов Деррида 102
Из источников Деррида 102
Литература о Деррида 103

Жак Деррида. О грамматологии 107

Предварение 108
Часть 1. Письмо до письма 109
Экзерг* 110

Глава 1. Конец книги и начало письма 113
Программа 113
Означающее и истина 118
Записанное бытие 128

Глава 2. Лингвистика и грамматология 138
"Наружа"(lе dehors) и "нутрь"(lе dedans) 141
Наружа есть нутрь 158
Трещина 186

Глава 3. О грамматологии как позитивной науке 198
Алгебра: таинства и прозрачность 199
Наука и имя человека 209
Ребус и соучастие (перво)начал 217

Часть 2. Природа, культура, письмо 227
Введение в "эпоху Руссо" 228

Глава 1. Насилие буквы: от Леви-Стросса к Руссо 231
Война имен собственных 238
Письмо и эксплуатация человека человеком 251

Глава 2. "Это опасное восполнение..." 275
От ослепления к восполнению 278
Цепочка восполнений 290
Из круга вон выходящее (l'exorbitant). Проблема метода 296

Глава 3. Генезис и структура "Опыта о происхождении языков" 304
I. Место "Опыта" 304
Письмо: зло политическое и зло лингвистическое 307
Важный спор: об "экономии" сострадания 311
Начало спора и построение "Опыта" 340
II. Подражание 344
Интервал и восполнение 344
Эстамп и двусмысленности формализма 350
Оборот письма 372
III. Членораздельность 388
"Это движение палочки... " 388
Запись (перво)начала 404
Невма 410
Это "простое движение перста". Письмо и запрещение инцеста 420

Глава 4. От восполнения к истоку: теория письма 437
Первометафора 439
История и система письмен 453
Алфавит и абсолютное представление 470
Теорема и театр 481
Восполнение (перво)начала 493

Критика 497
Ганжа Р. Писать "О" Деррида
Уланов А. Граммы движений

© Перевод с французского и вступительная статья Наталии Автономовой
AD MARGINEM

Художественное оформление — Андрей Бондаренко
Данное издание выпущено в рамках программы Центрально-Европейского Университета "Translation Project" при поддержке Центра по развитию издательской деятельности (OSI - Budapest) и Института "Открытое общество. Фонд Содействия" (OSIAF - Moscow)
Издание осуществлено в рамках программы "Пушкин" при поддержке Министерства иностранных дел Франции и посольства Франции в России
Ouvrage realise le cadre du programme d'aide a la publication Pouchkine avec le soutien du Ministere des Afiaires Etrangeres francais et de 1'Ambassade de France en Russie
ISBN 5-93321-011-0
© Editions de Minuit. Paris, 1967
© Издательство "Ad Marginem". Москва, 2000

Издание осуществлено при поддержке института "Открытое общество" (Фонд Сороса) в рамках мегапроекта "Пушкинская библиотека"
This edition is published with the support of the Open Society Institute within the framework of "Pushkin Library" megaproject
Коллекция "Философия по краям" Серия "1/16"

1/16
Jacques Derrida
De la grammatologie
LES EDITIONS DE MINUIT

Самому Деррида очень не хочется, чтобы его описывали " как объект". Поэтому сам он никогда не даст разрешения на какое бы то ни было описание собственной концепции в форме констатации и в третьем лице единственного числа (типа "S есть Р"). Каждое слово, термин, понятие

[12]
он обставляет бесконечными оговорками запретительного свойства:
это не понятие, не термин, не метод, не операция, не акт... Применительно к каждому слову-понятию Деррида фактически строит запрещение его абстрактного использования: так, скажет он нам, метафизики "как таковой", философии "как таковой" или скажем, деконструкции "как таковой" не бывает (по-французски это как бы запрет на употребление определенного артикля, т. е. во всех трех упомянутых случаях — артикля "lа").
Все это мы должны как-то учитывать, но должны ли мы понимать все это буквально и верить всему сказанному на слово? Например, если Деррида где-то сказал, что он снял оппозицию "логического" и "риторического" (или метафорического), можно ли считать такое утверждение само собой разумеющимся и даже не задавать себе вопроса о том, как это вообще возможно или что стало бы с философией, если бы это действительно было возможно? Несмотря на все вышеприведенные отрицания, мы все же полагаем, что у Деррида есть понятия, которые совершают свою понятийную (а не только акробатическую или танцевальную, вслед за Ницше) работу — ничуть не хуже, чем другие философские и нефилософские понятия. Во всяком случае, теперь, по прошествии 30 лет после выхода книги, такое отношение представляется нам оправданным.
Многие понятия "О грамматологии" возникли под влиянием Гуссерля, Гегеля и Хайдеггера, а кроме того, Фрейда, Ницше, авангардной литературы. Но самое важное влияние — это, конечно, Гуссерль, прежде всего — как исследователь проблемы внутреннего чувства времени. Из того, что настоящее (налично-сущее, живое-настоящее) не является в самом себе неделимым ощущением, но уже расчленяется на "уже не" и "еще не", вытекает весь человеческий опыт, немыслимый без переживания времени с его расщепленностью, различенностью, промедлением прошлого и запаздыванием будущего. Добавим к этому ряд понятий Фрейда, фиксирующих неосознанное сбережение впечатлений (непонятных, неприятных или просто невыносимых для человека) в виде "следов" (ср. "след мнесический", "пролагание пути", "последействие" — Деррида часто пользуется этими фрейдовскими понятиями в их немецком варианте).
Отдельный вопрос — о влиянии иудаизма на Деррида. Прежде всего тут можно и нужно было бы говорить о влиянии Левинаса, который ярко сопрягает две мощные мыслительные традиции — иудейскую и христианскую, греческую. Левинас был одновременно и толкователем священных еврейских книг, и учеником Гуссерля и Хайдеггера, причем эти источники проблемных влияний напряженно, но гармонично в нем сосуществовали. Иудаизм был для него некоей трансисторической стихией, а Греция — непреходяще живым элементом любой европейской мыс-

[13]
лительной традиции. В частности, его учение о смерти и, шире, тема бесконечного в конечном не только подхватывали традиционные западные подходы, но и шли против них путями Торы, откровения, и одновременно Талмуда как искусства бесконечной экзегетики и повторения одного и того же в бесконечно варьирующихся контекстах.
Если мы к тому же настроим себя на такое обращение со словом, которое было характерно для европейского литературного авангарда от Малларме до Бланшо (с игрою слов — синонимов, омонимов, метафор, метонимий, других тропов и фигур, различных звуковых ассоциаций), то в результате мы получим некоторое представление о внешних параметрах стиля Деррида. Мы не будем даже пытаться показать весь корпус понятий Деррида. Попробуем лишь прояснить некоторые основные понятия данной книги и тем самым наметить путь к ее чтению, предоставив читателю возможность самому достроить намеченные понятийные ряды, заметить новые подстановки и взаимодействия понятий. На страницах "О грамматологии" мы встречаем десятки понятий: противопоставленных и взаимопереплетающихся.
Деконструкция — это латинский перевод греческого слова "анализ". Слово это у всех на слуху — по крайней мере в России. Деконструируемые понятия — это те, которые Деррида находит в философской традиции западной мысли: например, сущность, явление, цель, онтология, метафизика, наличие... Деконструирующие понятия — различного происхождения. Это могут быть и такие понятия (главное среди них — знак!), которые находятся внутри традиции, но выходят за ее рамки, позволяя нам переосмыслить всю проблематику означения, и обычные понятия, взятые в особом повороте (письмо).
Здесь мы начинаем с "деконструируемого" и переходим к "деконструирующему", хотя при желании можно было бы строить понятийные ряды и в обратном порядке. А как нужно, как "правильно"? Деррида очень любит "путать" и "озадачивать" читателя. Вы хотите знать, как меня читать, — говорит он интервьюерам в "Позициях", — все равно: можете начать с "Письма и различия", а в центр этой книги вставить "Грамматологию", а можете начать с "Грамматологии", а "Письмо и различие" вставить как набор иллюстраций наряду с очерком о Руссо. А если расширить перспективу, то можно представить себе все три работы 1967 года как одно общее вступление к еще не написанной работе или же как эпиграф — но уже к тому, чего вообще никогда не удастся написать. Так на наших глазах меняется угол зрения и масштаб рассмотрения текстов.
Вместе с изменением утла зрения меняется и вид концепции. Прежде чем перейти к обсуждению основных ее понятий, попробуем еще раз зафиксировать то состояние сознания, для которого эти понятия значимы, и наметить некоторые связки между ними. Например, так.

[14]
Жизнь усложнилась, от человека до истины дотянуться все труднее, между ними — расширяющийся слой посредников, наросший в языке. "Наличие", область данного и несомненного, отступает в бесконечную даль. Между ним и нами вытягивается ряд ступеней, каждая из которых доносит до нас только "след" предыдущей. Этот ряд такой длинный, что даже за ним, на горизонте, мы отчаиваемся предполагать окончательное наличие, а предполагаем лишь ступени-следы, сгущающиеся за нашей спиной в "прото-след". Ступень от ступени, след от следа отличается "различием". Общую индивидуализирующую функцию этих различий мы называем "различАнием". Способ ее осуществления мы называем "письмом" или, скорее, "прото-письмом" (слова "письмо" и "прото-письмо" — это постоянно обыгрываемая метафора: ведь письмо — это расчленение потока речи на слова, звуки и буквы, а здесь имеется в виду сам принцип расчленения, артикулирования). Неполнота каждого следа связана с тем, что мир перед нами предстает не в бытии, а в становлении. А точнее, одновременно и во времени становления, и в пространстве расчлененного расположения, или "разбивки". Каждая частица этого мира соотносится не только с собой в прошедшем и будущем, но и со своими соседями в синхронно-настоящем. Эта двоякая соотнесенность называется "восполнением": каждая неполнота стремится к полноте, но никогда ее не достигает, ибо чем больше добавляется извне, тем больше изымается из как бы наличного. Так как единое и полное наличие растворилось во множественности следов и она бесконечна, то эта бесконечность не может быть центрирована, иерархизирована, "логоцентрична": отношение между отдельными ее неполнотами определяется не логикой самотождественного разума, а логикой несамотождественного восполнительства, побуждаемого сперва потребностью, а по миновании потребности — воображением.
Конечно, Деррида воспротивился бы такой суммарной картине его представлений и заявил бы, что никакой суммарной картины у него нет; тем не менее она все же возникает, и при взгляде со стороны мы можем исходить только из нее. А при взгляде изнутри, конечно, для Деррида главное — не итоговая картина, а процесс работы: ему важно, чтобы вязкая толща языка-посредника, в которой барахтается человек, не затвердела, и он старается разбить ее трещинами, расчленить и перерасчленить. От этого — намеренная парадоксальность его терминологии: "след" (неизвестно чего), "письмо" до языка (потому что сквозь толщу посредников звучащая речь не доходит, и письменная становится важнее); от него же — демонстративная нестандартность стиля, напряженно стремящегося выговорить языком нечто отрицающее язык.
И все же постараемся вычленить в этом процессе, как бы приостановив его, отдельные понятия и рассмотреть их поодиночке. Все перечисленные ниже понятия берутся только из данной книги.

[15]

Наличие (presence)

Способ бытия всего, что существует (и в онтологическом, и в антропологическом смысле). Это огромная по силе и объему абстракция, придуманная Деррида. Истоки ее прежде всего хайдеггеровские. Однако ее можно считать собственным понятием Деррида, концептуальным артефактом, поскольку ничто в предшествующей традиции не может сравняться с приписываемой наличию содержательной емкостью. Для Деррида наличие — это опорное понятие всей западной метафизической традиции. Эта сверхмощная абстракция предполагает такие характеристики, как полнота, простота, самотождественность, самодостаточность, сосредоточенность на том, что в современном философском языке называется "здесь и теперь" (настоящем как вечно присутствующем), нередко — данность сознанию.
Фактически в тексте книги этим общим именем могут быть обозначены события, относящиеся к разным понятийным рядам. Понятие наличия пересекает материальное и идеальное, эмпирическое и трансцендентальное, рациональное и иррациональное, сенсуалистическое и рациональное и т. д. Атрибут наличия будет равно соотносим с понятиями Спинозы и Гуссерля, средневековых мистиков и современных структуралистов. В широком плане равно наличными будут и интеллектуальные очевидности разума, и сенсорные данные, и жизнь в целом.
Наличие и наличность (иногда речь идет о накапливаемых количествах) могут быть представлены в разных формах: как нечто просто наличное (аристотелевский "стол"); самоналичное (точнее, наличное перед самим собой (present a soi) — тут уже Деррида фактически фиксирует некоторую несамотождественность, выход за пределы самодостаточности) — таковы субъект, самосознание, когито; со-наличное (Я и другой).

Логоцентризм

Способ данности, предъявленности наличия в рамках западной философской традиции в целом. Подобно "наличию", "логоцентризм" - это не реально употреблявшееся в классической философии понятие, но ретроспективно построенный образ умопостигаемости, преобладающий в западной философской традиции.
Рассмотрим оба корневых элемента этого составного слова. "Логос" по-гречески это разум, слово и, реже, пропорция. Преобладающим является первое значение, но для Деррида явно важнее второе — тут он следует одновременно и Евангелию от Иоанна, и современному структурализму "Центризм" предполагает иерархию: для Деррида наличие центра — это помеха беспрепятственной игре взаимозамен между элементами внутри структуры 1. Центрация — это такой способ иден-
1 Derrida J. La stmcture, le signe et le jeu dans le discours des sciences humaines. In: L'ecriture et la difference. P., Minuit, 1972, p. 402-428.

[16]
тификации или самоидентификации чего бы то ни было, при котором выделенный фрагмент вещи рассматривается как ее средоточие, и все стягивается к нему, как к ядру, основе. Для Деррида (как и для его французских современников) главное в "логоцентризме" — это логос как "слово", или даже логос как "звук" (фония), и только потом — как учение, знание, разум.
Иначе говоря, мысль, данная в слове и выраженная в звуке, становится опорой самоотождествления и гарантией самодостаточности любых образований человеческого сознания. Отметим тут две важные вещи: 1) что в греческом слове "логос" звук начисто отсутствует, поэтому Деррида иногда приходится усложнять свою конструкцию, предъявляя ее как фоно-логоцентризм; 2) что русский язык, по чистой случайности, тут очень помогает Деррида: "логос" и "голос" так близко созвучны, как им не удается быть во французском языке. Слово и звук непосредственно являют нам жизнь человеческой души, нарушая все критерии внутреннего и внешнего, близкого и далекого: даже если нам кажется, что наш голос идет откуда-то извне, он на самом деле выступает как первое и самое непосредственное проявление нашего душевного состояния.
Как и в случае с понятием наличия, сказанное не означает, что все философы многовековой традиции пишут только в логоцентрических понятиях: в их текстах может не быть ни "логоса", ни "голоса" как таковых, но все равно фактически предполагается, что через какое-то число опосредующих звеньев эти тексты и понятия можно свести к этой логосно-голосной основе. Поэтому тезис о логоцентричности западной культуры и западной философии провозглашается как нечто абсолютное и непроблематичное, а отдельными формами, так или иначе сводимыми к логоцентризму, оказываются и онто центризм, и телеоцентризм, и особенно — теоцентризм. Знаковость и теоцентричность — особенно с момента соединения греческой мысли с христианством — выступают почти как синонимы. (Позднее к этому списку "центризмов" — онто-тео-телео-фоно- и проч. Деррида добавит и психоаналитический "фалло-центризм" под влиянием лакановской концепции фаллоса как главного означающего.) Тут возможны и разные другие кентавры и гибриды, вроде онто-теологии, онто-телеологии и проч.; в любом случае и начала и концы, и причины и цели — все это, устремляясь к умопостигаемости, должно быть представлено в логоцентрической форме.

Метафизика

Дисциплина, оформляющая проблематику наличия и логоцентризма в единое целое. В философский словарь нам лучше не смотреть: метафизика в данном случае не означает ни учения о бытии в противоположность учению о познании, ни метода познания, противоположного диалектическому учению о противоречиях. Метафизика пред-

[17]
стает здесь прежде всего в своем этимологическом смысле — как после-физика. Нам известно, что рождение метафизики потребовало огромной умственной работы; нужно было отвлечься от чувственно-данного, например, в зрительном "виде" увидеть незримый (видимый лишь умственному взору) эйдос, а в руке, держащей палку, угадать возможность "хватания" (понятие, поятие) вещи умом. Потом люди забыли и об исходных чувственных впечатлениях, и о самой работе метафорического переноса: им стало казаться, что они всегда находились в после-физике и что ее понятия само собой подразумеваются. В качестве такого само собой подразумевающегося богатства метафизика сохранила многие понятия (тело—душа, вещь—идея, означающее—означаемое, явление—сущность), которые имеют вид оппозиций, но на самом деле всегда предполагают уже достигнутое первенство второго — "послефизического" (духовного, душевного, сублимированного, бестелесного). Общая форма оппозиции, которую утверждает западная метафизика, — это оппозиция чувственного и умопостигаемого. Понятия метафизики для Деррида — это основной объект расчленения, деконструкции.
Нам важно понять, что метафизика — это именно некое дисциплинарное пространство, топос, место. Все, что относится к области наличного и дается нам в логоцентрическом модусе (как логос-голос), может быть увидено, схвачено, переработано — деконструировано — только в определенном пространстве. Отсюда — множество пространственных метафор, метонимий, других тропов, с помощью которых Деррида косвенно пытается наметить для самого себя и показать нам и способы движения мысли в метафизике, и главное — возможность поставить это движение под вопрос.
Вот лишь некоторые из этих объектов и вместе с тем приемов деконструкции: "наружа" и "нутрь", по сю сторону и по ту сторону, превзойдение, пропасть, рисковать, действовать, как контрабандист (исподтишка), выслеживать добычу, как охотник (точнее, охотничья собака, которая имеет тонкий нюх на добычу), составить план местности, топтаться по сю сторону метафизического загона, ограды, предела (cloture), но так близко к забору, что уже, кажется, начинает виднеться что-то и по ту сторону ограды... Постоянно подразумевается и явно требуется "двойное прочтение", "двойная наука", "двойная игра": читать как бы внутри метафизики и читать, обращая внимание на трещины-расселины (или, напротив, на то, что выпирает на общем фоне). Пусть каждый сам продолжит эту увлекательную работу, выбрав из общего перечня способов обращения с метафизикой то, что ему больше подходит.
Нам же стоит только помнить самое главное — неуместность "революционных" порывов: никакими наскоками нам не удастся разрушить западноевропейскую метафизику, да собственно и незачем это делать, ес-

[18]
ли у нас ничего, кроме нее, нет, и неясно, может ли еще быть. Вопрос о принадлежности или непринадлежности какой-либо концепции или понятия к метафизике возникает для Деррида с навязчивой неотвязностью. Деррида часто говорит, что в этих вопросах он не хочет и не может судить, "рубить с плеча", но все равно нередко — судит.
Разумеется, и речи быть не может о том, чтобы всё в текстах западной философской традиции покорно укладывалось в наличие, лого-центризм или метафизику. Они полны противоречий, нестыковок, "симптомов" всякого рода — от психоаналитического до поэтического, — которые свидетельствуют о том, что что-то тут не так ("прогнило" или всегда хромало). Деррида явно сомневается в возможности когда-либо выйти из метафизики, и потому даже свое самое знаменитое понятие — "различАние" (differAnce) — он уверенно назовет "метафизическим" понятием ("РазличАние", 1968) 2. И все равно он строит свою программу на "борьбе" с метафизикой, на выявлении генеалогии метафизических понятий и обобщает эту работу-борьбу словом "деконструкция".

Деконструкция 3

Один из лучших путеводителей по программе деконструкции — "Письмо японскому другу" 4. Тут говорится о том, что по сути главный вопрос деконструкции — это вопрос о переводе. Само понятие деконструкции было введено именно в "О грамматологии" 5, хотя тогда Деррида еще не думал, что оно станет лозунгом, установкой целого направления исследований. Поначалу он просто пытался получше перевести немецкие понятия Destruktion и Abbau, найти для них хорошие французские эквиваленты. То, что получалось при переводе, звучало слишком разрушительно, и Деррида продолжал поиск уже по французским толковым словарям. В одном из них он даже встретил более уместное значение (разборка целого для перевозки на новое место), покуда в словаре Бешереля не нашел наконец то, что искал. Искомая деконструкция имела или хотя бы подразумевала и негативный, и конструктивный смысл: так, "деконструкцией" оказывались при переводе
2 Derrida J. La difference. In: Marges - de la philosophie. P., Minuit, 1972, p. 12.
3 Конечно, Деррида скажет нам, что говорить о деконструкции вообще — нельзя:
можно лишь обращаться к отдельным формам, проявлениям, контекстам деконструктивной работы. Деконструкция - повсюду, но во множественном числе: не Деконструкция, а де конструкции... Они по-разному осуществляются в философии, юриспруденции, политике, они могут "принимать форму" тех или иных техник, правил, процедур, но в сущности ими не являются, хотя до известного предела Деконструкция доступна формализации. Ср., в частности. Points de suspension. Entretiens. Pres. par Е, Weber, p. 368.
4 Derrida J. Lettre a un ami japonais. In: Psyche - Inventions de 1'autre. P., Galilee, p. 387-394.
5 Ibidem, p. 388.

[19]
слом и переделка иностранного слова, а "конструкцией" — воссоздание этого слова на родном языке.
Очевидно, что Деконструкция требует одновременно и структуралистской, и постструктуралистской методики. Структурализм предполагает разбор наличных целостностей (социальных, культурных) и затем сборку структур как совокупностей взаимодействующих элементов. Постструктурализм требует выхода за пределы структур, он ищет в структурированном неструктурное. Одним из путей выхода за пределы структур было рассмотрение того, как данная структура была построена, выявление "генеалогии" образующих ее понятий. В этом последнем смысле Деконструкция вовсе не будет разрушением, хотя она и требует подвешивания, приостановки действия, перечеркивания всех традиционных понятий (слова "перечеркивание" или "похеривание" - наложение буквы "X" при гашении марки — следует понимать буквально: слово не вымарано, его можно прочитать под перечеркивающим его знаком).
Деконструкция, по мысли Деррида, не должна быть ни анализом (в ней нет сведения к простейшим элементам), ни тем более — синтезом (хотя некоторые критики, например Р. Гаше, видят результат деконструкции в создании неких прото-синтезов на инфраструктурном уровне). Это не критика (в обыденном или в кантовском смысле слова), не метод (хотя в США критики склонны считать деконструкцию методологией чтения и интерпретации), не акт, не операция. Деррида стремится уйти в трактовке деконструкции от субъектно-объектных определений: Деконструкция — это не стратегия субъекта, а "событие" или, в конце концов, тема, мотив, симптом чего-то иного — какой-то другой проблемы — тут Деррида, как обычно, уходит от ответа. Что же касается деконструкции как события, то очевидно, что само по себе событие деконструкции произойти не может: для того чтобы оно состоялось, нужны усилия, стратегии, средства.
Часто под деконструкцией понимается такое обращение с бинарными конструкциями любого типа (формально-логическими, мифологическими, диалектическими), при котором оппозиция разбирается, угнетаемый ее член выравнивается в силе с господствующим, а потом и сама оппозиция переносится на такой уровень рассмотрения проблемы, с которого видна уже не оппозиция, но скорее сама ее возможность (чаще — невозможность). Критики много спорили о том, удается ли Деррида "снимать", разбирать бинарные оппозиции западной культуры или он лишь меняет знаки, эмансипируя униженные элементы оппозиций. Читатель сможет судить об этом сам, прочитав книгу, где дается множество ярких примеров разборки оппозиций. Итак, Деррида предлагает нам понять деконструкцию не вообще, но лишь в конкретном ее осуществлении, т. е. в цепочке взаимозамещений между понятиями, ряды которых открыты в бесконечность.

 ΛΛΛ     >>>   

При попытках понять
Техницистскому понятию письма
В любом случае означаемое имеет непосредственное отношение к логосу как таковому
Деррида Ж. О грамматологии философии 6 философии
Это во франции наиболее важные работы об общей истории письма
Деррида Ж. Голос и феномен работы по теории знака Гуссерля философии