<<<     ΛΛΛ     >>>   

ривание позволяет уловить те нюансы, которые определяют своеобразие манер каждого из них.

Англичан очень забавляют манеры американцев, и удивительно то, что авторы подобных юмористических описаний сами большей частью принадлежат к тем средним классам, к которым эти описания вполне приложимы. Таким образом, эти безжалостные хулители сами, как правило, выступают носителями всего того, что они порицают в Соединенных Штатах. Они не понимают, что смеются над самими собой, к великой радости аристократов их собственной страны.

Ничто так не вредит демократии, как внешние формы проявления ее нравов. Многие люди охотно примирились бы с ее пороками, но не могут выносить свойственных ей манер.

Тем не менее я не соглашусь с тем, что в манерах демократических народов нет ничего достойного хвалы.

У аристократических наций все люди, общающиеся с представителями господствующего класса, как правило, изо всех сил стараются быть похожими на них, что приводит к крайне смехотворной и очень плоской подражательности. Если демократические народы и не имеют у себя высоких образцов хороших манер, они по крайней мере избавлены от необходимости ежедневно лицезреть их скверные копии.

В демократическом обществе манеры никогда не бывают столь же изысканными, как манеры, свойственные аристократическим народам, но при этом они никогда не бывают столь же грубыми. Вы не услышите ни бранных слов черни, ни благородных, рафинированных выражений вельмож. Демократические нравы часто отмечены пошлостью, но не грубостью или низостью.

Я уже говорил, что при демократии не может составиться сколь-либо реальный свод строгих правил хорошего тона. Это имеет как свои неудобства, так и свои преимущества. В аристократиях нормы благопристойности придают каждому одинаковый облик, несмотря на различие их наклонностей. Эти нормы приукрашивают и скрывают врожденный характер. Манеры демократических народов не отличаются подобной продуманностью и упорядоченностью, но они часто более искрении. Они представляют собой как бы легкую, неплотно сотканную вуаль, сквозь которую легко просматриваются подлинные чувства и личные мысли всякого человека.' Поэтому здесь форма и содержание человеческих поступков часто выступают тесно взаимосвязанными, и широкая картина человечества, быть может, и представляется менее декорированной, зато оказывается более правдивой. В некотором смысле можно сказать, что демократия не только не приводит к формированию определенных манер, но и, напротив, мешает выработке каких бы то ни было манер.

В демократическом обществе иногда можно обнаружить проявления аристократических чувств, страстей, добродетелей и пороков, но не аристократических манер. Они стираются и исчезают безвозвратно, когда демократическая революция завершается.

Кажется, что нет ничего долговечнее аристократической учтивости, так как она сохраняет ее еще в течение некоторого времени после того, как аристократия теряет свое имущественное положение и свою власть; но также кажется, что нет ничего мимолетнее этой учтивости, ибо, как только она отмирает, от нее не остается и следа, так что даже трудно сказать, какой она была. Изменение социального устройства общества вызывает это чудесное превращение, для которого достаточно жизни всего нескольких поколений.

Основные черты и особенности аристократии остаются запечатленными в истории после ее уничтожения, но деликатные, легкие формы ее нравов и манер изглаживаются из памяти людей почти тотчас же после ее падения. Никто не может представить их себе, не видя их собственными глазами. Их исчезновение не замечается и не ощущается. Ибо для того, чтобы испытать то утонченное удовольствие, которое доставляют благородство и изысканность манер, необходимо, чтобы человек был подготовлен к этому привычкой и воспитанием; как только они выходят из употребления, вкус к ним с легкостью утрачивается.

Таким образом, демократические народы не только не могут иметь аристократические манеры, но и, не представляя их себе, не хотят их иметь. Поскольку они не отвечают их представлениям, то для них они как бы никогда и не существовали.

440

Подобной утрате нельзя придавать слишком большое значение, но можно испытывать из-за нее чувство сожаления.

Мне известно, что нередко одни и те же люди, обладая весьма благовоспитанными манерами, отличались чрезвычайной грубостью чувств: придворная жизнь вполне убедительно доказала, что под внешним величием часто скрываются крайне низменные сердца. Но если аристократизм манер и не мог порождать добродетели, то иногда он украшал самое добродетель. Лицезрение многочисленного и могущественного класса было отнюдь не заурядным зрелищем, в котором все внешние проявления жизни, казалось, ежеминутно обнаруживали природную возвышенность чувств и мыслей, тонкий и правильный вкус, учтивость манер.

Аристократизм манер создавал красивые иллюзии относительно природы человека, и, хотя картина часто была ложной, зрителям она доставляла высокое наслаждение.

Глава XV

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Господа
Оказывается совершенно бесчувственным к соблазну наживы желание человек
Фактически американцы видят в своей свободе самое мощное средство достижения благосостояния
Ее место занимают представления о всемогущем
Токвиль А. Демократия в Америке социологии 9 воображение