ΛΛΛ     >>>   

Тьюринг А. Может ли машина мыслить?

 "Может ли машина мыслить?" - едва ли не самая знаменитая статья А.Тьюринга. Даже сейчас, спустя почти 50 лет после ее написания, она, вызвавшая в свое время огромное количество как серьезных исследований, так и псевдонаучных спекуляций, нисколько не утеряла своего значения. Статья написана с юмором и иронией ("словно между строк стоят смайлики", по словам Э.Ходжеса, биографа Тьюринга), но за шутливым тоном изложения скрываются одни из самых оригинальных и глубоких идей, высказанных в уходящем веке.

"Игра в имитацию", описанная в этой статье, получила название "теста Тьюринга" (ставшего стандартным теоретическим тестом на "интеллектуальность машины"), который, помимо специалистов по кибернетике, интересовал и некоторых психиатров, усмотревших глубинный психоаналитический смысл в цели игры ("угадывание пола").

Статья была впервые опубликована в научном журнале Mind, v. 59 (1950), pp. 433 - 460, под названием Computing Machinery and Intelligence и перепечатана в 4-м томе "Мира математики" Аж. Р. Ньюмена {The World of Mathematics. A small library... with commentaries and notes by James R. Newman, Simon & Schuster, NY, v. 4, 1956, pp. 2099-2123), где опубликована под заголовком Can the Machine think? С этого издания был сделан русский перевод, публикуемый здесь по книге:

А.Тьюринг. Может ли машина мыслить? (С приложением статьи Аж. фон Неймана Общая и логическая теория автоматов". Пер.и примечания Ю.В. Данилова). М.: ГИФМЛ, 1960.

I. Игра в имитацию

Я собираюсь рассмотреть вопрос: могут ли машины мыслить. Но для этого нужно сначала определить смысл терминов "машина" и "мыслить". Можно было бы построить эти определения так, чтобы они по возможности лучше отражали обычное употребление этих слов, но такой подход таит в себе некоторую опасность. Дело в том, что, если мы будем выяснять значения слов "машина" и "мыслить", исследуя. как эти слова определяются обычно, нам трудно будет избежать того вывода, что значение этих слов и ответ на, вопрос "могут ли машины мыслить?" следует искать путем статистического обследования наподобие анкетного опроса, проводимого институтом Гэллапа*. Однако это нелепо. Вместо того чтобы пытаться дать такое определение, я заменю Наш вопрос другим, который тесно с ним связан и выражается словами с относительно четким смыслом.

Эта новая форма может быть описана с помощью игрй, которую мы назовем "игрой в имитацию". В этой игре участвуют три человека: мужчина (А), женщина (Б) и кто-нибудь задающий вопросы (С), которым может быть лицо любого пола. Задающий вопросы отделен от двух других участников игры стенами комнаты, в которой он находится. Цель игры для задающего вопросы состоит в том, чтобы определить, кто из двух других участников игры является мужчиной (А), а кто - женщиной (В). Он знает их под обозначениями Х и У и в конце игры говорит либо: "Х есть А и У есть В", либо: "X есть В и У есть А". Ему разрешается задавать вопросы такого, например, рода:

С: "Попрошу Х сообщить мне длину его (или ее) волос".

Допустим теперь, что в действительности Х есть А. В таком случае А и должен давать ответ. Для А цель игры состоит в том, чтобы побудить С прийти к неверному заключению. Поэтому его ответ может быть, например, таким:

"Мои волосы коротко острижены, а самые длинные пряди имеют около девяти дюймов в длину".

Чтобы задающий вопросы не мог определить по голосу, кто из двух других участников игры мужчина, а кто - женщина, ответы на вопросы следовало бы давать в письменном виде, а еще лучше - на пишущей машинке. Идеальным случаем было бы телеграфное сообщение между двумя комнатами, где находятся участники игры. Если же этого сделать нельзя, то ответы и вопросы должен передавать какой-нибудь посредник. Цель игры для третьего игрока - женщины (В) - состоит в том, чтобы помочь задающему вопросы. Для нее, вероятно, лучшая стратегия - давать правдивые ответы. Она также может делать такие замечания, как "Женщина - я, не слушай- -те его!", но этим она ничего не достигнет, так как мужчина тоже может делать подобные замечания.

Поставим теперь вопрос: "Что произойдет, если в этой игре вместо А будет участвовать машина?" Будет ли в этом случае задающий вопросы ошибаться столь же часто, как и в игре, где участниками являются только люди? Эти вопросы и заменят наш первоначальный вопрос "могут ли машины мыслить?".

II. Критика новой постановки проблемы

Подобно тому как мы задаем вопрос: "В чем состоит ответ на проблему в ее новой форме?", можно спросить:

"Заслуживает ли рассмотрения проблема в ее новой постановке?". Этот последний вопрос мы рассмотрим, не откладывая дела в долгий ящик, с тем чтобы в последующем уже не возвращаться к нему.

Новая постановка нашей проблемы имеет то преимущество, что позволяет провести четкое разграничение между физическими и умственными возможностями человека. Ни один инженер или химик не претендует на создание материала, который было бы невозможно отличить от человеческой кожи. Такое изобретение, быть может, когда-нибудь будет сделано. Но даже допустив возможность создания материала, не отличимого от человеческой кожи, мывсе же чувствуем, что вряд ли имеет смысл стараться придать "мыслящей машине" большее сходство с человеком, одевая ее в такую искусственную плоть. Форма, которую мы придали проблеме, отражает это обстоятельство в условии, не позволяющем задающему вопросы соприкасаться с другими участниками игры, видеть их или слышать их голоса. Некоторые другие преимущества введенного критерия можно показать, если привести образчики возможных вопросов и ответов. Например:

С: Напишите, пожалуйста, сонет на тему о мосте через реку Форт**.

А: Увольте меня от этого. Мне никогда не приходилось писать стихи.

С: Прибавьте 34 957 к 70 764.

 ΛΛΛ     >>>   

Используя в качестве отвечающих на вопросы человека
Он может выполнять операции сложения
Будут вопросы
Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники