|
|
<<< ΛΛΛ >>>
Для такого рационально мыслящего человека, как Ве-
бер, и коммунизм и фашизм были неприемлемы именно как
вызов рационализму, а, следовательно, и самим законам ис-
торического развития.
Согласно Веберу, именно «рационализация» все в боль-
шей степени будет определять магистральные пути разви-
тия человечества в дальнейшем.
Но что сам Вебер вкладывал в понятие «рационализация»?
В первую очередь под этим термином он подразумевал
такую систематизацию, при которой необозримая, хаотичная
группа явлений с принципиально бесконечным множеством
связей между собой упорядочивается по определенным кри-
териям. Главная же проблема заключалась в том, что под
термин «рационализация» Вебер также пытался подогнать
самые разнообразные явления — «бюрократизацию», «инду-
стриализацию», «интеллектуализацию», «развитие рациональ-
ного производственного капитализма», «специализацию»,
«овеществление», «методизацию», «дисциплину», «расколдо-
вание», «секуляризацию» или «расчеловечивание».
Ситуация упорядочивалась, когда Вебер начинал говорить
о вещах более конкретных, например, о рационализации сво-
бодного труда капиталистического предпринимательства на
Западе. В работе «История хозяйства» (1911) в качестве
наиболее общих условий для этого он выделил следующие:
— рациональный расчет капитала (что является нормой
для всех крупных промышленных предприятий, работающих
на удовлетворение повседневных потребностей);
— присвоение автономными частными промышленными,
предприятиями свободной собственности на средства про-
изводства (землю, приборы, машины, орудия труда и т. п.);
— вольный рынок, то есть свобода рынка от нерацио-
нальных «стеснений обмена» — например, от сословных ог-
раничений, когда известному сословию предписывается оп-
ределенный образ жизни, при котором не существует ни
свободного товарного рынка, ни свободной рабочей силы;
— рациональная, то есть строго рассчитанная и поэто-
му механизированная техника — как в сфере производства,
так и в сфере обмена;
— рациональное, то есть твердо установленное право,
определяющее нормы труда и управления, обеспечивающее
функционирование капиталистического порядка и защища-
ющее от возникновения путаницы в хозяйственных расчетах;
— свободный труд, то есть наличность таких людей, кото-
рые не только имеют право свободно продавать на рынке свою
рабочую силу, но и экономически принуждены к этому;
— коммерческая организация хозяйства, под которой
подразумевается широкое применение ценных бумаг для ус-
тановления права участия в делах предприятия и права, на
имущество.
Вебер считал, что главная идея западного капитализма
заключалась в том, что при всей значимости экономических
факторов, связанных с рационализацией техники и права,
«все же экономический рационализм зависит и от способ-
ности и предрасположенности людей к определенным ви-
дам практически рационального жизненного поведения».
Уязвимость веберовского рационализма
По мнению Вебера, наиболее податливой для система-
тизации и порядка («рационализирования») была «внешняя
организация» мира. К ней он относил экономику, право,
технику, науку, государственное устройство. Одновремен-
но ученый пытался ответить на три важных вопроса, кото-
рые, в сущности, и были основным предметом его иссле-
дований:
— Почему только на Западе, в Западной Европе разви-
лась специфически «рациональная» культура, имеющая уни-
версальное значение? Почему процесс «рационализирова-
ния» не происходил в той же Азии, где существовала гораздо
более древняя и разветвленная культура?
— Почему только в Западной Европе в Новое время воз-
никли «рациональная» наука и техника, «рациональный»
производственный капитализм, «рационально-бюрократи-
ческая» организация государства?
— Какие преимущества любому обществу и его отдель-
ным группам дает эта «рационализация», и какую цену дол-
жны заплатить общество, социальные группы и отдельный
человек за это развитие?
Идея Вебера о «капиталистическом духе» как порожде-
нии протестантизма позволила хотя бы частично ответить на
первые два из этих вопросов, хотя последний так и повис в
воздухе. Но были ли ответы, найденные немецким социоло-
гом, правильными?
События, случившиеся уже после его смерти, и нынеш-
нее состояние мировой цивилизации заставляют предполо-
жить, что «капиталистический дух» может вполне удачно
развиваться на разной религиозной почве.
То же конфуцианство создало собственный набор мо-
тивационных ценностей, которые, отличаясь от западных и
имея иные корни, тем не менее, смогли оказать благотвор-
ное влияние на формирование современного экономическо-
го рационализма.
Приверженность китайцев, корейцев и японцев к дисцип-
лине, а также их способность откладывать удовлетворение
некоторых своих потребностей на длительное время внеш-
не напоминают христианскую аскезу, хотя и базируются на
совершенно иной духовной культуре.
Сама эта база претерпела определенные трансформации
во времени, примером чему может служить Япония. По край-
ней мере дважды (во второй половине XIX века и после Вто-
рой мировой войны) официальная пропаганда предпринима-
ла очень серьезные усилия для того, чтобы «на мирный лад»
преобразовать традиционную самурайскую этику. Присущие
представителям военного сословия самоотречение и дисцип-
лина стали использоваться ни для вооруженной борьбы, а в
целях капиталистического предпринимательства, благодаря
чему возникло совершенно уникальное «сочетание воинско-
го патриотизма и экономически рационализированной этики».
Тем не менее достаточно бережное отношение к своим
традициям на сегодняшний день превратило Японию в стра-
ну, где отдельные «рудименты» прошлого уживаются с са-
мыми современнейшими новациями.
Нечто подобное можно наблюдать и в таком динамично
развивающемся государстве, как Индия, которая в религи-
озном плане не имеет ничего общего ни с Японией, ни с За-
падом.
Таким образом, время подтвердило правильность мно-
гих веберовских тезисов, а также универсальность самого
процесса «рационализации». Другое дело, что «рационали-
зация» зависит не только от изучаемых Вебером религии и
культуры, но и от таких любимых марксистами-материали-
стами понятий, как «уровень развития экономики», «хозяй-
ственная политика», «внешняя конъюнктура».
Сам Вебер полностью не отрицал значения всех этих ма-
териальных факторов, но и не уделял им достаточного вни-
мания, чем отличался от своего старшего коллеги и сооте-
чественника Карла Маркса.
Впоследствии их имена часто будут ставить рядом, как
имена двух выдающихся социологов и ярых антагонистов.
На самом деле противоречия между ними были не настоль-
ко уж явными, тем более что работали они в несколько раз-
ных сферах.
Вебер и Маркс как исследователи капитализма
Пожалуй, главным, на чем сходились дороги Вебера и
Маркса, был их интерес к капитализму.
Вебер, при всем своем весьма критичном отношении к
буржуазному обществу, считал капитализм более прогрес-
сивным, по сравнению, например, с феодализмом. Старые
патриархальные ценности, по его мнению, неизбежно дол-
жны были отойти в прошлое.
Надо сказать, что и Маркс относится к капитализму сход-
ным образом, но если он предпочитал исследовать капита-
лизм с точки зрения экономики и политики, то для Вебера
капитализм являлся, прежде всего, культурным явлением.
Нередко можно встретить утверждения, будто Вебер в
своем стремлении опровергнуть теорию Маркса пытался
объяснить сущность экономического развития исходя из того
влияния, которое оказывают на общество религиозные нор-
мы. На самом деле подобный взгляд является упрощением.
42
В действительности Вебер стремился показать, насколь-
ко сложный комплекс факторов влияет на поведение цело-
го общества и конкретного индивида. Правда, из всего мно-
гообразия сам ученый вычленял только один фактор —
религиозный, но, как справедливо отмечают некоторые ис-
следователи, это не означает, что именно за религиозным
фактором он сам признавал решающее значение. В сущно-
сти, открытие Вебера заключалось в обнаруженной им чет-
ко выраженной адекватности духа капитализма духу проте-
стантизма.
Принципиальные расхождения между ним и Марксом в
отношении к капитализму можно изложить в трех пунктах.
Во-первых, Вебер считал характерной чертой современ-
ного капиталистического общества бюрократическую раци-
онализацию, имеющую тенденцию к развитию независимо
от характера формы собственности на средства производ-
ства. Как следствие, в отличие от Маркса, он отнюдь не ус-
матривал в обобществлении средств производства никаких
предпосылок для коренных преобразований. По его мне-
нию, потребность в рациональной организации, способству-
ющей получению наиболее дешевого продукта, будет суще-
ствовать независимо от революций в государственном
устройстве, определяющих характер собственности на сред-
ства производства.
Во-вторых, различие теорий Вебера и Маркса касалось
трактовки нравственной основы капитализма. Если, по Мар-
ксу, все объяснялось одной лишь страстью к наживе, то, по
мнению Вебера, «стремление к предпринимательству»,
«стремление к наживе, к денежной выгоде... само по себе
ничего общего не имеет с капитализмом». Это «свойствен-
но людям всех типов и всех сословий».
Последнее разногласие между Вебером и Марксом зак-
лючалось в том, что первый из них, подобно Сен-Симону и
Канту, вообще не придавал решающего значения противо-
речиям между рабочими и предпринимателями и не верил в
43
необходимость классовой борьбы для становления совре-
менного общества.
Таким образом, хотя Вебер вслед за Марксом и гово-
рил о типичной организации современного производства,
которого «нигде кроме Запада и быть не могло», однако он
считал противопоставление капитализма и социализма ли-
шенным смысла, поскольку бюрократическая рационализа-
ция как основа современного общества выживет при любом
режиме собственности. Более того, исходя из индивидуали-
стической системы ценностей, Вебер опасался, что социа-
лизация производства неизбежно приведет к ограничению
свободы действий индивида.
Тем не менее, при всем различии позиций двух ученых,
нельзя не признать, что Маркс оказал на своего младшего
коллегу огромное влияние, и, хотя версию капитализма по Ве-
беру, скорее, можно назвать «культурологической», пришел
он к ней все через ту же немецкую политическую экономию. Карл Эмиль Максимилиан Вебер родился в Эрфурте (Тю-
рингия) 21 апреля 1864 года в богатой буржуазной семье.
Его дед по отцовской линии был крупным промышленником,
сколотившим состояние на торговле текстилем, другой дед
по линии матери принадлежал к состоятельному англо-не-
мецкому купеческому роду Валленштейнов. Клан Веберов-
Валленштейнов (вместе с родственными им семействами
Иолле, Суше и Бенеке) играл очень заметную роль в эконо-
мике Германии.
Год рождения Макса Вебера совпал с короткой войной
между Германией и Данией, которая положила начало объ-
единению немецких земель вокруг Пруссии и появлению
Германской империи.
4
В 1869 году, после рождения еще одного сына Альфре-
да, Веберы переехали в Берлин и поселились в одном из
пригородов прусской столицы — Шарлоттенбурге.
Глава семейства Максимилиан Вебер был ярым шови-
нистом и большим поклонником Бисмарка. Вступив в на-
ционал-либеральную партию, он несколько раз избирался
депутатом прусского ландтага, а позже добрался и до им-
перского парламента — рейхстага, где стал одним из ру-
ководителей заседавшей там либеральной фракции.
В отличие от отца, человека очень деятельного и жиз-
нелюбивого, мать Макса Элен (урожденная Валленштейн)
была женщиной строгой и глубоко верующей. Хотя наибо-
лее известный ее предок (генералиссимус Альбрехт фон
Валленштейн) прославился как защитник католической веры,
сама она была ярой кальвинисткой и вела аскетический об-
раз жизни.
Благодаря родителям, Вебер-младший еще в детстве по-
знакомился с представителями германской интеллектуаль-
ной элиты того времени. В доме бывали знакомые и друзья
отца, такие как историк и политик Генрих фон Зибель, ис-
торик Генрих Трейчке, философ и основатель «понимаю-
щей» психологии Вильгельм Дильтей, а также знаменитый
историк Древнего Рима Теодор Моммзен. Все они по сво-
им политическим убеждениям были сторонниками Бисмар-
ка, выступавшего за объединение Германии вокруг Пруссии.
Правда, если создатель Второго Рейха объединял Германию
«железом и кровью», то многие из окружения Вебера-стар-
шего предпочитали наблюдать нежели действовать.
Среди знакомых матери следует выделить двух истори-
ков либерального направления — Фридриха Шлоссера и
его ученика Георга Гервинуса. Оба они ненавидели тот во-
инственный прусский дух, который стал духом Второго
Рейха. Германия для них была в первую очередь родиной
Гете и Шиллера, страной образцовой западноевропейской
культуры. За свои взгляды Гервинус вместе с шестью дру-
гими профессорами был уволен из Геттингенского универ-
ситета.
Шлоссер же после смерти отца Элен жил в доме Вал-
ленштейнов на правах друга семьи. Он пытался играть при
ней роль своеобразного духовного наставника. В конце кон-
цов, пожилой ученый воспылал страстью к юной девушке и
настолько докучал ей своими ухаживаниями, что она вынуж-
дена была переселиться к своей сестре Иде, жившей в Бер-
лине вместе с супругом, известным историком Генрихом
Баумгартеном. Здесь Элен познакомилась с Вебером-стар-
шим и вышла за него замуж.
Как видим, атмосфера, в которой рос Вебер-младший,
была наполнена не только интеллектуальными дискуссиями,
но и весьма запутанными личными отношениями, что, несом-
ненно, повлияло на его творчество.
Детство и отрочество
В раннем детстве Макс заболел менингитом. Вынужден-
ное затворничество развило в нем созерцательность, кото-
рая с годами переросла в страсть к чтению и литературным
опытам. Учеба сначала в частной школе, а затем в одной из
берлинских классических гимназий, отнюдь не сделала его
более общительным. Хотя отношения с товарищами и препо-
давателями складывались вполне нормально (как ни стран-
но, тихий и задумчивый юноша периодически участвовал в
кутежах), царившая в этих заведениях почти военная дис-
циплина явно ему не нравилась.
Большую часть времени он посвящал занятиям. Макс
много читал Лютера, Макиавелли, Канта, Шопенгауэра.
В 13 лет им уже были написаны несколько очерков по рим-
ской и германской истории, а также философский опус
«Размышление о национальном характере, развитии и
истории индогерманских народов».
б
Окончив в 1882 году гимназию, Вебер поступил на юри-
дический факультет Гейдельбергского университета, одного
из самых престижных в стране. Кроме юриспруденции Макс
изучал еще историю и теологию. Он, видимо, колебался меж-
ду карьерой политика и карьерой ученого. Первая позволи-
ла бы удовлетворить его стремление к «реальной» деятель-
ности, вторая — отвечала интеллектуальным склонностям.
Студенческая жизнь Вебера была похожа на жизнь лю-
бого нормального немецкого «бурша» — с вечеринками и
потасовками. Последствия бурной молодости вполне отра-
зились на его внешности и здоровье.
Подобно большинству молодых немцев его поколения,
Макс, выросший под грохот побед, которые сопровождали
строительство Германской империи, был не чужд военной
романтике.
В 19-летнем возрасте, отложив на время учебу, Вебер
добровольно отправился в Страсбург, где прослужил год в
одной из армейских частей — сначала солдатом, а затем
офицером. Выйдя в запас, он и потом с неизменным энту-
зиазмом посещал военные сборы (в 1885, 1887 и 1888 го-
дах), но все-таки избрал карьеру ученого.
Возможно, на принятое им решение повлияла семья се-
стры его матери. Ида и Генрих Баумгартены жили в то вре-
мя в Страсбурге, и Макс часто бывал в их доме. Однако отец
юноши не приветствовал эту дружбу и даже воспользовал-
ся своими связями, чтобы ускорить присвоение своему сыну
офицерского звания.
Поднявший копье
Вернувшись из Страсбурга, Вебер продолжил учебу, но
уже не в Гейдельбергском, а в Берлинском университете.
В 1886 году он сдал экзамен по юриспруденции и, перейдя
в Геттингенский университет, еще через три года защитил
7
диссертацию «К истории торговых обществ в Средние
века». Эта его работа сразу же привлекла внимание науч-
ного сообщества.
Чтобы материально не зависеть от родителей, Макс уст-
роился на работу помощником адвоката, а в 1894 году стал
членом Германской адвокатской коллегии. Вебер все еще
колебался в выборе между политикой и наукой и как мож-
но дольше пытался сохранить за собой оба варианта. В лю-
бом случае — из адвокатов было достаточно просто пере-
профилироваться в политики. Следуя по стопам отца, Макс
даже вступил в национал-либеральную партию.
В 1891 году Вебер занял должность приват-доцента Бер-
линского университета. Круг его исторических интересов на-
чал сдвигаться от Средневековья к периоду Античности. Тог-
да же он стал сотрудничать с Союзом социальной политики
и реформистским Евангелическо-социальным конгрессом.
Задачей этих организаций было смягчение наиболее вопи-
ющих социальных контрастов капиталистического общества.
Руководители конгресса надеялись также убедить капита-
листов добровольно расстаться с частью своих доходов во
имя соблюдения христианских заповедей.
Как представителю этих организаций, молодому учено-
му довелось провести несколько исследований, имевших
вполне прикладное значение. Благодаря опросу сельско-
хозяйственных рабочих, проведенному им в районах к вос-
току от Эльбы, были получены ценные статистические све-
дения. Ссылаясь на эти данные, Союз социальной политики
добился принятия мер, которые способствовали некоторо-
му облегчению положения батраков. Сам Вебер приобрел
репутацию «аграрного эксперта с националистическим ду-
хом», однако, такая практическая работа все-таки была для
него, скорее, исключением, нежели правилом.
Тем не менее, занимаясь Античностью и Средневековь-
ем, он находил в этих эпохах черты современного ему ка-
питализма. Речь в данном случае шла, конечно же, ни о
формах собственности, а о способах хозяйствования. Здесь
Вебер шел следом за своими академическими учителями —
Карлом Книсом, Августом Мейтценом и Левином Гольдш-
мидтом. И все же написанная им в 1893 году диссертация
«Римская аграрная история и ее значение для государствен-
ного и частного права» даже специалистов поразила новиз-
ной и оригинальностью некоторых трактовок.
Как отмечает современный немецкий социолог Д. Кес-
лер, закат Римской империи в изложении Вебера выглядел
следствием аграрно-капиталистической бесхозяйственности
и абсолютного неумения имперских правителей разбирать-
ся в проблемах экономики. Сегодня такая трактовка выгля-
дит несколько упрошенной, но современникам Вебера она
показалась убедительной. Даже Теодор Моммзен, живой
классик и корифей тогдашней исторической науки, ознако-
мившись с его диссертацией, написал: «Когда я должен буду
сойти в могилу, я с радостью скажу никому иному, кроме
высокочтимого Макса Вебера: Сын мой, вот мое копье, ко-
торое стало слишком тяжелым для моей руки».
К сожалению, Веберу не понадобилось копье, унасле-
дованное от Моммзена. Он так и не стал «полноценным» ис-
ториком, тем более такого специфического периода как Ан-
тичность. В сущности, рамки какой-либо одной научной
дисциплины вообще оказались слишком тесны для него; он
был и политическим экономистом, и юристом, и философом,
и, наконец, социологом. В результате Вебер превзошел
Моммзена во всех сферах кроме одной — истории Древне-
го Рима.
Самые счастливые годы
В 1893 году Вебер блистательно защитил диссертацию.
Произошли изменения и в его личной жизни — он женился
на своей троюродной сестре Марианне Шнитгер. Марианна
оказалась идеальной спутницей жизни для Макса. Она со-
здала ему прекрасные условия для работы, и не докучала
ревностью. Последнее достоинство было не лишним, по-
скольку яркая личность Вебера магически действовала на
женщин. Тем не менее во многом именно благодаря долго-
терпению супруги все его увлечения носили мимолетный
характер. Сам он, во всяком случае, считал себя «не спо-
собным любить», а собственную жену воспринимал не
столько как женщину, сколько как надежного друга. Впо-
следствии, после смерти супруга, Марианна многое сдела-
ла для пропаганды его имени.,.
В 1894 году Вебер занял должность профессора полити-
ческой экономии в университете Оренбурга и собирался
очень серьезно заниматься преподавательской деятельно-
стью. Свой выбор он обосновал таким образом: «На самом
деле, я все-таки не ученый; научная деятельность для меня —
лишь отдохновение в часы досуга... Мне необходимо ощуще-
ние активной практической деятельности, и я надеюсь, что
преподавательская сторона должности профессора удовле-
творит это мое страстное желание».
Во Фрейбурге им были написаны две брошюры чисто
экономического характера «Биржа и биржевые сделки» и
«Биржа и ее значение», которые стали первыми его сочи-
нениями, переведенными в России.
В 1896 году Вебер вновь возвратился в Гейдельбергский
университет на кафедру национал-экономии и финансов,
унаследованную от своего учителя Карла Книса. В неофи-
циальном рейтинге германских научно-учебных заведений
эта кафедра занимала намного более высокую позицию,
нежели аналогичная во Фрейбурге. Вебер был блестящим
оратором и, бесспорно, умел «зажечь» студенческую ауди-
торию. Неслучайно один из слушателей этих лекций вспо-
минал: «Его обросшее растрепанной бородой лицо источа-
ло сумеречный жар образов бамбергских пророков... Он
яростно уничтожал все покровы любых ожиданий».
Болезнь
К 30 годам у Вебера были все условия для идеальной на-
учной карьеры. Но в этот момент в жизни ученого происхо-
дит личная драма...
С самого детства Макс разрывался между своими роди-
телями. В юности он больше ориентировался на отца, пы-
таясь, подобно Веберу-старшему, «взять от жизни все, что
можно». Однако со временем, в значительной степени бла-
годаря Генриху Баумгартену, нравственные ориентиры Мак-
са начали меняться. Он все больше сближался с матерью,
принимая ее сторону во время семейных конфликтов.
В начале 1897 года между сыном и отцом состоялось
бурное объяснение. Вебер-младший обвинил родителя в
том, что своими изменами и легкомысленным образом жиз-
ни он унижает мать, которая, бесспорно, достойна лучшей
участи.
Взбешенный Вебер-старший покинул дом, фактически
разорвав отношения с женой и сыном. Через семь недель
пришла весть о том, что отец умер от желудочного крово-
излияния.
Сын винил себя в смерти отца, что привело к нервному
срыву. Макса мучила бессонница, часто он не мог сдержать
рыдания. Целых четыре года оказались вычеркнутыми из
жизни.
Мемуаристы описывали его состояние как «близкое к
коллапсу», a мать, вместо слов поддержки, советовала «не
распускаться» и «взять себя в руки». Опорой для Вебера
была только супруга. В это тяжелое для мужа время она со-
провождала его в путешествии по Европе (в основном по
Италии) и Северной Америке.
К счастью, финансовых проблем для Вебера не суще-
ствовало. Даже в периоды, когда он не мог зарабатывать
на жизнь, нехватка средств легко покрывалась за счет се-
мейных капиталов.
Меж Кантом и Ницше
Макс заболел в возрасте 33 лет, когда многие начинают
задумываться о смысле жизни. Некоторые биографы счи-
тают, что именно благодаря перенесенным душевным стра-
даниям Вебер окончательно решил посвятить себя научной
деятельности.
Более четко определилась тематика его исследований,
на которых тоже лежал отпечаток перенесенных личных по-
трясений. В наиболее известных своих работах он постоян-
но обращается к двум темам — лидерству в политике (при-
вет отцу) и влиянию духовного религиозного фактора на
жизнь общества (привет матери).
Двойственность веберовской натуры сказалась и на его
мировоззрении. С одной стороны, он находился под мощ-
ным влиянием кантовской философии, привлекавшей его
своим этическим пафосом. Кантовскому нравственному тре-
бованию честности и добросовестности в научных исследо-
ваниях он оставался верен до конца жизни.
С другой стороны, Вебер чтил Т. Гоббса и Н. Макиавелли,
разделяя их политический реализм и желание любой ценой до-
биться цели. Сильное впечатление произвел на него и Ф. Ницше,
считавший нравственные ограничения уделом слабых.
Итак, с одной стороны идеалист И. Кант, с другой — ре-
алист (в узко политическом смысле этого слова) Н. Макиа-
велли и «сильная личность» Ф. Ницше. Оказавшись между
этими двумя полюсами, Вебер так и не смог достичь гармо-
нии ни в своей душе, ни в своих теоретических построениях.
Возвращение в науку
В 1901 году Вебер вернулся к научной деятельности и
начал работу над сочинением «Протестантская этика и
дух капитализма», многие положения которого явно выте-
12
кали из опыта его собственного общения с матерью. К это-
му же времени относятся его попытки вернуться к препода-
вательской деятельности.
Гейдельбергский университет предложил ему должность
«почетного профессора», что означало неполную рабочую
неделю и отсутствие права голоса на Ученом совете. Вебера
это устраивало, но даже сравнительно небольшая нагрузка
вскоре уже казалась ему непосильной. В 1907 году он полу-
чил значительное наследство и вышел в отставку. С этого мо-
мента Вебер стал «свободным ученым».
Впрочем, работы у Вебера хватало и без университета. В
1903 году вместе с Эдгаром Яффе <...> и Вернером Зомбар-
том (экономистом, историком и философом) он начал изда-
вать «Архив социальной истории и социальной политики»,
ставший самым известным германским (да, пожалуй, и евро-
пейским) социологическим журналом. В 1904—1905 годах в
журнале была опубликована «Протестантская этика и дух
капитализма», наделавшая много шума.
В августе 1904 года вместе с женой и другом семьи Эрн-
стом Трельчем, теологом и теоретиком культуры, Вебер при-
ехал в Америку на Интернациональный конгресс искусства и
науки, который проходил в рамках Всемирной выставки в
Сент-Луисе. Здесь он встречался не только с учеными и дея-
телями искусства, но и с представителями различных проте-
стантских течений, промышленниками, политиками.
Четыре месяца, проведенные в США, оказались чрезвы-
чайно насыщенными. Вебер с огромным интересом наблю-
дал за жизнью американцев. Больше всего его поразили
самостоятельная политика президента Теодора Рузвельта, та-
мошняя «политическая машинерия», американский феми-
низм, расовый вопрос и крайняя бюрократизация в экономи-
ческой сфере. Посещение Сент-Луиса стало для четы Веберов
своеобразным путешествием в будущее, заставив их по-дру-
гому взглянуть на многие проблемы Старого Света.
Вебер и Россия
В это же время Вебер с большим интересом следил за
событиями русской революции 1904—1905 годов. После вве-
дения в России конституции, им были написаны две статьи:
«К положению буржуазной демократии в России» и «Пе-
реход России к мнимому конституционализму». В них он
подвергал сомнению искренность сделанных царем уступок
и способность русского общества воспользоваться своими
завоеваниями.
Обе статьи вышли в России в виде отдельной брошюры,
перевод которой был сделан женой известного русского со-
циолога-неокантианца Б. Кистяковского. Сам Кистяковский
получил образование в Германии, переписывался и лично
встречался с Вебером, а также снабжал его научными и ста-
тистическими материалами. Он же помог ему и с изучением
русского языка. Русский стал одним из тех семи или восьми
языков, на которых Вебер объяснялся совершенно свободно.
В 1906 году в Петербурге была напечатана его книга
«Исторический очерк освободительного движения в Рос-
сии и положение буржуазной демократии», в которую
вошли и обе его статьи о русском конституционализме. Кни-
гу немедленно запретили как антироссийскую и революци-
онную, а все экземпляры, успевшие поступить в продажу,
были конфискованы и подверглись сожжению.
П. Струве и С. Булгаков, тогдашние властители дум рос-
сийской интеллигенции, обошли работу Вебера молчанием,
хотя и были знакомы с ее содержанием. Объяснялось это,
возможно, тем, что немецкий ученый, по сути, призывал
продолжать и углублять революцию, а для наиболее про-
ницательных русских мыслителей было уже очевидно, что
революционный путь может привести в пропасть.
Любопытно, что тот же С. Булгаков в сборнике «Вехи»
опубликовал статью «Героизм и подвижничество», где про-
анализировал веберовские идеи о протестантской хозяй-
ственной этике и «духе капитализма». Судя по содержанию
статьи, С. Булгаков считал, что этот «дух» отнюдь не был
лишним и для России.
И все же в России Вебера, как сторонника «Великой Гер-
мании», автоматически причислили к «русофобам», а пото-
му не печатали вплоть до начала 1920-х годов, пока Россию
царскую не сменила Россия советская. Затем, когда после
сближения с Германией наступил период «охлаждения», из-
давать его снова перестали. «Второе открытие» Макса Вебе-
ра произошло только в конце 1980-х годов, во времена «пе-
рестройки», и продолжается вплоть до сего времени.
Перед войной
<<< ΛΛΛ >>>
Главной характеристикой социального действия как фун- дамента социального бытия
Религиозное влияние
|
|
