Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
1 31 30 10 1 7 Описывая методологию исследования, уместно также сказать о том, что настоящая работа посвящена ситуации в Ульяновской области, хотя в основу анализа положены переменные, общие для различных подходов к этничности. Две основных гипотезы исследования состоят в том, что, во-первых, принятие подростками категорий этничности (национальности) в систему значимых норм и ценностей отражается в разных формах на их поведение. Во-вторых, категории этничности становятся актуальными для подростков в связи с ситуациями выбора новых социальных ролей или жизненных стратегий. Итак, первая задача, которую мы попытались решить в данном исследовании, заключалась в определении основных семантических признаков категории “национальность”. Сама по себе эта категория для ребят оказалась достаточно абстрактной и никак не связанной с их повседневной жизнью. Зато эффективной получилось методика представления категории “национальность” через две другие: “люди моей национальности” и “люди другой национальности”. При ответе на вопросы, связанные с ними, ребята вспоминали жизненные ситуации, в которые им приходилось попадать, конкретных людей, с которыми они встречались. В отношении ребят к ситуациям, в оценках поведения людей проявлялись их этнические установки. Проведя анализ этих этнических установок, мы получили два локальных семантических пространства категории “национальность”. Первое, используя высказывания самих школьников, определим как “национальность - это название”, второе “национальность - это чувство какого-то родства”. К нашему удивлению, первое пространство оказалось наиболее сложным. С одной стороны, национальность толковалась ребятами как некий предрассудок, который в лучшем случае “в цивилизованном обществе служит только для поддержания древних традиций”. Интересно, что эту группу целиком составили русские девушки. “Главное в человеке все-таки не национальность, а что-то другое”, - заключает одна из них. “Главное, чтобы он был человеком” “хорошим”, “добрым, честным, порядочным”, “с душой” и “не возвышал себя”. Таковы критерии оценки людей у сегодняшних школьниц. С другой стороны, о том, что национальность не играет в их жизни никакой роли, говорили подростки, попадавшие в детском саду или в начальной школе в такие жизненные ситуации, в которых окружающие обращали внимание на их национальность. “Чаще всего это были насмешки моих ровесников...”, “...особенно мальчишек”. Подростки, по их словам, очень трудно переживали этот опыт и даже сейчас оценивают его как самый негативный в своей жизни. Для них выходом из этой ситуации неприятия стала необходимость показать (или доказать?!) своим сверстникам, что они такие же, что их национальность не имеет значения в общении и дружбе. И, наконец, третья составляющая связана с особым пониманием того, что такое “русская национальность”. “Русские, - пишет один из одинадцатиклассников, - это все те, кто живет в России и разговаривает на русском языке”. “Нет разницы, кто ты по национальности, если ты живешь на территориях России”, “у нас одни и те же мысли, мы разговариваем на одном и том же языке, на русском”. Язык, как показало исследование, вообще является важнейшим элементом рассматриваемых семантических пространств. К его анализу мы обратимся чуть позднее. Пока отметим, что татары и чуваши, говоря о людях другой национальности, в частности, когда речь заходила о “людях кавказской национальности”, часто называли себя: “мы - русские”. В американской этносоциологии есть понятие “воображаемой общности”. В зависимости от ситуации люди могут менять этнические признаки своей идентификации. Подростки, определяя себя по отношению к другим национальностям, особенно к “приезжим”, для которых Россия не является родиной, изменяют семантические признаки категории “национальность”. В данном случае национальность понимается скорее не как этническая, а как государственная общность. Рассмотрим теперь второе семантическое пространство: “национальность - это чувство родства”. Это пространство интересно нам тем, что оно полностью основывается на понимании категории “национальность” татарскими ребятами. Национальность выступает здесь как некое сообщество, в котором “ты уверен, что тебе ничего плохого не сделают”, “поймут тебя с полуслова”, “помогут в беде”. Связывающим элементом сообщества оказывается “сама национальность”: “Когда в компании встречаются люди с одинаковой национальностью, то они сразу заинтересовываются друг другом. Сразу начинают спрашивать, знаешь ли ты по-татарски, с какой деревни родители и т.д. С людьми своей национальности легче завести разговор”. Для нас последний отрывок имеет несколько важных моментов. Обратим внимание на то, что рассказ ведется от первого лица, хотя вопрос задавался ребятам в третьем лице: “Что сближает человека с людьми его национальности?” Рассказ от первого лица, употребление таких оборотов, как “моя национальность”, “наша национальность”, “меня сближает” и т.п. были свойственны школьникам татарской национальности. Русские школьники в своих сочинениях использовали формулировки типа “его национальность”, “их национальность”, “одна национальность”. Поль Рикер ввел в социологию понятие идентификации персонажа и отмечал важность повествования от первого лица. Только в случае рассказа от первого лица, считал П. Рикер, сохраняется процесс самопознания персонажем себя1, в нашем случае, процесс познания себя через этничность (национальность). Пока происходит этот процесс самопознания, сохраняется этническая идентичность. Следовательно, осмысление категории “национальность” как некоего сообщества является более важным моментом самоидентификации для татарских, чем для русских подростков. Нам кажется, маргинальность положения татарских ребят, требующая от них одновременно идентификации со своим этническим сообществом2, которое имеет собственный язык, религию, культуру, и обществом, в котором преобладает другой язык, религия и культура, вызывает противоречивость этих идентификаций. Можно предположить, что выявленные нами семантические пространства являются в определенном смысле вариантами решения этой противоречивости в пользу либо общества (“национальность - это только название”), либо своего этнического сообщества (“национальность - это чувство родства”). В социологии разработано несколько подходов к изучению сообществ. Перспективным для анализа этнических сообществ, на наш взгляд, является подход, который рассматривает сообщество как множество пересекающихся коммукационных сетей, сохраняющих стабильность в течение некоторого времени. В рамках данного подхода вводится понятие границ сообщества. Границы сообщества - это его главные отличительные элементы, а в нашем случае это еще и элементы семантического пространства “национальность - как чувство родства”. Обратимся опять к работам самих школьников. “Татарин должен говорить на татарском языке и ходить в мечеть”. В этом отрывке как нельзя лучше представлены два основных элемента: язык и вера, - которые, по мнению подростков, сближают человека с его национальностью. Причем в выборе того или иного элемента можно проследить гендерные различия. Так, язык как отличительный элемент своей национальности чаще всего указывали юноши, а веру (религию) - девушки. Родной язык является для татарских ребят повседневным средством общения не только дома, в семье, на улице, но даже и в школе. “Общение людей друг с другом доставляет просто удовольствие, при общении с человеком ты можешь узнать что-то очень важное, но на своем родном языке общение еще приятней”. Или другой пример: “Мне легче общаться с людьми своей национальности, то есть с татарами. Когда я общаюсь с человеком своей национальности, я могу что-нибудь сказать и по-татарски. Когда я общаюсь с русскими, у меня вылетают и татарские слова, но они ведь не понимают. Обидно”. Опять обращает на себя внимание то, что татарские ребята пишут о языке, так же как и о национальности, от первого лица, употребляют такие обороты, как “мой язык”, “родной язык”, “свой язык”, “язык, на котором говорят только они”. Русские школьники также отмечали язык в качестве отличительного элемента одной национальности от другой, но при этом они использовали фразы типа “их язык”, “национальный язык”, “язык, на котором говорят эти люди”. Русский язык, следовательно, вообще не служит для них идентификатором со своей национальностью. Скорее всего, это объясняется тем, что русский язык является не только языком национального большинства, но и еще единственным государственным языком, который должны знать люди всех национальностей, проживающих на территории России. Русский язык в такой ситуации утрачивает свои свойства как отличительного элемента этнического сообщества. И наоборот, отличительные свойства языков национальных меньшинств, в частности татарского, усиливаются. Язык, обладающий такими отличительными свойствами, как раз и обеспечивает возникновение коммуникационных сетей внутри этнических сообществ. С другой стороны, языковая несхожесть в ситуации, когда национальный язык не является преобладающим на той или иной территории, превращает этническое сообщество в этническое меньшинство. Не зря те ребята, которые уделяли в своих работах большое внимание важности общения для себя на родном языке, острее, чем другие, воспринимали ситуацию этнического меньшинства. “Когда встречаешь человека своей национальности, то возникают общие идеи, разговоры, интересы, и разговаривать легче друг с другом, не чувствуя никакой разницы... Мы, татары, живем как бы не у себя дома, а у русских, и поэтому нам приходится мириться с ними... Нужно жить, и для этого даже помириться с чертом...” Интересно, что ребята других национальностей отмечали бережное отношение татар к своему языку как одну из главных черт татарской национальности. “Я сам чуваш, а меня там, где я живу, окружают русские и татары, и чуваши, так я знаю все три языка, и проблем не возникает, татары (а не русские - прим. Е.Л.) иногда хвалят, говорят, что в жизни пригодится”. Таким образом, язык является важным элементом семантического пространства “национальность - это чувство родства”. Мы показали, что язык, обладающий отличительными свойствами, в частности татарский язык, обеспечивает возникновение коммуникативных сетей внутри этнического сообщества. Говоря о коммуникативном подходе к изучению сообществ, мы отмечали, что важна также стабильность этих коммуникативных сетей. Следовательно, в сообществе должен быть элемент, способствующий сохранению его стабильности. Анализ данного семантического пространства позволяет нам говорить, что таким элементом у татар служит вера. Чтобы понять это, необходимо обратиться к объяснениям “мусульманской” или “исламской” веры и определению ее места в жизни, которые дают сами татарские ребята. “Вера ислама - это порядки, которых надо придерживаться”. “С рождения религия играет большую роль в жизни. Справляем все религиозные праздники. Подчиняюсь религиозным законам. Верю в Аллаха”. Из приведенных отрывков видно, что, во-первых, вера татарскими ребятами связывается с праздниками, обрядами и какими-то устоявшимися порядками. Словом, с тем, что можно описать понятием традиция3. Но эти традиции являются для татарских ребят актуальными образцами их поведения, прививаемыми им с детства: “Я с детских лет была воспитана в любви к аллаху”, “В трудных ситуациях читаю молитвы. Научила бабушка”. Во-вторых, обратим внимание на ту требовательность или императивность веры, которая содержится в ее определениях: “надо придерживаться”, “подчиняюсь”, “должен ходить в мечеть” и т.д. На наш взгляд, эта императивность веры как раз и делает традицию в татарском сообществе если необязательной, то очень желательной формой поведения, превращая ее в значимую систему норм для подростков. “...так как я верю в Аллаха, то стараюсь по мере возможности не совершать плохих поступков, потому что верю: за ними последует наказание...” Такое отношение к вере можно найти только у татарских школьников. Русские школьники совсем не писали о вере как о норме, несоблюдение которой предполагает наказания. Вера для них - это “просто моральная поддержка”, “помогающая выжить”. “Когда мне плохо, то я обращаюсь к Богу. Он мне помогает верить и надеяться на лучшее”, - вот характерное для русских ребят объяснение веры. Для них, в отличие от татарских ребят, важна не культовая, а духовная сторона веры: “Религия в жизни человека выполняет роль духовного стержня, стержня человека”, “...если бы я ни во что не верила, я бы наверняка потеряла смысл жизни, относилась бы ко всему скептически и была бы пессимисткой”, “Религия - это очень личное!” - делают вывод русские ребята. В этой фразе, на наш взгляд, заключается главное различие в понимании веры русскими и татарскими школьниками. Для первых вера - это часть личности человека или нечто, касающееся только самого человека. Религия для русских ребят, даже несмотря на то, что в ответе на вопрос о своем вероисповедении они писали о христианстве или православии, не является жестко закрепленной именно в рамках данной религии. Скорее всего, это просто названия, к которым они привыкли с детства, связанные с тем, что все русские придерживаются православия и верят в Христа. Некоторые из русских ребят открыто заявляли, что у них есть собственный Бог и своя религия. Для татар, наоборот, религия является частью всего этнического сообщества, устанавливающей нормы их жизни. Благодаря этому религия становится элементом, обеспечивающим стабильность коммуникационных связей внутри татарских сообществ. Поскольку вера в татарском сообществе устанавливает норму и порядок жизни, то она явно и неявно несет для татарских подростков те установки, которыми они должны руководствоваться при выборе социальных ролей. Исследование показало, что именно вера оказывает большое влияние на очень актуальные для ребят брачные установки и на выбор будущего супруга (супруги): “Например, если это просто друг или подруга, то мне все равно. А более тесные отношения - ни за что. Если я выйду за него замуж, мне придется жить с ним всю жизнь. Мы не сможем отметить с ним ни одного праздника, нам будет тяжело” или “но вот парня я, конечно, пожелала бы иметь своей нации, чтобы не было в дальнейшем всяких разногласий по поводу веры”. Таковы взгляды современных татарских девушек на брак. Ситуация близких отношений и предстоящего брака между людьми двух различных национальностей воспринимается как конфликтная, в которой национальность приобретает гораздо более важное значение, чем в повседневной жизни. Причем инициаторами этих конфликтных отношений, судя по рассказам ребят, выступают их родители. “Когда я познакомилась с Рамилем, он привел меня знакомиться с его мамой. Она тогда спросила: “Ты русская или татарка?”, но я ответила, что русская, она почему-то долгое время сопротивлялась мне”. Другой пример: “Сейчас уже год как я хожу с русским парнем, и он мне очень нравится, хоть мама и говорит, чтобы я его бросила”. Таким образом, в 16-17 лет подростки, в основном девушки, снова попадают в ситуации, когда окружающие обращают внимание на их национальность. И эти ситуации несут в себе негативный жизненный опыт. |
|
|
|
|
