<<<     ΛΛΛ   

В 90е гг. эта ситуация в значительной степени изменилась за счет роста влияния израильских и американских еврейских организаций. Большинство их сотрудников в России, независимо от степени собственной религиозности, видели в повышенных симпатиях к христианству угрозу еврейскому самосознанию и, исходя из этого, старались этому противодействовать. Но главным было скорее не это противодействие как таковое, но появление альтернативы. Российские евреи увидели, что религиозная еврейская идентичность не только осталась в давно покинутой черте оседлости, но что она возможна и сегодня. Они увидели возможность «иудаизма с человеческим лицом», и это начало восприниматься как норма для современного еврейского мира.

Итак, если говорить о еврейской русскоязычной молодежи, то что является сегодня определяющим в религиозном поиске и соотношении иудаизм-христианство? Первым делом надо заметить, что внутри еврейской молодежи в России влияние иудаизма как такового по-прежнему минимально. Большинство обратившихся в иудаизм молодых людей уезжают в Израиль, тогда как в России приживается в основном «харедный» вариант иудаизма (обычно в виде Хабада). В Москве больше всего молодежи можно увидеть в реформистской общине, однако там «клубный» момент является, возможно, более привлекательным, чем собственно религиозный. В любом случае, неортодоксальный вариант иудаизма остается, на сегодняшний день, в странах СНГ явлением маргинальным.

Что касается привлекательности христианства, то по-прежнему сохраняются многие из факторов, существовавших в последние десятилетия. При этом более явно присутствует альтернатива иудаизма, а у христианства нет ореола запретности и малодоступности, который был в советское время, а для многих представителей российской интеллигенции гонимая религия гораздо привлекательнее, чем та, о которой можно услышать по телевизору.

Важным аспектом является то, что те евреи-христиане, которые ощущают связь с еврейским народом, сегодня могут работать и жить с остальными, от участия в деятельности еврейской общины до репатриации в Израиль. При этом одной из основных проблем является «табуированность» христианской темы в еврейской среде. Всем известна особая заинтересованность русскоязычных евреев в христианстве, но из них самих мало кто об этом скажет в «официальном» еврейском мире, поскольку, с одной стороны, это не воспринимается как тема для дискуссий («хороший еврей и так знает правильный ответ»), а, с другой стороны, это может вести за собой реальные «административные» санкции как в израильском обществе, так и в мире американских и российских еврейских организаций. Это – достаточно сложная ситуация особенно с учетом того, что сегодня многие русскоязычные евреи-христиане не противопоставляют себя еврейскому народу.

Немало случаев, когда у еврейской молодежи обращение в христианство влечет за собой повышенный интерес не просто к еврейским корням, но именно к Израилю как центру обеих составляющих их идентичности – как еврейства, так и христианства. У многих из них степень ощущения родства с Израилем часто гораздо выше, нежели у молодежи, оказавшейся в Хабаде. На эти особенности русско-еврейской молодежи стоит обратить самое пристальное внимание, так как впервые за много веков большое количество евреев, обратившиеся в христианство, хотят остаться внутри своего народа, а не выйти за его пределы. Это, пожалуй, основная причина, по которой невозможно к этой проблеме подходить с методами XIX столетия.

Возможно, что имеющий сегодня место «еврейско-христианский сионизм» вызван еще и подсознательным ощущением того, что у евреев, сознательно выбравших христианство, в диаспоре нет механизма сохранения своего еврейства в последующих поколениях. Возможно, именно это нередко побуждает их к переезду в Израиль. Но все же основная проблема таких людей – ощущение себя как внутри еврейского народа, так и внутри христианской веры, христианской общины и культуры. Это новая проблема, которая, возможно, повлечет за собой новые решения.

--------------------------------------------------------------------------------

 <<<     ΛΛΛ   

Этот вопрос хорошо отражает как особый статус проблемы христианства для многих русскоязычных евреев