<<<     ΛΛΛ     >>>   

181

ретическую модель имеет жизненное значение для наивного фальсификациониста, позволяя ему отбросить теорию единственно на основании экспериментальных данных. Это соответствует неизбежному для него строгому различению (по крайней мере, в проверочных ситуациях) двух компонентов научного знания: проблематичного и непроблематичного. И когда он предлагает свою дедуктивную модель критицизма, то в ней именно теория, рассматривается как проблематичное знание. 126 Надо ответить на возможное возражение: “Природа не нужна для того, чтобы узнать о противоречивости ряда теорий. В отличие от ложности, противоречивость может быть установлена и без ее помощи”. На самом деле “НЕТ), произнесенное Природой, в рамках монотеоретической методологии принимает форму усиленного “потенциального фальсификатора”, то есть предложения, которое, так сказать, приписывается Природе и которое является отрицанием нашей теории. В рамках плюралистической методологии “НЕСОВМЕСТИМО” как возглас Природы обретает статус “фактуального” высказывания, сформулированного в свете одной из участвующих в игре теорий, произнесенного, по нашему мнению, Природой; будучи добавленным к предложенным теориям оно превращает их связку в противоречивую систему.

127 Например, в ранее приведенном примере можно попытаться заменить теорию гравитации, затем — радио-оптику; мы выбираем такой путь, который дает более впечатляющий рост знания, более прогрессивный сдвиг проблем.

]28 Критицизм не предполагает вполне четкой дедуктивной структуры: он создает ее. (Кстати, это основная идея моей работы [92].)

129 Классическим примером может служить отношение Ньютона к Флэмстйду, первому королевскому астроному. Так, Ньютон посетил Флэмстида 1 сентября 1694 г., работая в то время над своей лунной теорией. Он предложил Флэмстйду переинтерпретировать некоторые из его данных, так как они противоречили его, Ньютона, теории, причем он точно разъяснил астроному, как это сделать, Флэмстид согласился с Ньютоном и написал ему 7 октября: “С тех пор, как Вы возвратились домой, я проверял наблюдения, которые мною применялись в решении наиболее важных уравнений земной орбиты; рассматривая положения Луны в разные моменты времени. ... я нашел, что Вы можете вычесть из них примерно 20" (если, как Вы уверены, Земля наклонена в ту сторону, на которой в это время находится Луна). Таким образом, Ньютон постоянно критиковал и корректировал “на-

182

блюдательные” теории Флэмстида. Например, он предлагал ему более стройную теорию рефракции в земной атмосфере. Флэмстид соглашался с этим и скорректировал свои первоначальные “данные”. Можно понять постоянное унижение и постепенно нараставшую ярость этого крупного наблюдателя, чьи данные подвергались критике и улучшались человеком, который, по собственному признанию, сам не делал никаких наблюдений. Именно это чувство, как я догадываюсь, привело в конце концов к злобным личным нападкам.

130 То же самое относится к решениям третьего типа. Если мы отбрасываем стохастическую гипотезу только, когда имеем другую, заменяющую ее в указанном смысле, то точная форма “правил отбрасывания” становится менее важной.

131 [157], vol. 2, гл. 23, р. 218; [русск. перев., т. II. с. 252].

132 Агасси, следовательно, неправ, утверждая, что “данные наблюдения могут считаться ложными, а потому проблема эмпирического базиса устранима” ([4], р. 20).

133 [55], р. 226; [русск. перев., с. 423].

134 Можно было бы сказать, что положительная и отрицательная эвристики дают вместе примерное (неявное) определение “концептуального каркаса” (н, значит, языка). Поэтому, если история науки понимается как история исследовательских программ, а не теорий, в этом приобретает определенный смысл утверждение о том, что история науки есть история концептуальных каркасов или языков науки.

135 [161], гл. 11 и 70. Здесь слово “метафизический” употребляется как технический термин наивного фальсификационизма: высказывание является “метафизическим”, если оно не имеет “потенциальных фальсификаторов”. 136 См. [200]. Уоткинс предупреждает, что “логический разрыв между предложениями и предписаниями в метафизико-методологической сфере обнаруживает себя уже в том, что тот же самый ученый, который отвергает метафизическое учение как таковое, может следовать ему же, если оно выражено в форме предписывающих высказываний (pp. 356—357).

137 Об этой “картезианской исследовательской программе” см. [160] и [200]. pp. 350-351.

138 [100], кн. 4, гл. 11.

139 На самом деле твердое ядро программы, конечно, не возникает в полном боевом снаряжении, подобно Афине из головы Зевса. Оно вырабатывается постепенно в долгом подготовительном процессе проб н ошибок. Но здесь мы не будем обсуждать этот процесс.

183

140 Реальные примеры приведены в [98]

141 Такое “опровержение” каждый раз успешно отклонялось при помощи “скрытых лемм” то есть таких лемм, которые возникают из ограничения ceteris paribus

142 Если ученый (или математик) обладает положительной эвристикой, он отказывается быть втянутым в наблюдения Он будет “лежать на кушетке закрыв глаза и забыв о данных” (Ср [92], особенно р 300 и далее [русск перев, с 98 и далее], где приведен подробный анализ одной из таких программ) Конечно он между делом задает Природе неглупые вопросы ему нравится, когда Природа отвечает “ДА” но ничуть не огорчает, когда она возражает “НЕТ”

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Эксперимента
По необходимости допустимы какие угодно высказывания
Эмпирическое содержание
Центральные проблемы логики открытия могут удовлетворительно обсуждаться только в рамках
Предложениями наблюдения сознание гипотезы