<<<     ΛΛΛ     >>>   

— Почему ты не накормил меня, когда я был голоден?

— Но как я мог накормить Тебя, владыку мира, Тебя, в чьей власти находится все?

— Такой-то, — скажет Бог, — был голоден, а ты не накормил его.

Тот, кто не творит милостыню, нарушает важнейшую заповедь Бога и поэтому не может быть верующим, не может вступить в общину, создаваемую Мухаммедом.

Милостыня была обязательной, но размер ее оставался делом совести каждого верующего. Сам Мухаммед, не задумываясь, растрачивал и свое имущество, и имущество Хадиджи на помощь беднякам и выкуп рабов. Его последователи передавали деньги Мухаммеду, который и распределял их среди членов общины, а также творили милостыню сами, в тайне от других верующих.

Всеми средствами общины распоряжался, как уже говорилось, сам Мухаммед, честность и справедливость которого не вызывали ни у кого подозрений, никаких трений на этой почве среди верующих не возникало;

ничего из этих денег ни себе лично, ни своим близким и родственникам не брал, наоборот, без всякого сожаления расставался со своим богатством, так что в скором времени сам превратился из человека зажиточного в человека, по уровню жизни стоящего ниже большинства других членов общины.

Община, во главе которой стоял Мухаммед, была невелика, и очень богатые люди в нее не вошли. В ней с самого начала не было ни кричащей роскоши, ни крайней нищеты. В такой небольшой общине обязательная милостыня оказалась действенным средством временного сглаживания имущественных различий, угрожающих сплоченности и солидарности верующих. Му­хаммед осудил всякую роскошь — в одежде, в еде и питье, верующие должны были избегать дорогих украшений, не пользоваться шелковыми материями, не заводить слишком много одежды, дорогой утвари. В общине господствовал дух умеренности, который Мухаммед поддерживал сознательно и настойчиво.

В Мекке, как и повсеместно, гордость богатством оборачивалась презрением не только к бедности, презрение переносилось и на личность бедняка. Неимущего презирали, к нему относились с полным пренебрежением, его мнение никого не интересовало, он был ничтожество, пария в обществе. Против такого проявления имущественного неравенства Мухаммед выступил наиболее решительно. Бедняк, лишенный греха гордыни и оберегаемый бедностью от греховных соблазнов мира, имеет больше шансов заслужить блаженство в будущей бессмертной жизни на небесах, в то время как большинство богачей будет неизбежно мучиться в аду — вот когда они позавидуют беднякам, вот когда поймут, что ниспосланное им в земной жизни богатство было лишь ловушкой, западней, поставленной Богом, испытанием, которого они не выдержали, возгордившись, вообразив, что богатство — их личная заслуга. Поэтому бедняк ближе к Богу, чем богач, и если человеку простительно гордиться, то гордиться нужно скорее бедностью, а не богатством. Бог любит людей, добывающих себе пропитание трудом, утверждал Мухаммед.

Мухаммед настойчиво добивался от своих последователей, чтобы в повседневном общении друг с другом они забыли об имущественном неравенстве, как будто его вовсе и не было; в общине верующих с бедности была снята печать позора, бедняки освобождались от нравственного унижения и могли рассчитывать на полное уважение к своей личности. Подвижничество в делах веры было гораздо важнее в общине, чем богатство, и Мухаммед первый являл тому пример — избранник Бога на глазах у всех быстро превращался в бедняка, нисколько этим не огорчаясь и никому не завидуя. Сам он относился к беднякам так же, как и к зажиточным членам общины. Его дом был всегда открыт для неимущих мусульман, с которыми он охотно беседовал и которых, когда наступало время трапезы, он не забывал пригласить к столу как дорогих гостей, а не как нищих, которым оказывает благодеяние. При этом Мухаммед не лицемерил и не делал над собой никакого усилия — для него, пророка и проповедника, бедняк и богач как личности представляли одинаковый интерес.

Творить милостыню обязаны были все верующие, а не только достаточно зажиточные, понятие милостыни Мухаммед расширил, понимая под этим практику добрых дел, поступков, продиктованных любовью к ближнему. Доброе, ласковое слово к брату по вере, сочувствие в горе, любая помощь и услуга — все это милостыня. Только Бог, учил Мухаммед, может знать, какого рода милостыня представляет собой наибольшую заслугу. Человек, который поднял и отбросил с дороги колючую ветку, в глазах Бога, возможно, совершил более существенный акт милостыни, чем человек, пожертвовавший часть имущества, — ведь его поступок был продиктован бескорыстной любовью к ближним как созданиям Бога, он оберегал от опасности изранить ноги равно и злого, и доброго, и своего врага, и своего друга, и даже вовсе незнакомых ему людей. Поэтому у бедняка не меньше возможностей подавать милостыню, чем у богача, и в этом отношении они равны.

Когда человек из малого достатка, учил Мухаммед, приобретенного собственным трудом, оказывает посильную помощь другому, то это бывает самой угодной для Бога милостыней.

— Каждое доброе дело есть дело милосердия, — говорил Мухаммед, — и разве не доброе дело встретить брата своего с приветом и налить воды их меха своего в его кувшины? Рассудить двоих людей есть милосердие; и помочь человеку сесть в седло и поднять ему его мешок есть милосердие; и доброе слово, которое говорят в благодарность, и кроткий ответ вопрошающему есть милосердие; и удаление того, что причиняет неудобства людям, есть милосердие. Милостыня есть долг каждого верующего. Тот, кто не имеет для нее средств, пусть творит добрые дела и удерживается от зла, и это будет его милостыней.

— Милостыня — когда вы приветливо улыбаетесь брату своему; милосердие — когда вы побуждаете к доблестным поступкам и удерживаете от незаконных дел;

милосердие — когда вы указываете дорогу людям, потерявшим ее, и когда вы помогаете слепому.

Осуждение богатства и роскоши, направленное против мекканских верхов, Мухаммед дополнил утверждением, что власть находится «в руках злых», что целиком отвечало чувствам его сторонников, лишенных существенного влияния на городские дела.

Каждый последователь Мухаммеда должен был отречься от язычества, и хотя в Мекке существовала веротерпимость, такое отречение от религии своего племени и своих предков не могло не сопровождаться конфликтами. В этих условиях Мухаммед провозгласил полную свободу совести — нет принуждения в вере, утверждал он, Бог сам знает, кого направить на истинный путь, а кого оставить в заблуждении; притеснение инакомыслящего — тяжкий грех в глазах Бога.

Община, созданная Мухаммедом, жила напряженной духовной жизнью, пытаясь путем перевоспитания и углубления веры в единого всемогущего Бога воплотить идеалы справедливости и братской любви. Обязательными для каждого верующего были лишь молитва и милостыня, остальные требования неписаного устава последователей Мухаммеда не были точно определены, и их выполнение никем не проверялось. Всеобщее рвение было настолько велико, что вскоре немногочисленных мусульман легко было узнать даже по их внешнему виду — от остальных мекканцев они отличались желтыми лицами и запавшими воспаленными глазами — следами добро­вольных многочасовых ночных молитв, строгой, нередко излишней умеренности в пище и неустанных трудов во имя веры, которые приходилось совмещать с повседневными, обычными деловыми занятиями. Все держалось на энтузиазме пророка и его спутников, на искреннем вооду­шевлении новообращенных.

Три года, по единогласному свидетельству арабских историков, продолжалась тайная, скрытая от глаз непосвященных, пропаганда Мухаммедом созданной им религии, три года потребовалось Мухаммеду на то, чтобы обратить на истинный путь примерно пятьдесят мекканцев, преимущественно курайшитов, укрепить их в новой вере, создать из них религиозную общину, прочно сцементированную взаимным побратимством и всецело преданную лично ему, Мухаммеду, своему духовному главе, пророку и посланнику Бога.

Продолжалось ли в этот период общение Мухаммеда с Богом, нисходили ли на него новые откро­вения? Нет, категорически утверждают первые биографы пророка, Аллах не посылал Мухаммеду никаких новых отрывков из Корана, все это время, начиная с памятной ночи месяца рамадана 610 года и до 613 года, в течение трех лет, длился перерыв в откровениях.

К концу этого трехлетнего периода первоначальный подъем и энтузиазм сменились у Мухаммеда тяжелой депрессией. Гнетущая тоска и безнадежное отчаяние, сомнение в своей избранности и пророческой миссии мучительно преследовали его. Молитвы и посты, религиозные размышления и созерцание, поддержка преданной Хадиджи и многочисленных единомышленников, уверовавших в него как посланника Бога, не помогали, подавленное состояние не проходило, наоборот, депрессия становилась все глубже и невыносимее, все чаще и настойчивее возвращался Мухаммед к мысли о самоубийстве. Покинула ли в этот период Мухаммеда полнота веры? Полнота веры несовместима с отчаянием, именно поэтому грех уныния во всех религиях считается одним из самых тяжелых грехов, искренняя вера в принципе исключает такое душевное состояние, когда жизнь кажется непереносимой и безысходной. Очевидно, в минуты отчаяния Мухаммед терял не только веру в свою связь с Богом, в глубинах подсознания начинала колебаться вера и в самого Бога, и в загробную жизнь, в которой для неверных и самоубийц уготованы вечные муки в аду.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Панова В., Бахтин Ю. Жизнь Мухаммеда истории ислама 4 посланник
Обручивший семилетнюю дочь с пятидесятилетним пророком
Были производить сильное впечатление на наделенного воображением ребенка большую примерно
Великого пророка
чем другие источники