<<<     ΛΛΛ     >>>   

В пределах этих временных рамок ППА должен учитывать «переливы» социальных и духовных процессов, происходящие между различными секторами общественного сознания, и прежде всего между идеологией и общественной психологией как формами общественного сознания, имеющими особую значимость. Актуальность таких процессов и их научного понимания для современной России невозможно переоценить. В макроППАисследовании существенно, какой представляется динамическая структура общественного сознания и как эта структура корреспондирует со структурой индивидуального сознания и психологических механизмов поведения. Психология и политология, стоящие на позициях позитивизма, практически не задаются вопросом о структуре и динамике общественного сознания, концентрируясь почти исключительно на категориях «общественное мнение», «политические представления», «идеология». Такой подход в целом вполне достаточен для решения многих прикладных задач, ретроспективных описаний, но обнаруживает свою недостаточность при попытках прогнозирования идеологических и политикоидеологических процессов.

В отечественной литературе до недавних пор существовало два подхода к принципиальному делению общественного сознания на основные его формы. Наибольшее число сторонников имел подход, подразделявший общественное сознание только на идеологию и общественную психологию. Критерии такого деления достаточно очевидны, что, повидимому, и делало его привлекательным для многих. Однако дальше начиналась путаница с последующим делением на более частные формы и виды, но так и остался непроработанным до конца вопрос о критериях различения «форм» и «видов» общественного сознания; неясно, почему в число «форм» попадают разнопорядковые величины; непонятно, в какой мере и на каких основаниях относить к идеологии, а в какой  к общественной психологии такие формы (виды) общественного сознания, как, например, религию или право. Между тем для многих комплексных ППАисследований перечисленные вопросы  не надуманные, а самые практические.

Другой из двух указанных подходов, сформулированный более 30 лет назад и отнюдь не считавшийся «еретическим» или «диссидентским», но почемуто собравший гораздо меньшее число сторонников и последователей, исходил из трехзвенного деления общественного сознания  на идеологию, общественную психологию и мировоззрение в качестве самостоятельной базовой формы. Этот подход представляется нам гораздо более обоснованным и продуктивным, поскольку лучше согласуется с распространенной в отечественной психологической науке трехзвенной картиной структуры поведения, складывающегося под влиянием нескольких функционально различных, не способных заменить друг друга комплексов: внутренней природы субъекта; познания им окружающего мира; сочетания мотивации к деятельности, ее целеполагания и волевого импульса.

Общественная психология как форма общественного сознания при таком подходе модальна внутренней психической и психологической природе индивида: наличию у него определенной наследственности в этих сферах, приобретенных свойств и качеств, интериоризированных продуктов образования, информированности, общей и политической социализации и т. д. Подобная модальность не просто кажется интеллектуально удобной  она правомерна, и прежде всего потому, что лежащие внутри самого сознания механизмы поведения не могут иметь принципиально разную структуру на индивидуальном и общественном уровнях. Между этими механизмами должна быть высокая степень подобия (что и выражается понятием «модальность»); но кроме того, структуры общественного сознания должны следовать за структурами сознания индивидуального, поскольку первое возникает из последнего и воплощается в реальной жизни тоже через последнее.

Мировоззрение в структуре общественного сознания модально познавательным компонентам индивидуального сознания  это не только некая определенная сумма информации о внешнем мире, но и знание, т. е. системная организация этой информации; это качество и самой информации, и ее организации, если таковая есть; и, наконец, это также определенный набор (сумма) или комплекс (нечто организованное внутренне) средств, методов, подходов к исследованию внешнего мира, к добыванию новых фактов о нем и к признанию вновь получаемой информации знанием. Идеология как форма общественного сознания модальна сочетанию мотивов, целей и воли в структуре психологии индивида. Главное в структуре любой идеологии  вовсе не то, что это некая система представлений (любая наука, равно как и псевдонаука, тоже является такой системой), и даже не то, что эта система направлена на защиту определенных общественных интересов и порядка (такая защита куда лучше обеспечивается в практическом плане другими средствами) . Не так существенно и то, является идеология по своему содержанию сознанием истинным, ложным или сочетающим то и другое: многие системы представлений подходят под любой из данных критериев, не будучи при этом идеологиями. Определяющие признаки идеологии, на наш взгляд, иные.

Под влиянием одного и того же внешнего раздражителя, стимула у различных субъектов возникают разные мотивы. На базе одного и того же общества, одного и того же анализа этого общества могут быть сделаны разные до противоположности выводы, и сегодняшняя Россия, ее духовная и политическая жизнь  ярчайшее тому подтверждение. Идеология формулирует социальную мотивацию определенного типа и направленности. Отсюда она выводит социально значимые долговременные цели и подкрепляет все это волевым импульсом, который на социальном уровне направлен на мобилизацию усилий, ресурсов, духовных возможностей общества на долговременные и сверхдолговременные ориентиры его жизнедеятельности и всегда подкреплен организационно. За любой идеологией всегда стоит некая организация  ее носитель, хранитель и жрец. Система воззрений без такой организации, не подкрепляемая ею, может быть чем угодно, но только не идеологией.

Из трех основных форм общественного сознания наименее подвижна именно идеология. Общественная психология наиболее изменчива, гибка, хотя и в ней есть элементы и структуры, остающиеся неизменными на протяжении десятилетий и даже веков. Но для изменений в содержании и формах выражения идеологии нужны совокупные и глубокие, взаимно подкрепляющие и усиливающие друг друга перемены и в объективных условиях жизнедеятельности общества, и в сфере его мировоззрения, и в общественной психологии. Такие изменения требуют долгой предварительной эволюции и потому происходят не часто.

Для ППАпроектов существенны два вывода. Вопервых, любая идеология эволюционирует не произвольно, а по собственным внутренним законам, еще ждущим своего исследования. Главная политикопсихологическая функция идеологии как явления, повидимому, состоит в обеспечении психологической легитимности (т. е. готовности субъекта принять как «законный») определенного долговременного жизненного уклада. Идеология возникает в ответ на вопросы, которые ставит жизнь, но на которые объективно невозможно в данный момент или период ответить, и потому в качестве ответа предлагается некая сверхдолговременная гипотеза, высказываемая в форме аксиомы.

Идеология начинает переживать серьезный и глубокий кризис тогда, когда под влиянием времени и опыта зримо и несомненно меняются либо содержание ответов на такие вопросы, либо сама их постановка и формулировка, мера их актуальности. Именно это, а не злоупотребления и не прегрешения, и даже не прямые преступления находящихся у политической власти жрецов идеологии, ведет к подрыву ее собственной психологической легитимности достаточно вспомнить инквизицию, вовсе не подорвавшую позиции католицизма, и, напротив, становление естественных наук, изрядно пошатнувшее его позиции. А потому идеология не может и отмереть в результате, например, политических преследований' они лишь укрепляют ее авторитет в глазах реальных и потенциальных последователей данной идеологии. Вообще, случаи «чистого» и полного отмирания какойлибо масштабной и влиятельной идеологии в документированной истории нам неизвестны, хотя отдельные идеологии впадали нередко в весьма глубокие и затяжные кризисы.

Вовторых, общество бывает готово воспринять новую идеологию не когда угодно, но во вполне определенные периоды своей жизни, когда все более очевидна исчерпанность прежних ответов на основополагающие вопросы жизни, а новые ответы не отлились еще в какието четкие формулировки. Однако и здесь будет принята не любая идеология, способная именно сегодня такие формулировки предложить, а только та, которая, кроме того, будет отвечать общественнопсихологическим особенностям данного социума, и прежде всего специфике его национального характера, этноконфессионального и/или социоэтнического психического склада России. Иными словами, воспринимаемая новая идеология должна быть совместимой как с текущим психологическим состоянием общества, так и, самое главное и сложное, с его историкопсихологической наследственностью. Из чего же складывается последняя?

Здесь необходимо вернуться к рассмотренным трем базисным способам существования, но уже с точки зрения того, какие организационнополитические, психологические, духовные последствия имеет каждый из них на длительной исторической дистанции, измеряемой продолжительностью жизни многих поколений людей.

Так, процесс подбирания не требует от его участников какойто особой координации усилий, и значит, развитых средств общения, прежде всего языка. Относительно примитивный способ существования производит лишь ограниченное количество знаний и не требует большего, а неразвитость языка и не дает возможности накапливать дополнительные знания сверх минимально необходимых, тем более переходить к абстрактному мышлению. Процесс подбирания не требует и особого руководства: каждый индивид вполне способен действовать самостоятельно. Существует и своеобразная жизненная этика, концентрирующаяся на взаимоотношениях человека с природой и сводящаяся к тому, что нельзя обижать природу и ее богов, вредить живому без дела и смысла, брать больше, чем нужно человеку для выживания и т. д.

Производство вытягивает за собой иную цепочку психологических, духовных, организационных последствий. Оно, помимо материальных результатов труда, непременно порождает накопление не только квалификации, умений, но и опыта, из которого со временем выкристаллизовывается знание, вначале практическое, а потом и научное. Производство всегда предполагает некоторое разделение труда, что вызывает необходимость его координации, подчас достаточно сложной. Все это требует развитых средств общения, и прежде всего языка; дает стимул к его развитию; способствует постепенной наработке в языке таких структур и понятий, которые открывают путь к формированию абстрактного мышления. Производство рождает специфическую трудовую этику: уважение к труду и его результатам, к знаниям и компетентности, к инструменту, дисциплине и самоконтролю, к точности в словах, характеристиках, обязательствах.

Аналогичный «шлейф» есть и у отъема, насилия, однако там он иного качества. Язык необходим для координации действий во время нападений, акций, боевых действий  язык команд, язык диктата и подчинения. Руководство жизненно важно в самом прямом смысле слова, а в боевой обстановке дискутировать некогда, выполнение команд должно быть доведено до автоматизма, в чем и заключается не только гарантия успеха «миссии», но части и самой жизни. Более того, авторитет вожака должен быть непререкаем также и в обычной обстановке, в противном случае обязательно найдется желающий и способный силой завладеть его местом и долей добычи. Следовательно, авторитет вожака должен постоянно поддерживаться самыми жесткими средствами. Так закладываются основы того, что позднее разовьется в политический тоталитаризм. У насилия как способа существования есть и своя этика культ силы, слепой групповой сплоченности, резкого деления мира на «своих» и «чужих», круговой поруки.

В любой социальноэкологической системе всегда присутствуют все три способа существования со всем «шлейфом» их организационных, психологических, духовных, нравственных последствий. Не только в России, но и во всех странах, ставящих перед собой цели ускоренной модернизации и развития, традиционные социальные и межличностные отношения, верования и представления, ценности и психологические особенности населения оказываются неизменно самым мощным препятствием на пути прогресса, который отождествляется с индустриальной цивилизацией и гражданским обществом.

Очевидно, в этих условиях любое макросоциальное, исторических масштабов и значения реформаторское начинание, коль скоро оно рождается не стихийно, а инициируется осознанно и целенаправленно, должно рассматриваться не только с точки зрения политических и практических качеств, но и как социальноисторическая гипотеза, содержание, целесообразность, пути и способы осуществления которой подлежат, помимо прочего, и научной проверке. Реализация такой гипотезы непременно должна сопровождаться созданием и использованием разветвленной системы обратных связей между обществом и властью, обществом и наукой, наукой и властью, которые позволяли бы максимально рано выявлять все издержки и минусы, сводя совокупный ущерб от них к доступному минимуму.

Однако само по себе состояние общественного сознания еще не предопределяет ни склонности соответствующей части социума к участию в политике; ни того, в какое политическое поведение выльется это участие, если оно будет иметь место; ни, тем более, потенциальной результативности такого поведения. Динамика общественнопсихологических и политикопсихологических состояний и процессов, ведущих от некоего состояния сознания к некоторому политическому поведению, в рамках ППА может прослеживаться по линии «массовое сознание  общественное мнение  политическое поведение». Причем по мере продвижения от состояния сознания к конкретным формам поведения «включается» все большее число психологических механизмов, для анализа и оценки последствий деятельности которых последовательно задействуется все большее количество критериев.

Под массовым сознанием мы будем понимать все совокупное состояние сознания социума или какойто его части в определенный момент или сравнительно непродолжительный период времени: все существующие в этом сознании фактические представления, ценности, интересы, ожидания, эмоциональные состояния без какого бы то ни было исключения. Состояние массового сознания может определяться только применительно к ограниченному периоду времени: заметная эволюция эмоционального состояния уже меняет и состояние массового сознания в целом, даже если остальные компоненты его остаются неизменными. Переменчивость эмоциональной компоненты сознания достаточно высока даже в масштабах общества в целом.

Для целей ППА крайне существенно то, что состояние массового сознания может быть более или менее достоверно оценено имеющимися методами либо ретроспективно, либо прогностически. Текущей оценке в реальном масштабе времени оно не поддается: методы исследования таковы, что за время проведения опроса состояние сознания вполне успевает измениться и даже неоднократно. Поэтому любые прогнозы вероятной реакции социума на какиелибо ожидаемые или предполагаемые события должны иметь сценарный характер.

На практике ведущее место в оценке состояния и динамики массового сознания повсеместно заняли опросы общественного мнения. Проблема общественного мнения и его измерения принадлежит к числу наиболее разработанных в общей и политической социологии, социальной и политической психологии, политологии; библиография по ней лидирует во всех перечисленных дисциплинах. В рамках политикопсихологического анализа целесообразно выделять несколько качественно разных уровней общественного мнения применительно к данной политической проблеме и/или ситуации, что позволяет расценивать его как неструктурированное и структурированное.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Поэтому интересующий феномен  стихийное массовое поведение являющееся разновидностью массового

Попадают в предметное поле деятельности акмеологической
Понято изнутри организационной структуры
Можно выделить в структурных образованиях общества элитные слои