<<<     ΛΛΛ     >>>   

176

Dasein предстает как единое целое существований, которые обретают свободу. Это влияет негативно на подлинные возможности Dasein , которые остаются невостребованными в скуке. Бытие из-за отсутствия смысла становится и безразличным, и угнетающим.

Мы превращаемся в пустое «ничто», а пустота — в навык. В определенной степени было бы правильнее сказать, что это ничто наскучило мне, или скука наскучила мне. Для Хайдеггера здесь есть возможность радикально резкой перемены, потому что обнаженное «я» встречается с самим собой.

«Эта крайняя и первая возможность предоставляет полную свободу Dasein » 356 .

Речь идет не о возможности как таковой, которая предоставляется моей персоне, или, вернее, не о моих онтических решениях, которые безразличны скуке, но о том, что все возможности сосредоточены во мне.

Dasein в состоянии скуки заточено во времени, но как пленник Dasein может также обрести свободу, и Dasein обретает свободу, обнажая себя. Это способствует тому, что Dasein концентрирует собственные возможности и сжимает время в мгновение ( der Augenblick ). «Мгновение не что иное, как решающий момент, где ситуация действия обнажает себя и остается открытой» 357 .

177

В мгновении время становится возможным. Начинается наступление на скуку. Хайдеггер неоднократно ссылается на киркегоровскую формулировку мгновения — в том числе и в трактате «Бытие и время». Следует отметить, что Хайдеггер отвергает здесь понятия Киркегора, которые, по его мнению, базируются на вульгарном понимании времени 358 , и я думаю, что здесь более плодотворно обратиться к понятию, сформулированному Апостолом Павлом, — kairos , которое Хайдеггер также переводит как мгновение. Апостол Павел оперирует метафорами сна и бодрствования. Можно привести три типичных примера.

Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся, вдруг, во мгновение ока... 359

Так поступайте, зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы у веровали 360 .

Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться 361 .

Для Хайдеггера «мы» в данном случае однозначно ассоциируется с его собственными размышлениями, в то время как другие — это все те, кто еще не постигли философских знаний. Но разумное общество в принципе открыто для всех 362 .

Хайдеггер стремится возобновить христианский опыт и вернуть полноту времен, о которой говорится в Письме к Галатам З6З но он пытается также подчеркнуть временность пребывания Христа: «Христианский опыт живет в самом времени» 364

Для Павла parousia означает второе пришествие Христа, событие, которое произойдет в миг бодрствования ( kairos ) Ранние христиане отвергли мировой календарь kronos в пользу мгновения, которое существует явно и безусловно, и тем самым выбрали ситуацию, когда нужно пережить специфический исторический опыт.

178

Для Хайдеггера оба эти понятия — kairos и parousia сливаются воедино. Цель — бдение самого себя. Бдение, где kairos , а не календарное время kronos становится решающим для истины.

Kairos связано с кризисом, решающим или определяющим, в повороте от kronos к kairos . Parousia находит свое подлинное выражение в опыте бытия, которое первоначально временно в мгновении, где Dasein выбирает собственные возможности. В трактате «Бытие и время» Хайдеггер пишет «о беспечной радости» и «трезвом страхе», которые характеризуют особенности Dasein 365 .

Хайдеггер высказывает мысль, которая отсылает к некоторым темам стихотворения Федерико Гарсиа Лорки:

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Возможно
Первейшая задача средств массовой информации прежде всего продать интересные факты множество потеряли
Позабыть свойства одиночества 408
Протезы всегда демонстрируют человеческую смертность
Если зеркало смотрится в зеркало