Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Мом ответил: - Так как это и есть тот Аркас - плод безбожного чрева и благородного семени, который и по сейчас свидетельствует об ужасных тайнах великого нашего Отца, то его нужно удалить отсюда. Позаботьтесь же устроить это. Аполлон предложил: - Как сын Каллисто, пусть следует за матерью. Диана прибавила: - Как бывший охотник за медведями, пусть следует за матерью, лишь бы не повредил сзади ей шкуры. Меркурий в свою очередь сказал: - И потому еще, что он, как вы видите, не знает другой дороги, пусть следует всегда за матерью, которая должна возвратиться в Эримантский лес, - Так будет лучше, - подтвердил и Юпитер. -А так как бедняжка была изнасилована, то я хочу возместить ей все убытки и, если это будет угодно Юноне, отослать ее туда в ее прежней красоте. - С моим удовольствием, - сказала Юнона, - при условии, конечно, что вы вернете ей девственность, а значить и благоволение Дианы. - Не станем больше говорить об этом, - сказал Юпитер, - рассмотрим лучше, кого посадить на место Волопаса. После долгих и долгих споров Юпитер высказался так: - Да будет там Закон, так как необходимо еще и ему быть на небе, ибо, как сей закон есть сын небесной и божественной мудрости, так оный другой закон - сын земной мудрости, чрез которую эта небесная богиня разливает и сообщает блеск своего собственного света, шествуя чрез пустынные и уединенные места земли. - Хорошо удумано, о Юпитер, - сказала Пал-лада, - ибо только тот закон и праведен и хорош, у которого мать - София, а отец - разум, да сыну и не пристало удаляться от матери. Пусть все устроится здесь, как угодно Юпитеру, дабы люди смотрели снизу и учились, как должно быть все устроено и у них. - Затем следует место Северной Короны. Вся из сапфира, пышно украшенная яркими алмазами, со своими 8-ю горящими карбункулами, по четыре в ряд, она представляет великолепнейшее зрелище. Так как она сделана внизу и снизу перенесена сюда, то, по-моему, ее стоит преподнести какому-нибудь героическому князю, который был бы ее достоин. Пусть же решит наш Отец, кто больше заслуживает такого подарка. - Да пребудет на небе, - изрек Юпитер, - и ждет, пока ею наградят будущую непобедимую десницу того, кто огнем и мечом возвратит столь вожделенный мир несчастной и бедной Европе, низринув вождей этой лютейшей Лернейской Гидры - чудовища, что, распространяя роковой яд многообразных ересей, с исполинскою быстротой ползет во все страны Европы по всем ее венам. Мом прибавил: будет с него, если только уничтожит эту ленивую клику педантов, которые, не творя добрых дел согласно божественному закону, считают себя и хотят считаться людьми религиозными, угодными богам, и говорят: творить добро - добро, делать зло - зло. Однако, приближаются к богу и угождают ему вовсе не тем добром, что делается, или тем злом, что не делается, но надеждой и верой, согласно их катехизису. Судите сами, боги, было ли когда более бесстыдное злодейство: его не видят лишь те, кто ничего не видит. - Уж подлинно, - сказал Меркурий, - кто не знает никакого заблуждения, тот не знает и этого, от него же родятся все прочие. Если бы Юпитер сам и все мы вместе предложили такой завет людям, то мы стали бы хуже смерти, ибо, нисколько не заботясь о человеческом обществе, действовали б только ради своего тщеславия. - Всего хуже то, - сказал Мом, - что они порочат нас, выдавая все это за установления свыше, и вместе с тем проклинают наши плодотворные дела, называя их недостатками и пороками. И, между тем, как никто не делает для них, и сами они, ни для кого ничего не делая (ибо все их дело - злословить дела), несмотря на то живут делами тех, кто работал вовсе не для них, что для других основывал храмы, часовни, гостиницы, госпитали, коллегии и университеты: значит, открыто действуют, как воры и присвоители чужого добра, наследственного добра тех, кто, если и не так совершенны и не так добры, как им должно быть, все же не сделались настолько безнравственными и опасными для мира, как они. Напротив - весьма необходимы государству, сведущи в умозрительных науках, строгой нравственности, с неустанным усердием и заботой помогают друг другу и поддерживают общежитие (ради коего установлены все законы), так как добрым людям обещают награду, а злым - грозят наказанием. А те, заявляя, что всемерно заботятся о вещах невидимых, коих ни сами, ни прочие не в силах постигнуть, говорят, будто все зависит только от предопределенной каждому судьбы, да каких-то внутренних озарений и фантазий, коими якобы всего более услаждаются боги. - Так что, - сказал Меркурий, - нечего им ни досадовать, ни усердствовать из-за того, что некоторые верят в необходимость дел, ибо судьба тех да и собственная их судьба, верующих совершенно по-иному, определена и не изменится, перейдут ли они от веры к неверию, и каково станет их вероисповедание - такое иль иное. И в силу той же причины им нечего ожесточаться против тех, кто им не верит и считает их преступнейшими людьми, ибо судьба не изменится из-за того, что те поверят и станут считать их хорошими людьми. Вдобавок еще, согласно их учению, не в их воле и изменить своей вере. Но те другие, что верят по-иному, по праву и за совесть, могут не только относиться неприязненно, ко, мало того, считать великою жертвою богам и благодеянием миру - преследовать, убивать и уничтожать их с лица земли за то, что они похуже гусениц, жадной саранчи и тех гарпий, что, сами не делая ничего хорошего, только пожирают, портят и топчут ногами чужое имущество, мешая тем, кто захотел бы им воспользоваться. - Все те, кто здраво судит, - сказал Аполлон, - считают законы благом, ибо цель их -быт, и сравнительно лучшими Законами считают те из них, что дают большие удобства для лучшего быта. Ибо одни из законов даны нами, другие выдуманы людьми, главным образом, для удобства человеческой жизни, а так как некоторым не приходится видеть заслуженных ими плодов в этой жизни, то им обещано и предсказано добро и зло, награда и наказание по их делам в иной жизни. Стало быть,- заключил Аполлон, - из всех этих разно верующих и разно учащих только одни они заслуживают преследований на небе и на земле и должны быть, как чума, искоренены из мира, только они одни, истребление коих дело похвальное и благоугодное, достойны милосердия не больше, чем волки, медведи и змеи; и чем несравнимо больше разрушений и заразы от них, тем несравнимо больше заслуга того, кто их изничтожит. - Так что, - хорошо рассудил Мом, - приличествует всего более Южная Корона тому, кто предназначен судьбою уничтожить это ужасное чудище мира.
|
|
|
|
|
