<<<     ΛΛΛ     >>>   

Нижеследующее представляет собой ряд примечаний и комментариев, которые следует читать одновременно с соответствующими разделами текста.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Восточные тексты обыкновенно начинают с констатации, которой заканчиваются западные сочинения в качестве conclusio finalis* длинного процесса доказательства.

* Заключения (лат.)

Мы начинаем, скорее, с общеизвестных и общепринятых вещей, а заканчиваем изложением важнейшей цели нашего исследования. Поэтому наша работа завершилась бы примерно таким предложением: "Вот почему Трикайя и есть сам всепросветленный ум". В этом отношении восточное мышление не слишком сильно отличается от нашего средневекового. Еще в XVIII столетии наши исторические и естественнонаучные книги начинались с решения бога создать мир. Идея Мирового Ума распространена на Востоке повсеместно, поскольку очень точно выражает интровертный восточный темперамент. В переводе на язык психологии приведенное выше предложение звучало бы, видимо, примерно так: бессознательное есть корень всякого переживания единства (дхарма-кайя), оно – матрица всех архетипических или структурообразующих форм (самбхога-кайя) и "conditio sine qua non" мира явлений (нирмана-кайя).

ПРЕДИСЛОВИЕ

Боги суть архетипические формы мышления, они входят в самбхога-кайю [17]. Их мирные и воинственные аспекты, играющие большую роль в медитациях "Тибетской Книги мертвых", символизируют противоположности: в нирмана-кайе это не белее чем человеческие конфликты, но в самбхога-кайе они означают позитивные и негативные принципы, объединенные в одной фигуре. Это соответствует тому психологическому опыту, который сформулирован и в "Дао дэ цзин" Лао-цзы: нет утверждения без отрицания. Где вера, там и сомнение; где сомнение, там и жажда веры; где нравственность, там и искушение. Лишь святому является дьявол, а тираны – рабы собственных камердинеров. Тщательно исследовав свой характер, мы неизбежно обнаружим, что "высокое стоит на низком", как выражается Лао-цзы. Это, по всей видимости, означает, что противоположности взаимообусловлены и что они в сущности суть одно. Такой вывод хорошо подтверждается примером людей с комплексом неполноценности: где-то в глубине души они вынашивают маленькую манию величия. Тот факт, что противоположности выступают в качестве богов, следует из простой констатации того, что они весьма могущественны. Поэтому китайская философия разъясняла, что это космические принципы, и назвала их ян и инь. Чем сильнее попытки развести противоположности, тем больше их власть. Дерево, вырастая до небес, корнями достает до преисподней, говорит Ницше. Но вверху и внизу это все то же самое дерево. Наш западный образ мышления характерен тем, что два этих аспекта мы расчленяем на антагонистические персонификации: бога и дьявола. Точно так же для веселого оптимизма протестантов характерно, что дьявол тактично скрывается в тени, по крайней мере в самом далеком прошлом. "Omne bonum a Deo, omne malum ab homine"* – это неудобная последовательность.

* Всякое благо от Бога, всякое зло – от человека (лат.)

"Видение реальности" недвусмысленно соотносится с умом как более высокая действительность. На Западе же бессознательное (все еще повсеместно) рассматривается как нечто фантастически ирреальное. "Видение ума" предполагает самоосвобождение. На языке психологии это означает, что чем больше внимания мы уделяем бессознательному процессу, тем больше освобождаемся от мира вожделений и разорванных противоположностей и тем ближе подходим к состоянию бессознательности, характеризующемуся единством, неопределенностью и вневременностью. Это и есть освобождение самости из своей ввязанности в страдания и борьбу. "Этим путем понимается собственный ум". Ум здесь несомненно означает ум индивидуума, его психику. Психология с этим согласна, поскольку понимание бессознательного и есть ее важнейшая задача.

ПРИВЕТСТВИЕ ЕДИНОМУ УМУ

Этот раздел ясно показывает, что Единый Ум есть бессознательное, так как он охарактеризован в качестве вечного, неизвестного, невидимого, непознаваемого. Однако он обнаруживает и позитивные черты, соответствующие восточному опыту. Это следующие атрибуты: вечно ясный, вечно сущий, излучающий и непомраченный. Чем больше человек концентрируется на своих бессознательных содержаниях, тем больше они заряжаются энергией, и это неоспоримый психологический факт; они оживают, как бы наливаясь светом изнутри. Они превращаются в своего рода эрзац реальности. В аналитической психологии мы находим этому феномену методическое применение. Я назвал этот метод Активной Имагинации. Игнатий Лойола в своих "Упражнениях" тоже пользовался активной имагинацией. Имеется также доказательство того, что в медитациях алхимической философии употреблялось нечто подобное [18].

ПОСЛЕДСТВИЯ НЕВЕДЕНИЯ ЕДИНОГО УМА

"Знание о так называемом уме широко распространено". Это недвусмысленно относится к сознающему уму человека в противоположность Единому Уму, который неизвестен, т.е. бессознателен. Овладеть такими знаниями "стремятся и люди обыкновенные, по причине своего неведения Единого Ума не ведающие самих себя". Самопознание здесь решительно отождествляется со "знанием Единого Ума", а это означает, что знание о бессознательном необходимо для понимания собственной психики. Потребность в таком знании – факт, хорошо известный на Западе, что подтверждается развитием психологии и растущим интересом к этим предметам в наши дни. Всеобщая потребность в росте психологических знаний возникает главным образом из болезненного состояния, вызванного пренебрежением к религии и недостатком в духовном руководстве. "Они без конца блуждают в Трех Царствах и терпят нужду". Так как нам известно, чтo может привнести невроз в моральные коллизии, это изречение не нуждается в комментарии. В этом разделе сформулированы причины, по которым в наше время возникла психология бессознательного.

Даже желание познать ум, как он есть сам по себе, остается невыполнимым. Текст вновь подчеркивает, как трудно найти путь к началам этого ума, поскольку они бессознательны.

РЕЗУЛЬТАТЫ ЖЕЛАНИЙ

Попавшие в оковы алчности не могут "познать ясный свет". Ясный свет опять-таки относится к Единому Уму. Желания жаждут внешнего свершения. Они куют цепи, которыми человек прикован к миру сознания. В таком состоянии он, конечно, не может заметить собственные бессознательные содержания. А отступление от сознательного мира фактически способно исцелить; правда, начиная с определенного момента, который варьирует у различных индивидуумов, это отступление может означать уже безразличие и вытеснение.

Даже Срединная Тропа в конце концов "помрачается вожделением". Это очень правильное изречение, которое невозможно достаточно убедительно воспроизвести для европейского слуха. Когда пациенты или нормальные люди знакомятся со своим бессознательным материалом, они набрасываются на него с той неудержимой жаждой и алчностью, которая прежде ввергала их в экстраверсию. Проблема заключается не столько в удерживании от объектов желаний, сколько в отрешенном отношении к желанию как таковому, независимо от его объекта. Мы не в состоянии добиться бессознательной компенсации посредством форсирования неконтролируемых желаний. Нам следует терпеливо ждать и следить за ее спонтанным возникновением, а когда она возникла, нам следует принимать ее такой, какой она нам является. Таким образом, мы с неизбежностью принимаем созерцательную установку, которая нередко уже сама по себе оказывает освобождающее и исцеляющее воздействие.

ТРАНСЦЕНДЕНТНОЕ ЕДИНЕНИЕ

"Поскольку двойственность не существует в действительности, многообразие неистинно". Это, безусловно, одна из фундаментальных истин Востока. Нет противоположностей, а есть – вверху и внизу – все то же самое дерево. "Изумрудная скрижаль" говорит: "Quod est inferius, est sicut quod est superius, et quod est superius, est sicut quod est inferius, ad perpetranda miracula rei unius" [19]. Многообразие тем более иллюзорно, что все отдельные формы возникают из неразличимого единства психической матрицы, из глубин бессознательного. Изречение нашего текста имеет в виду, если использовать психологические термины, субъективный фактор – материал, констеллирующийся непосредственно под воздействием раздражителя, т.е. первого впечатления, которое каждое новое восприятие интерпретирует в смысле прежнего опыта. "Прежний опыт" восходит к инстинктам и, таким образом, к наследственным и неотъемлемым формам психического поведения, анцестральным и "вечным" законам человеческого ума. Однако это изречение полностью игнорирует возможную трансцендентную действительность физического мира как такового – проблема, известная в философии санкхьи, где пракрити и пуруша, поскольку они суть полюсы всесущего, образуют космическую дуальную пару, с которой трудно иметь дело. Если попробовать отождествить себя с монистическим праисточником жизни, то следует закрыть глаза и на дуализм, и равным образом на плюрализм, и забыть о существовании какого-то мира. Естественно, тогда возникает вопрос: почему Единому надо было являться в качестве многого, если единственная действительность принадлежит Всеединству? В чем причина многообразия или иллюзии многообразия? Если Единое находит удовлетворение в себе самом, зачем ему надо отображаться во многом? И что более действительно – Единое, которое отображается, или зеркало, подставленное для отражения? Вероятно, такие вопросы задавать не следует, ибо ответа на них все равно нет.

С точки зрения психологии корректно утверждать, что единение достигается путем отступления от мира сознательности. В стратосфере бессознательного не бушуют никакие бури, потому что там нет ничего настолько различимого, чтобы вызывать напряжения и конфликты, которые на самом деле относятся к поверхности нашей действительности.

Ум, в котором соединяется несоединимое – сансара и нирвана – это в конечном счете наш дух. Идет ли такая констатация от глубочайшей скромности или от заносчивой дерзости (hybris)? Значит ли это, что ум – всего лишь "не что иное, как" наш ум, или же что наш ум и есть ум как таковой! Безусловно, последнее, и с точки зрения Востока в этом нет никакой дерзости; наоборот, это совершенно приемлемая истина: у нас получилось бы то же самое, если бы мы сказали: "Я есмь бог". Это настоящее "мистическое" переживание, хотя западному человеку оно кажется весьма спорным; на Востоке же, где оно исходит из иного склада ума, никогда не терявшего связи с инстинктными основами, оно расценивается совершенно по-другому. Коллективная интровертная установка Востока не позволяла чувственному миру рвать витальную связь с бессознательным, психическая действительность никогда не оспаривалась всерьез, несмотря на существование так называемых материалистических спекуляций. Единственной известной аналогией этому положению дел является духовное состояние дикаря, удивительным образом путающего сон и действительность. Мы, разумеется, не смеем называть восточный склад ума дикарским, ведь мы сами испытали глубокое воздействие его замечательной цивилизованности и утонченности. Тем не менее он зиждется на первобытной ментальности; это особенно справедливо в отношении признания действительности парапсихических феноменов, таких, как духи и привидения. Запад же культивировал просто другой аспект первобытности: как можно более точное наблюдение природы за счет абстракции. Наше естествоиспытание развилось из изумительной наблюдательности дикаря. Мы добавили к этому только немного абстракции – из опасения, что факты станут нам противоречить. В свою очередь Восток культивирует психический аспект первобытности вкупе с непомерным количеством абстракции. Факты поставляют отличные истории, но не более того.

Итак, если Восток заявляет, что ум свойствен каждому, то в этом не больше дерзости или скромности, чем в европейской вере в факты, выводимые из человеческого наблюдения, а иногда и только из его интерпретации. Поэтому она небезосновательно опасается чрезмерного абстрагирования.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

К восприятию западною царства медитация алмазов
На индивида религии благодаря
Забитый илом колодец
Безобразного источника сознания
Юнг К. К вопросу о подсознании психологии 2 состоянии