<<<     ΛΛΛ     >>>   

Если вы желаете испытать, что такое виртуальная реальность, не влезая в компьютер, отправляйтесь подземкой на станцию Сибуя и ступайте в направлении указателей «Хатико». Задержитесь у изваяния возле станции. Эта бронзовая статуя в честь верного пса стала излюбленным местом встреч в Токио. В 1920 е годы каждое утро Хатико провожала своего хозяина, профессора Уэно Эйсабуро, до этой станции и дожидалась его возвращения. Однажды, в 1925 году, Уэно так и не пришел сюда, поскольку скоропостижно скончался, однако его пес по прежнему приходил на станцию до самой своей смерти в 1934 году. Ежегодно 7 марта у памятника устраивается праздник [2]. Подобно другим местам встречи, например под часами крупнейшего в мире нью йоркского железнодорожного вокзала Grand Central , памятник Хатико стал для горожан своеобразной точкой отсчета — неким местом притяжения, по мнению социолога Томаса Шеллинга, составляющим неотъемлемую часть жизни любого города [3].

Сотни людей толкутся вокруг Хатико, то собираясь гурьбой, то рассеиваясь. Люди сходятся, упорядочиваются и приходят в движение. Во многом станция Сибуя напоминает афинскую агору или точку Шеллинга. Но толчея вокруг Хатико отличается от толп далекой древности тем, что действия некоторых людей невидимым образом согласовывают потоки передаваемых электронными средствами сообщений.

Внимание все большего числа людей у перекрестка Сибуя теперь оказывается одновременно прикованным к трем реальностям. Это физический мир, где пешеходы стараются разминуться друг с другом; искусственный, но вполне конкретный мир, — город с навязчивой коммерческой рекламой; и мир, описанный более тридцати лет назад Ги Эрнстом Дебором как Общество спектакля [4]. Третья сфера, не уступающая неоновым вывескам мегаполиса по своему воздействию на общество, — это канал общения, где выпускаемые очереди скупых строчек соединяют людей здесь и сейчас.

Если повернуться спиной к Хатико и посмотреть на противоположенный тротуар, то в какой то момент можно увидеть себя на одном из трех огромных телевизионных экранов, возвышающихся над перекрестком. Гигантские экраны с высоким разрешением, выражаясь языком виртуальной реальности, оказывают «погружающее» действие. Иначе говоря, находясь на перекрестке Сибуя, вы не только воспринимаете постоянно меняющееся аудиовизуальное окружение, но и как бы втягиваетесь внутрь его.

Пешеходный переход воздействует на структуру толпы. Каждый раз при включении зеленого света 1500 людей с восьми сторон устремляются к переходу, совершая сложный, совместный, импровизированный танец, который предотвращает столпотворение; люди сотрудничают со своими ближайшими соседями, двигаясь при этом в разных направлениях. Помимо длящихся какие то мгновения переговоров по согласованию действий с движущимися незнакомцами, многие в этой толпе ведут одновременно разговоры с людьми, находящимися где то еще.

Всякий технологический порядок (режим) включает тех, кто изобрел новое устройство, кто производит и продает его (а также акционеров и политиков, на которых влияют эти акционеры), и, наконец, тех, кто использует саму технологию зачастую совершенно неожиданным для изобретателей, продавцов или надзирающих лиц образом. У каждой из этих групп своя заинтересованность в данном устройстве и свое видение. Свои исследования я начал с разговора с антропологом, а затем встретился с одним из тех, кто вырабатывает стратегию «i mode», необычайно полюбившуюся жителям Японии услугу беспроводного Интернета. Я также побеседовал с учеными, инженерами, торговцами, предпринимателями, журналистами и случайными прохожими.

Ко мне и двум студенткам последнего курса женского университета Сева, Кавамура Томоко и Камидэ Харуна, присоединился на улицах Токио мой приятель Джастин Холл, двадцатипятилетний американец, чья готовность общаться с незнакомцами подкреплялась элементарным знанием японского языка. На протяжении нескольких дней наша четверка привлекла десятки пользователей кэйтай (мобильников) к своему ненаучному, носящему ознакомительный характер уличному опросу. Мы начали с молодежи от четырнадцати до двадцати лет, а затем перешли к учащимся средних учебных заведений.

Небольшой бульвар Ла Форе возле станции Харадзюку представляет собой натянутую как струна аллею, облюбованную городской молодежью. Небольшое общественное место перед Ла Форе представляет собой неформальное средоточие культуры технофанов, пользователей мобильного текстинга, ищущих самовыражения. Одна из первых наших собеседниц держала свой кэйтай в заднем кармане брюк. (Я отметил в Токио изобилие на рубашках и штанах карманчиков, предназначенных для ношения кэйтай.) Волосы у нее торчали во все стороны и были утыканы покрытыми светящейся краской детскими заколками. На ней был галстук бабочка. На протяжении десятилетий не одна мода, подобно эпидемиям, пронеслась над Харадзюку, прежде чем текстинг ускорил ход создания общественных сетей. Наша собеседница рассказала, что за день обменивается примерно восмидесятью текстовыми сообщениями, преимущественно со своими тремя лучшими подругами, иногда с парнями. Подобно многим ее знакомым, она в состоянии набрать сообщение пальцем не глядя.

Мы разговаривали с восемнадцатилетним парнем в пузырящихся лиловых штанах. Его волосы были растрепаны, но неподвижны — скорее всего, покрыты гелем. На нем были камуфляжная футболка и кепка бейсбольной команды «New York Yankees». Он посылал сообщения парням из своего круга, «но чаще своей подруге». Ежедневно он отправлял и получал несколько десятков таких сообщений. Иногда они с приятелями обменивались вызывными сигналами из поп музыки для телефонов.

Некоторые девушки в школьной форме украшали свои кэйтай переливающимися разноцветными наклейками и надписями, сделанными лаком для ногтей. Фирменные этикетки, товарные знаки и эмблемы команд располагались на одежде подростков вперемешку, украшенные наклейками и нашивками, игрушками и амулетами.

Некоторые именуют токийских отправителей текстовых посланий оя юби дзоку — «большепальцевое племя». Японское информационное агентство Киодо Цусин поведало о случившейся летом 2001 года истории, высветившей неприглядную сторону электронного фанатизма: полиция задержала пять девочек подростков, членов виртуальной мотоциклетной группы «Mad Wing Angels», образовавшейся вследствие обмена текстовыми сообщениями, куда входили даже те, у кого не было мотоциклов, а ее члены ни разу не собирались все вместе. Предводительница группы никогда не встречалась с четырьмя токийскими девушками, которым приказала избить пятую участницу их группы, попросившую разрешения уехать на учебу за границу [5]. Естественно, разошедшиеся в обществе волны текстинга охватили этнографически пеструю территорию. И мне страшно повезло иметь рядом с собой этнографа, занимавшегося исследованиями близкой тематики с самого начала, — наставницу Кавамуры и Камидэ, мою старую знакомую Ито Мидзуко.

Антрополог Ито Мидзуко занята изучением того, как токийская молодежь пользуется кэйтай. Выпускница Стэнфордского университета, адъюнкт профессор токийского университета Кэйо исследует, «как создаются личность и место посредством и внутри инфраструктур цифровых информационных сред». Я знаком с ней десять лет; брат Ито, Дзоити, первым показал мне, как создать веб узел, где то в 1993 году, а супруг Ито, Скотт Фишер, работал в НАСА, когда я беседовал с ним в 1990 году [6]. Семья Ито Фишер мне представляется токийским ответвлением живущего будущим племени.

Ко времени наших бесед с Ито, Кавамурой и Камидэ на кухне ее токийской квартиры в 2001 году она уже два года проводила опросы среди токийских подростков — очевидно, наиболее восприимчивых к технике культурных экспериментаторов на нашей планете. Ито считает, что мобильные телефоны вызвали изменение в отношениях между поколениями японцев, поскольку освободили молодежь от «засилья проводных линий связи, которые приходилось делить с членами семьи, создав пространство для личного общения и средство, которое расширяет возможности социальных действий». В Японии подведение к дому дополнительных телефонных линий стоит недешево, и подросткам не так накладно обзавестись мобильниками с собственными номерами.

«Домашнее пространство, — отметила Ито, — где властвуют родители, вмещает их в качестве ребенка, но не друга. Оно слишком мало, переполнено семейными интересами, чтобы быть местом для приватной встречи. Домашний телефон некогда служил родителям для надзора за отношениями их детей со сверстниками». Текстинг позволил молодежи вести разговоры, которые никто не прослушивает. Ито отметила, что подростки используют эту новую свободу общения для «создания строго определенного и при этом мобильного места встречи, открытого канала связи с тремя — пятью сверстниками».

Ито и Кавамура, ее помощница, беседовали с учащимися высших и средних учебных заведений, пытаясь понять, как кэйтай переделывает их восприятие места и времени. Поясняя, что за жизнью учащихся токийских высших учебных заведений строго следят семья и школа, Ито добавляет: «Обзаведение мобильным телефоном дает подросткам ранее недоступную степень приватности и право на общение; они создают для себя сетевое пространство, доступное отовсюду, где бы они ни находились».

Оснащенная кэйтай молодежь использует дорогу от учебного заведения до дома как собственное социальное пространство, чтобы не порывать связи с друзьями при переходе от дома к месту учебы, обсуждать покупки, собираться в закусочных или кафе в оговоренное время.

Кавамура и Камидэ согласны с Ито: хотя многие молодые японцы хранят в адресных книгах своих кэйтай более сотни адресов, большинство из них значительную часть своих посланий отправляют узкому кругу лиц из трех — пяти человек. Три исследовательницы также отметили, что многие из этих посланий представляют собой повторяемые на разный лад слова «думаю о тебе». Девушки, по их наблюдениям, то и дело прибегали к текстовым сообщениям, чтобы сказать «спокойной ночи», «доброе утро» или даже «мне скучно». Подобное исследование, еще не изданное к тому времени, когда Ито пришла к своим выводам, выявило схожие изменения в иерархии семейных отношений в странах с совершенно иной культурой и находящихся на другом конце света, а именно в Скандинавии [7].

Кавамура фиксировала обмен сообщениями группы из тридцати человек, собиравшихся на вечеринку в бар с караоке. «По мере приближения срока вечеринки частота сообщений возрастала. Но лишь четверо собрались вовремя в условленном месте», — поведала мне Кавамура. Однако десятки других поддерживали связь голосовыми и текстовыми сообщениями, пока добирались до бара. «Молодежь стала свободна в отношениях со временем и пространством. С телефоном на руках вы можете и опоздать», — добавила Кавамура. Камидэ, вторая студентка, подтвердила, что теперь не зазорно опаздывать: «Ныне зазорно забыть свой кэйтай или не подзарядить батарейки». Позже я обнаружил, что подобное «смягчение времени» свойственно и группе ровесников в Норвегии [8]. «Возможность принимать решения на месте позволила молодежи не подчинять свою жизнь жестко установленным временным рамкам, как привыкли поступать представители старшего поколения», — соглашается другой норвежский ученый [9].

Не произошло ли отделение понятия присутствия от физического местопребывания и переподчинения его общественной сети, вышедшей за пределы пространственной фиксации? Как полагает Ито, «пока люди участвуют в общении некой группы, другие члены группы воспринимают их присутствующими». В Норвегии Ричард Линг и Биргитта Иттри отметили, что пользователи мобильных телефонов той же самой возрастной группы «были по прежнему доступны для своей общественной сети, даже участвуя в другом общественном событии» [10].

Операторы службы i mode придерживаются мнения, что благодаря молодежной среде ускорилось распространение услуг мобильного Интернета среди японского общества (к весне 2001 года 90% учащихся токийских высших учебных заведений имели мобильный телефон. Распространение этого технического новшества своей скоростью и охватом превзошло темпы распространения ПК в Японии) [11]. Две немаловажные черты, отмеченные у подростков, были присущи и представляющим более обширный рынок сбыта предпринимателям и домохозяйкам: большинству из них не довелось пользоваться Интернетом через настольный ПК, а кэйтай представлялся модной новинкой. Представители этих групп обожали скачивать новые мелодии для своих мобильников или наведываться на узел службы i mode, надеясь узнать, совместим ли с ними по знаку Зодиака парень, с которым они только что познакомились, — но никто из них не задумывался, что все это часть пользования Интернетом.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Поскольку телефон для связи пользовался теми же проводами

Каждый ценностью одна единица
Общественная система совместного доступа к ресурсам была столь же революционной