Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
>
Ильин И. О православии и католичестве
"Великий духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В этой священной стихии исчез и обновился мир". "Греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер". "Россия никогда ничего не имела общего с остальной Европой"...; "история ее требует другой мысли, другой формулы". И вот, ныне, когда наши поколения переживают великий государственный, хозяйственный, моральный и духовно творческий провал в истории России и когда мы повсюду видим ее недругов (религиозных и политических), подготавливающих поход на ее самобытность и целость, мы должны твердо и точно выговорить: дорожим ли мы нашей русской самобытностью, каковы ее основы и каковы те покушения на нее, которые мы должны предвидеть? Самобытность русского народа выражается в его особливом и своеобразном духовном акте. Под "актом" надо разуметь внутренний строй и уклад человека: его способ чувствовать, созерцать, думать, желать и действовать. Каждый из русских, попав за границу, имел, да и имеет ныне полную возможность убедиться на опыте в том, что другие народы имеют иной, отличный от нас бытовой и духовный уклад; мы испытываем это на каждом шагу и с трудом привыкаем к этому; иногда мы видим их превосходство, иногда остро чувствуем их неудовлетворенность, но всегда испытываем их инородность и начинаем томиться и тосковать по "родине". Это объясняется самобытностью нашего бытового и духовного уклада; или, выражаясь кратчайшим словом: у нас иной акт. Русский национальный акт сложился под влиянием четырех великих факторов: природы (континентальность, равнина, климат, почва), славянской души, особливой веры, исторического развития (государственность, войны, территориальные размеры, многонациональность, хозяйство, образование, техника, культура). Невозможно осветить всё это сразу. Об этом есть книги, то драгоценные (Гоголь, "В чем же, наконец, существо русской поэзии"; Н.Данилевский, "Россия и Европа"; И.Забелин, "История русской жизни"; Достоевский, "Дневник писателя"; В.Ключевский, "Очерки и речи"), то мертворожденные (Чаадаев, "Философские письма"; Милюков, "Очерки по истории русской культуры"). В понимании и толковании этих факторов и самого русского творческого акта важно оставаться предметным и справедливым, не превращаясь ни в фанатического "славянофила", ни в слепого для России "западника". И это особенно важно в том основном вопросе, который мы здесь ставим о Православии и Католичестве. Среди недругов России, неприемлющих ее культуру и осуждающих всю ее историю, совершенно особое место занимают римские католики. Они исходят из того, что в мире есть "благо" и "истина" только там, где "ведет" католическая церковь и где люди беспрекословно признают авторитет римского епископа. Все остальное идет (так они понимают) по неправому пути, пребывает во тьме или ереси, и должно быть рано или поздно обращено в их веру. Это составляет не только "директиву" католизма, но и само собой разумеющуюся основу или предпосылку всех его доктрин, книг, оценок, организаций, решений и действий. Некатолическое в мире должно исчезнуть: или в результате пропаганды и обращения, или же погублением Божиим. Сколько раз за последние годы католические прелаты принимались объяснять мне лично, что "Господь выметает железною метлою православный восток для того, чтобы воцарилась единая католическая церковь"... Сколько раз я содрогался от того ожесточения, которым дышали их речи и сверкали их глаза. И внимаю этим речам, я начиная понимать, как мог прелат Мишель д'Эрбиньи, заведующий восточно католической пропагандой, дважды (в 1926 и в 1928 г.) ездить в Москву, чтобы налаживать унию с "обновленной церковью" и соответственно "конкордат" с большевиками, и как он мог, возвращаясь оттуда, перепечатывать без оговорок гнусные статьи коммунистов, именующие мученическую православную патриаршую Церковь (дословно) "сифилитической" и "развратной"... И я понял тогда же, что "конкордат" Ватикана с Третьим Интернационалом не осуществился доселе не потому, что Ватикан "отверг" и "осудил" такое соглашение, а потому, что его не захотели сами коммунисты. Я понял разгром православных соборов, церквей и приходов в Польше, творившийся католиками в тридцатых годах текущего века... Я понял, наконец, в чем истинный смысл католических "молитв о спасении России": как первоначальной, краткой, так и той, которая была составлена в 1926 году папою Бенедиктом XV и за чтение которой у них даруется (по объявлению) "триста дней индульгенции"... И ныне, когда мы видим, как Ватикан годами снаряжается в поход на Россию, проводя массовую скупку русской религиозной литературы, православных икон и целых иконостасов, массовую подготовку католического духовенства к стимуляции православного богослужения на русском языке ("католичество восточного обряда"), пристальное изучение православной мысли и души, ради доказательства их исторической несостоятельности, мы все, русские люди, должны поставить перед собой вопрос о том, в чем же отличие Православия от Католизма, и постараться ответить себе на этот вопрос со всей объективностью, прямотой и исторической верностью. Это есть отличие догматическое, церковно организационное, обрядовое, миссионерское, политическое, нравственное и актовое. Последнее отличие есть жизненно первоначальное: оно дает ключ к пониманию всех остальных. Догматическое отличие известно каждому православному: во-первых, вопреки постановлениям Второго Вселенского Собора (Константинопольского, 381 г.) и Третьего Вселенского Собора (Ефесского, 431 г., Правило 7), католики ввели в 8-й член Символа Веры добавление об исхождения Духа Святого не только от Отца, но и от Сына ("филиокве"); во-вторых, в XIX веке к этому присоединился новый католический догмат о том, что Дева Мария была зачата непорочною ("де иммакулата концепционэ"); в-третьих, в 1870 году был установлен новый догмат о непогрешимости римского папы в делах церкви и вероучения ("экс катэдра"); в четвертых, в 1950 году был установлен еще один догмат о посмертном телесном вознесении Девы Марии. Эти догматы не признаны Православною Церковью. Таковы важнейшие догматические отличия. Церковно-организационное отличие состоит в том, что католики признают римского первосвященника главою церкви и заместителем Христа на земле, тогда как Православие признает единого главу Церкви Иисуса Христа и считает единственно правильным, чтобы строилась вселенскими и поместными соборами. Православие не признает также светскую власть за епископами и не чтит католические орденские организации (в особенности иезуитов). Это важнейшие отличия. Обрядовые отличия суть следующее. Православие не признает богослужение на латинском языке; оно блюдет литургии, составленные Василием и Иоаном Златоустом и не признаёт западных образцов; оно соблюдает завещанное Спасителем причастие под видом хлеба и вина и отвергает введеное католиками для мирян "причащение" одними "освященными" облатками; оно признает иконы, но не допускает скульптурных изображений в храмах; оно возводит исповедь к незримо присутствующему Христу и отрицает исповедальню как орган земной власти в руках священника. Православие создало совсем иную культуру церковного пения, молитвословия и звона; у него иное облачение; у него иное знамение креста; иное устроение алтаря; оно знает коленопреклонение, но отвергает католическое "приседание"; оно не знает дребезжащего звонка во время совершительных молитв и многого другого. Таковы важнейшие обрядовые отличия. Миссионерские отличия суть следующее. Православие признает свободу исповедания и отвергает весь дух инквизиции - истребление еретиков, пытки, костры и принудительное крещение (Карл Великий). Оно блюдет при обращении чистоту религиозного созерцания и его свободу от всяческих посторонних мотивов, особенно от застращивания, политического расчета и материальной помощи ("благотворительность"); оно не считает, что земная помощь брату во Христе доказывает "правоверие" благотворителя. Оно, по слову Григория Богослова, ищет "не победить, а приобрести братьев" по вере. Оно не ищет власти на земле любой ценою. Таковы важнейшие миссионерские отличия. Политические отличия суть таковы. Православная церковь никогда не притязала ни на светское господство, ни на борьбу за государственную власть в виде политической партии. Исконное русско-православное разрешение вопроса таково: церковь и государство имеют особые и различные задания, но помогают друг другу в борьбе за благо; государство правит, но не повелевает Церкви и не занимается принудительным миссионерством; Церковь организует свое дело свободно и самостоятельно, соблюдает светскую лояльность, но судит обо всем своим христианским мерилом и подает благие советы, может быть, и обличения властителям и благое научение мирянам (вспомним Филиппа Митрополита и Патриарха Тихона). Ее оружие не меч, не партийная политика и не орденская интрига, а совет, наставление, обличие и отлучение. Византийские и после петровские уклонения от этого порядка были явлениями нездоровыми. Католизм, напротив, ищет всегда и во всем, и всеми путями власти (светской, клерикальной, имущественной и лично суггестивной). Нравственное отличие таково. Православие взывает к свободному человеческому сердцу. Католицизм взывает к слепо-покорной воле. Православие ищет пробудить в человеке живую, творческую любовь и христианскую совесть. Католицизм требует от человека повиновения и соблюдения предписаний (законничество). Православие спрашивает о самом лучшем и зовет к евангельскому совершенству. Католицизм спрашивает о "предписанном", "запрещенном", "позволенном", "простительном" и "непростительном". Православие идет в глубине души, ищет искренней веры и искренней доброты. Католицизм дисциплинирует внешнего человека, ищет наружнего благочестия и удовлетворяется формальной видимостью доброделанья. И все это теснейше связано с первоначальным и глубочайшим актовым отличием, которое необходимо продумать до конца и притом раз и навсегда. Исповедание отличается от исповедания по своему основному религиозному акту и его строению. Важно не только то, во что ты веруешь, но еще и то, чем, т.е. какими силами души осуществляет ся твоя вера. С тех пор, как Христос Спаситель утвердил веру на живой любви (Матф. 23,37; Марк. 12,30 33; Луки 10,27;срв.I Иоан на 4,7 8,16), мы знаем, где искать веру и как найти ее. Это есть самое важное для понимания не только своей веры, но и особенно чужой веры и всей истории религий. Именно так мы должны понять Православие и Католичество. Есть религии, которые родятся из страха и питаются страхом; так африканские негры в своей массе прежде всего бояться тем ноты и ночи, злых духов, колдовства, смерти. В борьбе с этим страхом и в эксплуатации его у других и слагается их религия. Есть религии, которые родятся из вожделения и питаются эротикой, принимаемой за "вдохновление"; такова религия Диониса Вакха; таков "Шиваизм левой руки" в Индии; таково русское хлыстовство. Есть религии, живущие фантазией и воображением; их сторонники довольствуются мифическими легендами и химерами, поэзией, жертвоприношениями и обрядами, пренебрегая любовью, волей и мыслью. Таков индийский брахманизм. Буддизм был создан как религия жизнеотвержения и аскезы. Конфуцианство возникло как религия исторически выстраданной и искренно прочувствованной моральной доктрины. Религиозный акт Египта был посвящен преодолению смерти. Иудейская религия искала прежде всего национального самоутверждения на земле, выдвигая генотеизм (бог национальной исключительности!) и моральное законничество. Греки создали религию семейного очага и зримой красоты, римляне - религию магического обряда. А христиане? Русское искусство все целиком выросло из свободного сердечного созерцания |
|
|
|
|
