<<<     ΛΛΛ     >>>   

Только Ты один - Отец наш, ибо Авраам не знает нас и Израиль не
признает нас.
Ты, Ягве, - Отец наш, от века имя Твое - "Искупитель наш".
Почему, о Ягве, попустил Ты уклониться нам от путей Твоих,
ожесточиться сердцем нашим и не благоговеть перед Тобой"?
(Ис 63, 16-17) И, наконец, вопль, исполненный слез и бесконечной тоски:
О, если бы Ты разверз небеса и сошел!
Перед лицом Твоим сотряслись бы горы!
(Ис 64, 1)

Мы нередко представляем себе древних людьми простодушной, наивной веры.
Но история Израиля говорит совсем о другом. Вера его, его "осанна", не
оставалась всегда безоблачной, а проходила через страшные горнила сомнений.
Впрочем, то были не плоские сомнения ума, которые самим же разумом и
рассеиваются. По Библии, только "безумный" может сказать: "нет Бога". Но
сомнения Израиля были глубже и трагичнее. В новое время их ярче всех сумел
выразить Достоевский. Это - сомнение не в существовании Верховного Начала,
но сомнение в Его благости, в Его промысле. Оно есть недоверие к Богу,
отдаление от Него, богооставленность, утрата чувства Его присутствия.
И чем выше было данное Израилю духовное знание, чем ярче свет
Откровения, тем больше труда и мучительных усилий ждало его впереди. Храм
новозаветной Церкви был построен на основании веры Израиля потому, что этот
фундамент скрепили слезы и борения, сомнения и титанические порывы духа.
Люди Ветхого Завета не были какими-то особенными существами, сделанными
из иного материала, чем прочие. Писание не случайно изображает их во всей их
человеческой немощи и противоречивости. "Библейский человек" как нечто
исключительное - это миф в дурном смысле слова. Древние евреи так же, как и
мы, хотели жить, любили и ненавидели, верили и сомневались. Им так же, как и
нам, были свойственны духовные взлеты и духовное бессилие. Воздвигая свой
храм, они соперничали, ссорились, ревновали, искали выгод, уклонялись от
трудностей. Но именно потому, что они были такими же, как мы, история их
остается столь жизненной и важной для нас. Слабые и земные, они проходили
путь нелегкого восхождения, сбиваясь с пути и падая. Вместе с ними шли и их
пророки, вестники спасения и возрождения, которые также знали мрак уныния и
бездны отчаяния.
Сколько раз Исайя Второй принужден был убеждаться, что надежды его
напрасны! Но он устоял, как и его великий иерусалимский предшественник, как
Аввакум, как Иов. Последние годы его жизни были мрачны. Но видение золотого
Града продолжало гореть перед ним и в конце его земного странствия. Пусть
все вокруг говорило о тщете упований, но он не изменил своему видению. Не
этот нищий город, лежащий в развалинах, но Новый Иерусалим остался нерушимым
оплотом его веры, предметом его любви. Превозмогая душевную боль, он
продолжает воспевать Божий Град, теперь уже столь далекий и недоступный.
Жизнь - это непроглядная ночь, но тем, кто видит маяк Нового Иерусалима, он
не даст сбиться с пути. Восстань, воссияй!

Ибо явился свет твой и Слава Ягве заблистала над тобою;
Ибо вот мгла покроет землю и тьма - страну,
А над тобой воссияет Ягве, и Слава явится над тобою.
И пойдут народы к твоему свету, и цари - к лучам твоего сияния.
(Ис 60, 1-3)

Там не будет нужды в солнце, незакатным светом станет Сам Бог, Который
введет человека в Свой чертог. Он и сейчас обитает в верном сердце (Ис 57,
15), но тогда изменится все: и человек, и само мироздание:

Вот Я творю новое небо и новую землю,
а прежние не будут вспоминаться и на ум не придут.
(Ис 65, 17)

Эти слова ветхозаветного провидца повторит в Апокалипсисе апостол
Иоанн, когда перед его духовным взором раскроется видение Горнего
Иерусалима. В этом - единство устремления, единство чаяний Ветхого и Нового
Заветов, и они останутся вечным источником сил для новых поколений
человечества, указывая им путь, назначение и смысл бытия.

x x x

Здесь мы должны расстаться с Второисайей-этим таинственным безымянным
гигантом Библии. Выше него ветхозаветное сознание уже редко сможет
подняться. Он явился великим предтечей Мессии, уготовлявшим Ему путь.
Казалось бы, вот оно-"исполнение времен"! Не пробил ли час для Воплощения и
Благовестия? Но на самом деле до начала новой эры оставалось еще пять веков.
Пророк намного опередил свое время. Ветхозаветной Церкви предстояло пройти
через столетия радостей и горестей, многому научиться, от многого
отказаться, прежде чем почва для Сеятеля будет готова. Правда, в ней найдут
себе место и плевелы. Рядом с добром будет расти зло; оно вызовет бури и
столкновения, приведет к отвержению Мессии и Голгофе. Но такова, по слову
Евангелия, вся история мира: пшеница и сорняки поднимаются вместе. Только
Конец полностью изгонит тьму...

ПРИМЕЧАНИЯ
Глава двадцатая
ВОЗВРАЩЕНИЕ. ПЕРВЫЕ ТРУДНОСТИ

1. Книга Эзры (Ездры), гл. 2, дает список родов, ушедших с Зерубабелем,
определяя общее число переселенцев в 42 360 человек, не считая 7337 рабов и
200 певцов. Но, как полагают, здесь имеется в виду не один караван, а
несколько: 1) Шешбацара, 2) Зерубабеля, 3) первый Нехемии, 4) Эзры и 5)
второй Нехемии (см.: Н Gаиbert. Lа Renaissance d'Israel, 1967, р. 67)-и,
следовательно, каждый караван состоял из 6-8 тысяч людей. Книги Эзры и
Нехемии составлены были ок. III в., до н.э., но на основании древних
документов (см. приложение 1), поэтому там отсутствует строгий
хронологический порядок событий (хотя сами факты даны достаточно точно). В
связи с этим возникает много неясностей относительно порядка караванов.
Насчет первых двух существуют три гипотезы:
1) Шешбацар и Зерубабель-одно и то же лицо; этот караван покинул Халдею
в 538 г. (см.: Д.Попов. Возвращение иудеев из плена Вавилонского, с. 76
сл.);
2) Шешбацар отбыл в 537 г., а Зерубабель в 520 г. (см.: Н. Gаиbert. Lа
Renaissance d'Israel, р. 73) и, наконец,
3) И Шешбацар и Зерубабель отбыли в 538 году, причем первый несколько
опередил второго (см.: J. Вright. А History of Israel, р. 349). Третьей
гипотезы как наиболее близкой к библейскому повествованию мы и
придерживались, излагая историю реставрации Иудеи.
2. В Книге Эзры (4,1 сл.) самаряне не названы прямо, а сказано лишь о
"врагах Иуды и Вениамина", но из дальнейшего текста явствует, что речь идет
о самарянах. Автор приводит факт их враждебных действий, но они относятся к
эпохе персидского царя Артаксеркса I (465-425). Иосиф Флавий (Арх. XI, 2.1)
не заметил этого анахронизма. Он упорно называет самарян "кутейцами",
намекая на их происхождение из восточной области Куты. Но это явно
полемический прием, связанный с конфликтами, которые разыгрывались между
иудеями и самарянами в его время. Относительно религии самарян см.: В.
Рыбинский. Самаряне. Киев, 1913, с. 162.
3. На примирение с самарянами, кроме существования самарянского
Пятикнижия, указывает наличие тесных родственных связей между ними и иудеями
в эпоху Нехемии, а также то, что пророки Аггей и Захария ни одного слова не
говорят об их противодействии постройке храма. И, наконец, как мы увидим, в
520 г налог для строительства храма взимался и с самарян (Езд 6, 8, 9).

Неужели Бог есть Бог иудеев только, а не и язычников?
Конечно, и язычников, потому что один Бог.
Ап. Павел

В то время, когда религиозная Община Иерусалима переживала период
депрессии, Персидская империя достигла зенита могущества. 525 год принес
Камбису победу над Египтом; держава его стала самой обширной из всех, доселе
существовавших. Она обнимала греческие города Ионии, среднеазиатские
области, Вавилон, Египет, Сирию, часть Кавказа и Индии.
Но еще при жизни Камбиса этот громадный конгломерат стран оказался на
грани распада. Поводом к тому послужили династические смуты при персидском
дворе.
У Камбиса был брат Бардия, который правил в Средней Азии, родине
заратустризма. Опасаясь его соперничества, Камбис приказал тайно умертвить
брата. Но, пока царь находился в Египте, некий маг, по имени Гаумата,
объявил себя Бардией, чудом спасшимся от убийц. Недовольные тиранией и
самодурством Камбиса, мидяне и персы охотно признали права лже-Бардии на
престол. Камбис готовился жестоко подавить мятеж, назревала гражданская
война, но в этот момент его внезапно настигла смерть. Говорили, что он сам
наложил на себя руки в припадке ярости и отчаяния.
Гаумата оказался теперь полновластным хозяином Персии. Немедленно по
воцарении он провел земельные и религиозные реформы. Согласно источникам, по
его приказу были разрушены храмы. Очень возможно, что маг был последователем
Заратустры и хотел сделать его учение государственной религией. Но
владычество жреца-самозванца было недолгим. Осенью 522 года группа,
состоявшая из персидских князей, составила заговор, во главе второго встал
Дарий Ахменид, один из родственников Кира. На седьмом месяце своего
правления лже-Бардия был убит. Царем стал Дарий I (522-486), который
отстроил разрушенные магом храмы и восстановил прежние порядки в империи.
Тем не менее узурпация имела далеко идущие последствия. Смуты при
персидском дворе пробудили мятежный дух в провинциях: против Дария восстали
Вавилон, Элам и Средняя Азия, появились новые самозванцы и новые претенденты
на власть. Империя превратилась в арену жестоких сражений. Но Дарий оказался
талантливым полководцем; он выиграл девятнадцать битв и низложил девять
царей. После победы над соперниками он преобразовал управление в своей
монархии, улучшил дороги, установил строгую иерархию наместников и сатрапов,
упорядочил систему налогов.
Новый царь не принял чистого заратустризма, но в своих надписях он
постоянно заявлял, что его небесный патрон- Агурамазда. На огромной
Бехистунской скале, где Дарий увековечил свои триумфы, можно и поныне
прочесть следующие слова: "То, что сделано, это я совершил по воле
Агурамазды. Агурамазда помог мне, пока я довершил это дело. Меня да хранит
Агурамазда от всякой скверны, и мой дом, и эту землю... О человек, повеление
Агурамазды пусть не покажется тебе противным! Не покидай правого пути! Не
будь мятежным!" (1)
Однако это вовсе не означало, что Дарий навязывал культ иранского
Божества всем своим подданным. Агурамазда был для него царским Богом,
покровителем Ахменидов. К религиям же иноплеменников он, как и Кир,
относился терпимо и даже оказывал им поддержку (2).
Вероятно, именно эта политика нового царя ободрила иудеев в рассеянии и
в Иерусалиме. Они не принимали участия в мятежах и могли надеяться, что
Дарий восстановит наконец в "Егуде" царство. Иудейский мир повсеместно
охватило возбуждение.

x x x

На втором году правления Дария в Иерусалиме возвышает голос новая
группа ревнителей веры, которая призывает народ очнуться ото сна.
Престарелый пророк Аггей выступает с энергичными призывами возобновить
строительство (3).
Аггей объяснял все неудачи равнодушием народа к святому делу. Как можно
надеяться на восстановление царства, если Дом Божий еще не построен?
Неурожай, голод, бедность - все это знаки небесного гнева.
В конце лета 520 года Аггей обратился к Зерубабелю с повелением от Ягве
оставить все сомнения и немедленно приступить к прерванным работам на горе
Божией. Аггея поддержал другой пророк - Захария, видимо, как и Иезекииль,
принадлежавший к духовенству. "Не будьте подобны отцам вашим!" - восклицал
он, напоминая о том, как жестоко страдал Израиль в прошлом из-за своего
маловерия (4).
Эти проповеди и воззвания укрепили решимость Зерубабеля и верховного
священника. Они с новым рвением взялись за дело. Пророки сумели также
"пробудить дух народа". Меньше чем через месяц стены уже начали расти.
Оба пророка постоянно находились на стройке, убеждая народ не
отступать, пока святилище не будет воссоздано. Они воодушевляли работавших
взволнованными речами, в которых предсказывали близость великого Дня.
Предчувствуя особое значение Второго Храма, Аггей говорил, что он будет
более велик, чем старый, ибо в нем Бог явит миру Свое Благоволение. Пусть
минувшие годы были безрадостны и мрачны! Царство Божие непременно наступит!
Если пророки и Израиль усомнились бы в этом, тщетна была бы вся их вера. Бог
стоит у ворот! Не знаменательно ли, что Он дал власть в Иудее "сыну
Давидову"? Не он ли призван восстановить храм и не для него ли предназначен
мессианский венец? Для Аггея наступление царства Мессии было не политическим
событием, а знаком скорого Богоявления. Но он не предвидел, что тайна
посещения Господня будет облечена в неприметные одежды. Тот, Кто освятит
храм, явится в нем Младенцем, двенадцатилетним Отроком, Учителем, изгоняющим
торговцев. Аггей же, как сын своего времени, рисует пришествие Божие в виде
апокалиптической катастрофы:

Скажи Зерубабелю, наместнику Иудеи:
Потрясу Я небо и землю; низвергну Я престолы царств, истреблю силу
царств языческих,
Низвергну колесницы и сидящих в них, низвергнуты будут конии всадники
мечами друг друга.
В тот День, говорит Ягве Саваоф, Я возьму тебя, Зерубабель,сын
Шеалтиэля, служитель Мой,
И буду хранить тебя, как перстень-печать, ибо Я избрал тебя, говорит
Ягве.
(Аг 2, 21-23)

Примечательно, что свою речь Аггей обращает не только к правителю, но и
к первосвященнику. А Захария уже прямо говорит о том, что мессианское
служение будет представлено в двух лицах: царя и первосвященника.
Иошуа, как и "сын Давидов", является для пророка воплощением всего
народа, его представителем перед Богом. Захария описывает видение, в котором
Иошуа приводится к престолу Господню в запятнанных одеждах. Эта нечистота -
грехи Израиля (5). Но вот они прощены, и на первосвященника возлагают новое
белое одеяние.
Стало быть, если в древней традиции Мессия - это Царь, а Второисайи -
страждущий Пророк, Слуга Ягве, то теперь к Его Образу добавляется еще одна
черта: Он - Первосвященник и, следовательно, посредник между Богом и людьми.
Однако не следует забывать, что ни Аггей, ни Захария не могли еще
отделить этот духовный образ Мессии от Его исторических прототипов. Скорее
всего им казалось, что их современники, князь и священник, уже и есть та
великая двоица, которая возглавит Новый Иерусалим.
Следуя Иезекиилю, Захария любил излагать свои пророчества в форме
таинственных видений. Вот в ночи перед ним появляются всадники: это ангелы,
обходящие землю. Они объявляют, что повсюду царит мир. Только Иерусалим еще
погружен в траур. На их вопрос, когда же Господь сжалится над Своим градом,
Бог отвечает, что час этот недалек и предвестием его будет построение храма,
который явится святыней для всего человечества.
"И присоединятся в то время к Ягве многие народы, и станут Моим
народом... Да благоговеет всякая плоть перед Ягве, ибо Он восстанет из
святого жилища Своего... И будут приходить многочисленные племена и сильные
народы, чтобы взыскать Ягве Саваофа в Иерусалиме и помолиться перед лицом
Ягве" (Зах 2, 11, 13; 8, 22).

x x x

Работы на храмовой горе шли непрерывно, ускоренным темпом: тесались
камни, заготовлялась обшивка, день ото дня все выше становились стены. После
многолетного бездействия подъем вновь завладел городом.
Это не могло не обеспокоить сатрапа Заречной области Татная, которому
был подчинен Зерубабель. Персидским властям всюду мерещились мятежи; им
казалось подозрительным это странное оживление в Иерусалиме: не кроется ли
за ним подготовка к восстанию против царя?
Татнай приехал в Иудею и потребовал от наместника отчета, на каком
основании возобновлена стройка. Зерубабель сослался на указ Кира, данный
восемнадцать лет назад. Этот ответ Татнай переслал Дарию. Царь, убедившись,
что Кир действительно повелел восстановить "Дом иерусалимского Бога", решил
не только не препятствовать Зерубабелю, но и отпустил ему средства для
скорейшего завершения дела (6).
Слухи об успехах Зерубабеля подняли авторитет иерусалимской Общины в
иудейском мире. Вновь оживились связи с вавилонской диаспорой, самой большой
и влиятельной. Из Халдеи приезжали советоваться по религиозным вопросам, в
частности относительно постов: нужно ли справлять траурный день "гибели
храма", если новый уже близок к завершению. Ответ, полученный от пророка
Захарии, был достоин преемника Второисайи. Постдело человеческое, объяснил
пророк, вина Израиля была не в нарушении постов, а в отступлении от
нравственных требований "прежних пророков". Именно в них-суть повелений
Божиих:
"Производите справедливый суд и оказывайте милосердие и сострадание
каждый брату своему; вдовы и сироты, иноплеменника и бедняка-не притесняйте
и не мыслите друг против друга зла в сердце вашем" (Зах 7, 9-10).
Посланцы из Вавилона привезли в дар Общине золото. Захария велел
сделать из него две короны: одну-"сыну Давидову", другую-первосвященнику.
Это должно было означать, что момент воцарения Мессии вот-вот наступит, что
"Побег", который, по пророчеству Исайи, должен выйти из срубленного древа
Израилева, уже распустил свои листья. Эта "Цема", Отрасль, - не кто иной,
как Зерубабель:
"Так говорит Ягве Саваоф: вот Муж, имя которого Отрасль, который там,
где поднимется, восстановит храм Ягве, и поставит храм Ягве, и примет славу,
и воссядет на престоле своем. Священник будет одесную его, и согласие будет
между ними обоими" (Зах 6, 12-13).
Нельзя не почувствовать здесь воскрешения старой теократической мечты
ранних пророков о земном царстве, управляемом волей Бога; только вместо
прежнего единовластия мы уже видим союз двух начал: светского и
теократического.
И все же, несмотря на это, Аггей и Захария остались верными своим
предшественникам - пророкам. Царство Мессии не стало для них новым вариантом
"Царства стран", ахменидской деспотии. Его слава утвердится "не силою и не
воинством, но Духом Моим, говорит Ягве Саваоф" (Зах 4, 6).
Но сумел ли Зерубабель устоять на этой основе? Не соблазнила ли его
перспектива политического мессианизма?
Последнее, что мы знаем о нем, это то, что он участвовал в освящении
храма. Работа была закончена в поразительно короткий по тем временам срок.
12 марта 515 года состоялось торжественное освящение Дома Божия,
приуроченное к празднику Пасхи. На этом библейское повествование о
Зерубабеле обрывается. Известно, что после него персы больше не ставили
"сынов Давидовых" правителями Иудеи. Согласно одному преданию, наместник по
приказу царя вынужден был уехать в Вавилон. Потомки его через семьдесят лет
еще жили в Халдее (1 Пар 3, 22; Езд 8, 2). В доносе Артаксерксу самаряне
впоследствии говорили, что Иерусалим - "город мятежей и опасный для царей и
областей, и отпадения бывали в нем издавна" (Езд 4, 15). Это может являться
намеком на какие-то беспорядки в Иерусалиме (7).
Что же произошло там? Не пытался ли Зерубабель провозгласить себя
Мессией и не пал ли он жертвой вековой мечты Израиля? Или, быть может,
обеспокоенные персы успели заблаговременно опередить его замыслы? Все эти
вопросы остаются без ответа. Ясно одно: звезда дома Давидова закатилась
надолго, чтобы подняться теперь уже только над Вифлеемом.

x x x

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

На похоронах пророк
Воспринимал израиль как обычную нацию
Стремившийся сделать иерусалим истинным градомбожиим
Пророк дожил до правления езекии
Отрицатели духаговорят о недопустимости подавления человека человеком