<<<     ΛΛΛ     >>>   

Ситуация может показаться опасной только в том случае, если наблюдатель готов к тому, что может возникнуть опасность. Основу всех познаний составляют интересы — и эти интересы, конечно же, могут быть истолкованы с позиций настроения. Возможно, было бы правильнее сказать, что мы воспринимаем ту или иную ситуацию в соответствии с настроением, которое нам эта ситуация внушает. Настроение не есть чисто субъективная или чисто объективная категория человеческой личности, но это полярность, которая существует между людьми и окружающим миром. Именно прежде всего через настроение мы вырабатываем отношение к окружающему нас миру.

Настроение потенциирует определенные переживания и исключает другие. Настроение обуславливает наше восприятие мира, а также восприятие предметов и событий, с которыми нам приходится сталкиваться. Отто Фридрих Боллноу пишет: «Настроение первоначально, возникая, оно обуславливает восприятие простейших явлений» 322 . В то же время очевидно, что настроение определяет восприятие бытия. Характер настроения определяет восприятие, которое является индикатором бытия в мире реальности, и эта реальность обнаруживается одновременно с опытом восприятия. Настроение первично, потому что познание определяет интерес и диктует его направленность. Настроение создает фундамент для понимания и переживания. Разные настроения диктуют нам разный опыт времени, они диктуют нам также разные опыты пространства, потому что каждое пространст-во, в котором мы находимся,

161

имеет свое настроение 323 . Время и пространство тесно взаимосвязаны, и в скуке временное horror vacui становится также horror loci , пустота которого так мучительна. Пребывая в ситуативной скуке, человек хочет отторгнуть современность, хочет вырваться из места, в котором он находится. Когда время теряет весомость в экзистенциальной скуке и превращается в своего рода вечное и блеклое «сейчас», все окружающее утрачивает силу, и эта разница приближает и отдаляет коллапсы.

Мы не можем обозначить все переживания и опыты, например эстетические ощущения или любовь к кому-то. Например, брюзгливость — это тоже настроение, и, когда я ворчу, все вокруг раздражает меня. Или, например, многие посещают концерты, и не зависимо от того, какая именно музыка будет сыграна, для них важно то, что они просто хотят пережить определенный комплекс ощущений.

Настроение — это возможность и условие познавать мир как единое целое. В одном из ранних произведений Беккет писал о «трансцендентальной меланхолии»- 324 , ибо меланхолия трансцендентальна или, по крайней мере, квазитрансцендентальна, при том что она обуславливает определенный модус опыта. Опыты становятся возможными в силу определенных настроений. Определенные настроения способствуют общительности (например, счастье), в то время как другие приводят к одиночеству (например, скука) 325 . Можно, например, представить себе, что наш лучший друг погружен в печаль и отдаляется от нас. Он больше не участвует в дружбе, как раньше, и при этом невозможно точно сказать, что же именно изменилось, но дружбе пришел конец, потому что отныне между нами воздвигнута стена из разных настроений.

162

Мы не просто сами пребываем в том или ином настроении, но стремимся и разделить его с кем-то, и потому вполне возможно, что каждая социальная среда объединена общим настроением, и это цементирует ее.

Если та или иная группа или даже целая культура охвачена единым настроением, то настроение каждого отдельно взятого индивида становится почти невидимым. Некоторые настроения поощряют активность, другие тормозят ее. Когда человек пребывает в хорошем настроении, мир представляется как определенное поприще возможностей 326 , а скука отличается от большинства других настроений тем, что возможности кажутся нереальными.

Человек, как правило, не осознает, что он настроен определенным образом. Человек может скучать и не понимать, в чем причина скуки. Чоран описывает скуку как «культивированное разрушение, и его невидимые действия постепенно превращают тебя в руины так, что никто другой, да и ты сам, этого не замечают» 327 .

Но мы можем вызвать определенное настроение, как это делал один из героев Пруста, Марсель, когда он макал булочки в чай в романе «В поисках утраченного времени». Или, например, мы можем узнать определенный запах, который напомнил нам детство и школу, и нам становится ясно: все, что мы пережили когда-то в классной комнате, было окутано незабываемым настроением. Мы не можем, конечно же, волевым актом вызвать прежнее настроение, настроение, которое принадлежит прошедшему времени.

163

Пруст пишет:

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Выносим пустого незаполненного времени
Где человек ощущает свою собственную незначительность
Такое содержание придает течению времени
Остается погребенным под информацией 63
Совершенно очевидно также необходимого оправдать