<<<     ΛΛΛ     >>>   

выступает в качестве опоры. В таком случае линия раздела проходит между образом (Bild) и вещью (Sache в смысле res, pragmatcf)\ вещь, о которой идет речь, не является пространственной вещью (Ding).

Однако если воспоминание есть образ в этом смысле, то оно обладает позициональным измерением, что в данном отношении сближает его с восприятием. На другом языке, на котором изъясняюсь я, речь пойдет о «бывшести» вспомненного прошлого как о том, что действительно имело место в прошлом, этом последнем референте акта воспоминания. В таком случае с точки зрения феноменологии на первый план выступит разрыв между ирреальным и реальным (будь оно настоящим, прошедшим или будущим). В то время как воображение может иметь дело с вымышленными сущностями, коль скоро оно не изображает реальное, а добровольно удаляется от него, воспоминание полагает вещи прошлого; в то время как изображенное имеет опору в презентации как презентации косвенной, вымысел и выдумка коренным образом находятся вне представления. Однако если принять во внимание разнообразие точек зрения, с позиции которых описываются феномены, и изменчивость протяженности, признаваемой за этими феноменологическими видами, то «сознание Bild» и «сознание Phantasie», будучи равными, могут по очереди отделяться друг от друга, чтобы противостоять друг другу, либо взаимно включаться в тот или иной смысл в зависимости от места, которое признается за ними в поле интуитивных презентификаций: всего места или части места. (Случается, Гуссерль прибегает к существительному Phantasma для обозначения этих опор, используемых при операции «изображения» (depiction), вовлекая, таким образом, саму Phantasie в сферу «изображения» Bild41.)

Именно эта обширная проблематика презентификаций будет потеснена в третьем разделе «Лекций по феноменологии внутреннего сознания времени». В то же время противостояние между презентацией и презентификацией продолжается и внутри предметного поля коррелятов интенционального сознания, равно как и различение между первичным воспоминанием и воспоминанием вторичным, этими вреГменными вариантами презентификаций, «превращения в настоящее» того, что не являет себя как настоящее в смысле презентирования. Подобные исследования, исходящие из воспоминания, а уже не из Bild или Phantasie, увеличивают сложность вещей. Как прошлая, вспомненная вещь была бы

* Вещь, предмет (греч.)

47 HUA XXIII, Beilage XIII, op. cit., p. 168sq.

78

Глава 1. Память и воображение

чистой Phantasie**, но как данная заново она представляет воспоминание в качестве модификации sui generis* восприятия49; в этом втором аспекте Phantasie привела бы «в подвешенное состояние» (aufgehobene)^ воспоминание, которое в силу этого стало бы более ординарным, чем нечто вымышленное. Таким образом, мы имели бы последовательность: восприятие, воспоминание, вымысел. Итак, порог неактуальности между воспоминанием и фантазией пройден, феноменология воспоминания должна поэтому освободиться от опеки фантазии, фантастического, отмеченных знаком неактуальности, нейтральности. Таким образом, ссылаться на нейтральность, чтобы определить фантастическое по отношению к тому, что вспомнено, как это происходит в § 111 «Идей-I», значит обращаться к вере; уверенности, общей для ряда: восприятие, воспоминание, ожидание, — противостоят модусы неуверенности, такие как «принятие» (Aufnahme}, «предчувствие» (Ahnung)', эти модальности принадлежат к тому же циклу, что и «принятие позиции» (Stellungnahmungeh), общему для всех модальностей неактуального, нейтрального.

Линия раздела, следовательно, проходит вдоль разлома между презентацией и презентификацией. Воспоминание есть специфическая модификация презентации, по меньшей мере как первичное воспоминание, или удержание, что подтверждается в первых разделах лекций 1905 г. Здесь «Гуссерлиана XXIII» и «Гуссерлиа-на X» пересекаются, поскольку акцент прежде всего делается на модусе осуществления (или исполнения, Vollzug), отделяющем репродуцирование от продуцирования, неактуальность от актуальности, не-полагание от полагания. Любая возможность смешения воспоминания с образом в том его смысле, который приписывается термину Bild, отныне исключается. Всё разыгрывается на сцене «предметного» коррелята вопрошаемых переживаний.

В «Идеях-I», вопреки идеалистическому повороту, осуществленному философией сознания, будет использоваться тот же язык при описании того, «как осуществляются» интуитивные модальности, понятые как презентификация51. В текстах, следующих за «Идеями-I», критерий позициональности будет все упрочиваться:

48 HUA XXIII, n 4, p. 218sq (1908). В своем роде, своеобразный (лат.).

49 HUA XXIII, п. 6, p. 241sq.

50 HUA XXIII, p. 245.

51 HUA X соединяет Ideen I, § 36sq и HUA XXIII, n 9, исследуя с позиции осуществления операцию, создающую фантазию, и отличие фантазии от воспоминания. «Тетически немодифицированная интенциональность» воспоминания препятствует какому бы то ни было смешению с фантазией: коррелятом последней является «чистая возможность» модальности (HUA XXIII, р. 359).

79

Часть первая. О памяти и припоминании

воспоминание принадлежит «миру опыта», если сравнивать его с «мирами фантазии», ирреального. Первичным является общий мир (еще не говорится о том, на основании какого интерсубъективного опосредования), вторичный мир полностью «свободен», его горизонт абсолютно «недетерминирован». Следовательно, их в принципе нельзя смешивать, спутывать, как бы сложны ни были отношения между Fiktum и возможностью, включая их несводимость друг к другу. Феноменология, внимательная к эйдетическим отличиям, никогда не забывала об их различении.

Если бы надо было охарактеризовать разницу в подходах между развитием мысли в «Гуссерлиане X» (которое дублирует ход мысли в первом разделе «Лекций о внутреннем сознании времени» 1905 г.), и рассуждениями в работе «Фантазия, образное сознание, память», то можно было бы сказать, что в последней работе акцент делается на различиях между членами семейства презентификаций, а значит, и модификаций, затрагивающих презентации «предметного» коррелята, в то время как в «Лекциях» 1905 г. акцент делается на временных модальностях, свойственных тому виду презентификаций, каковыми являются воспоминания. В этом отношении знаменательно, что в анализе «Гуссерлианы XXIII» ключевое понятие презентации (Gegenwartigung) остается отличным от понятия временного настоящего, так что тема «теперь» (Jetzt) без ущерба отсутствует в предметном анализе воспоминания. Не следует ли отсюда, что нельзя отделять настоящее, «теперь» — понятие, с которым сообразуется рад временных указателей, — от идеи презентации, на которую опираются варианты презентификаций? И если ыэта гипотеза прочтения подтверждается, не существует ли в таком случае родства между воспоминанием и образом внутри большого семейства презентификаций, что ретроспективно позволило мне сменить тему рассмотрения и остановиться на предметном моменте движения, ведущего все содержание «Лекций» 1905 г. к проблеме самоконституирования потока сознания? В ходе возврата к себе будет осуществляться переход от интенциональности ad extra, так называемой поперечной, о которой речь идет в феноменологии воспоминания, к интенциональности ad intra, продольной, превалирующей в само-конституировании потока сознания. Таким образом, мы восстановим нить феноменологии памяти, прерванную в третьей главе.

В конце этого путешествия, совершенного в обществе Гуссерля по запутанному лабиринту, затрудняющему странствование, следует признать, что пройдена лишь половина пути к осмыслению путаницы, осложняющей сравнение образа и воспоминания.

80

Глава 1. Память и воображение

Как объяснить, что воспоминание возвращается в виде образа и что вызванное таким способом воображение даже принимает формы, освобожденные от функции ирреального? Именно с этой двоякого рода интригой предстоит теперь разобраться.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Соответствовала бы промежуточной форме воображения
Вторичного воспоминания
Объяснениепониманиеподчеркиваться перипетиями истории ментальностей
Проанализировал жан франсуа лиотар в книге состояние постмодерна30
Времени