|
|
<<< ΛΛΛ >>>
А какие несообразные или нелепые выводы получаются у тех, кто
высказывает иные взгляды, и каковы взгляды тех, кто высказывается более
тонко, и с какими связано меньше всего трудностей,- все это не должно
ускользнуть от нашего внимания. Все [философы] выводят все из
противоположностей. Однако неправильно ни "все", ни "из противоположностей"
а как вещи будут получаться из противоположностей там, где противоположности
имеются, этого не говорят: ведь противоположности не могут испытывать
воздействия друг от друга. Для нас эта трудность устраняется естественно;
дело в том, что есть нечто третье. Между тем некоторые считают материю одной
из двух противоположностей, например те, кто противополагает неравное
равному и многое единому Но и это решается таким же образом, а именно:
материя, которая [каждый раз] одна, ничему не противоположна. Далее, [в этом
случае] все, кроме единого, было бы причастно дурному, ибо само зло есть
один из двух элементов. А некоторые не признают благо и зло даже за начала;
между тем начало всех вещей скорее всего благо. Что же касается тех, о ком
мы говорили выше , то они правы, утверждая, что благо есть начало, но в
каком смысле оно начало, они не говорят,- как цель ли, или как движущее, или
как форма.
Несостоятелен и взгляд Эмпедокла. Место блага занимает у него дружба,
но она начало и как движущее (ибо она единит), и как материя (ибо она часть
смеси). Но если даже одному и тому же случается быть началом и как материя,
и как движущее, то все же быть материей и быть движущим не одно и то же.
Так вот, по отношению к чему из них дружба есть начало? Нелепо также и
утверждение, будто вражда непреходяща, а ведь именно она составляет, [по
Эмпедоклу], природу зла.
С другой стороны, Анаксагор считает благо движущим началом, ибо движет,
по его мнению, ум. Но движет ум ради какой-то цели, так что эта цель - [уже]
другое [начало] (разве только это понимают так, как мы говорим, а именно:
врачебное искусство, [например], есть в некотором смысле здоровье) . Нелепо
также и то, что Анаксагор не предположил чего-то противоположного благу, т.
е. уму. А все, кто говорит о противоположностях, к противоположностям не
прибегают, если только этих [философов] не поправляют. И почему одни вещи
преходящи, другие непреходящи, этого никто не говорит: все существующее они
выводят из одних и тех же начал. А кроме того, одни выводят существующее из
не-сущего; другие же, дабы их не принуждали к этому, объявляют все одним .
Далее, почему возникновение вечно и в чем причина возникновения, об
этом не говорит никто. И для тех, кто предполагает два начала, должно быть
еще одно начало, более важное равным образом должно быть другое, более
важное начало для тех, кто принимает эйдосы, ибо на каком основании
[единичные вещи] были причастны или теперь причастны эйдосам? И всем другим
необходимо приходить к выводу, что мудрости, т. е. наиболее достойному
знанию, что-то противоположно, а для нас такой необходимости нет, потому что
первому ничего не противоположно. В самом деле, все противоположности имеют
материю, которая есть в возможности эти противоположности, а поскольку
[мудрости] противоположно неведение, оно должно было бы иметь своим
предметом противоположное, но первому ничего не противоположно.
Далее, если помимо чувственно воспринимаемого не будет ничего другого,
то не будет ни [первого] начала, ни порядка, ни возникновения, ни небесных
явлений, а у каждого начала всегда будет другое начало, как утверждают те,
кто пишет о божественном, и все рассуждающие о природе. А если [помимо
чувственно воспринимаемого] существуют эйдосы или числа, то они ни для чего
не будут причинами, во всяком случае не для движения. И кроме того, каким
образом величина или непрерывное может возникнуть из того, что не имеет
величины? Ведь число не произведет непрерывного ни как движущее, ни как
форма . С другой стороны, из двух противоположностей ни одна не будет по
сути дела (hoper) ни действующей, ни движущей причиной: ведь такая причина
могла бы и не существовать. И во всяком случае ее деятельность была бы не
первее ее способности. Тогда, значит, не было бы вечных вещей. Но такие вещи
есть. Значит, какое-нибудь из этих утверждений надо отвергнуть . И как это
сделать, у нас сказано . - Далее, благодаря чему числа или душа и тело, и
вообще форма и вещь составляют одно, об этом никто ничего не говорит; и
сказать это нельзя, если не согласиться с нами, что одним делает их движущее
. А те, кто говорит , что математическое число - первое и за ним все время
следуют другие сущности, а начала у них разные, делают сущность целого
бессвязной (ибо одного вида сущность, наличествует ли она или нет, ничем не
содействует другого вида сущности) и полагают множество начал. Между тем
сущее не желает быть плохо управляемым. "Нет в многовластии блага, да будет
единый властитель" .
* КНИГА ТРИНАДЦАТАЯ *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Итак, что такое сущность чувственно воспринимаемых вещей - это было
сказано в сочинении о природе относительно материи и позже - относительно
сущности как деятельной сущности. А так как следует выяснить, существует ли
помимо чувственно воспринимаемых сущностей какая-нибудь неподвижная и вечная
или нет и что же она такое, если существует, то прежде всего необходимо
рассмотреть высказывания других, чтобы нам, если они утверждают что-то
неправильное, не впасть в те же самые ошибки, и, если какое-нибудь учение у
нас обще с ними, чтобы мы не досадовали на себя одних: ведь надо быть
довольным, если в одних случаях утверждают лучше, чем другие, а в других -
по крайней мере не хуже.
По этому вопросу существуют два мнения, а именно: некоторые говорят,
что математические предметы (например, числа, линии и тому подобное) суть
такие сущности, а с другой стороны, что таковы идеи. Но так как одни
объявляют такими сущностями два рода - идеи и математические числа, другие
же признают природу тех и других одной а еще некоторые говорят, что
существуют одни только математические сущности, то прежде всего надо
исследовать математические предметы, не прибавляя к ним никакой другой
природы, например не ставя вопрос, идеи ли они или нет, начала ли они и
сущности существующего или нет, а подходя к ним только как к математическим
- существуют ли они или не существуют, и если существуют, то как именно.
После этого надо отдельно рассмотреть сами идеи - в общих чертах и лишь
насколько этого требует обычай: ведь многое было говорено и в доступных всем
сочинениях . А за этим разбором должно приступить к более пространному
рассуждению, чтобы выяснить, суть ли числа и идеи сущности и начала
существующего. Это остается третьим рассмотрением после рассмотрения идей.
Если же существуют математические предметы, то необходимо, чтобы они
либо находились в чувственно воспринимаемом, как утверждают некоторые, либо
существовали отдельно от чувственно воспринимаемого (некоторые говорят и
так) а если они не существуют ни тем ни другим образом, то они либо вообще
не существуют, либо существуют иным способом. В последнем случае, таким
образом, спор у нас будет не о том, существуют ли они, а о том, каким
образом они существуют.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Что математические предметы не могут находиться по крайней мере в
чувственно воспринимаемом и что такое рассуждение не более как вымысел,- об
этом уже сказано при рассмотрении затруднений а именно что находиться в
одном и том же месте два тела не могут и, кроме того, что на таком же
основании другие способности и сущности (physeis) тоже должны были бы
находиться в чувственно воспринимаемом, и ни одна из них - отдельно . Итак,
об этом было сказано раньше. Но кроме того, очевидно, что [в таком случае]
нельзя было бы разделить какое бы то ни было тело: ведь [при делении его]
оно должно разделиться на плоскости, плоскость - на линии, а линии - на
точки, а потому если разделить точку невозможно, то и линию тоже нельзя, а
если ее нельзя, то и все остальное. Какая же разница, будут ли эти
[чувственно воспринимаемые] линии и точки такими, [неделимыми] сущностями
или же сами они не [таковы], но в них находятся такие сущности. Ведь
получится одно и то же, потому что математические предметы будут делиться,
если делятся чувственно воспринимаемые, или уж не будут делиться и
чувственно воспринимаемые.
С другой стороны, невозможно и то, чтобы такие сущности существовали
отдельно. Ведь если помимо чувственно воспринимаемых тел будут существовать
другие тела, отдельные от них и предшествующие чувственно воспринимаемым, то
ясно, что и помимо [чувственно воспринимаемых] плоскостей должны иметься и
другие плоскости, отдельные [от первых], и так же точки и линии - на том же
основании. А если существуют они, то опять-таки помимо плоскостей, линий и
точек математического тела будут отдельно от них существовать другие (ибо
несоставное предшествует составному; и если чувственно воспринимаемым телам
предшествуют не воспринимаемые чувствами, то на том же основании и
плоскостям, находящимся в неподвижных [математических] телах, будут
предшествовать плоскости, существующие сами по себе; и значит, они будут
иными плоскостями и линиями, чем те, которые существуют вместе с отделенными
телами: эти последние - вместе с математическими телами, а упомянутые выше
предшествуют математическим телам). Затем, у этих, [предшествующих] ,
плоскостей будут линии, которым - на том же самом основании - по
необходимости будут предшествовать другие линии и точки; и точкам, имеющимся
в этих предшествующих линиях, должны предшествовать другие точки, по
отношению к которым других предшествующих уже нет. Таким образом, получается
нелепое нагромождение. В самом деле, получается, что помимо чувственно
воспринимаемых имеются тела одного рода, помимо чувственно воспринимаемых
плоскостей - плоскости трех родов (это плоскости, существующие помимо
чувственно воспринимаемых, те, что в математических телах, и те, что имеются
помимо находящихся в этих телах), линии - четырех родов, точки - пяти родов
. Так какие же из них будут исследовать математические науки? Конечно, не те
плоскости, линии и точки, которые находятся в неподвижном [математическом]
теле: ведь наука всегда занимается тем, что первее . И то же самое можно
сказать о числах: помимо каждого рода точек будут отличные от них единицы,
равно как и помимо каждого рода чувственно воспринимаемых вещей, и затем -
помимо умопостигаемого, так что будут бесчисленные роды математических
чисел.
Далее, как можно разрешить те сомнения, которых мы касались уже при
рассмотрении затруднений? А именно предмет учения о небесных светилах будет
подобным же образом находиться вне чувственно воспринимаемого, как и предмет
геометрии; по как это возможно для неба и его частей или для чего бы то ни
было другого, чему присуще движение? И подобным образом в оптике и учении о
гармонии, а именно, голос и зрение окажутся вне чувственно воспринимаемого и
единичного, так что очевидно, что и другие восприятия и другие предметы
восприятия - тоже. Почему, в самом деле, одни скорее, нежели другие? Но если
так, то [вне чувственно воспринимаемого] будут и живые существа, раз [вне
его] и восприятия.
Кроме того, математики выставляют кое-что общее помимо рассматриваемых
здесь сущностей. Значит, и это будет некая другая отдельно существующая
сущность, промежуточная между идеями и промежуточными [математическими]
предметами - сущность, которая не есть ни число, ни точка, ни
[пространственная] величина, ни время. А если такой сущности быть не может,
то ясно, что и те, [математические] предметы не могут существовать отдельно
от чувственно воспринимаемых вещей.
И вообще если принимать, что математические предметы существуют таким
образом как некие отдельные сущности, то получается нечто противоположное и
истине, и обычным взглядам. В самом деле, при таком их бытии необходимо,
чтобы они предшествовали чувственно воспринимаемым величинам, между тем
согласно истине они нечто последующее по отношению к ним: ведь незаконченная
величина по происхождению предшествует [законченной], а по сущности нет,
как, например, неодушевленное - по сравнению с одушевленным.
Далее, благодаря чему и когда же математические величины будут
составлять единство? Окружающие нас вещи едины благодаря душе или части души
или еще чему-нибудь, могущему быть основанием [единства] (иначе они образуют
множество и распадаются); но раз те величины делимы и суть количества, то
какова причина того, что они составляют неразрывное и постоянное единство?
<<< ΛΛΛ >>>
И о причинах говорится в стольких же смыслах
Всякое различие по виду есть различие от чего то в чем то
Содержится в сущности ведь общее тем
Аристотель. Категории античной философии 9 причины
Относительно которого приводятся доказательства
|
|
