<<<     ΛΛΛ     >>>   

Обсуждение вопросов, касающихся содержания предмета психологии, определяло статус психологии как науки. Может ли психология, особенно определяемая как исследование сознания, вообще быть наукой? А если да, то какой наукой она должна быть и какие методы использовать? Эти вопросы обсуждались на протяжении XIX столетия.

Психология бросает вызов науке. Некоторые мыслители выражали серьезные опасения по поводу того, может ли вообще существовать наука о разуме и сознании. В Германии самые серьезные возражения против психологии как науки высказывались последователями Канта, немецкими идеалистами, и их аргументация задержала развитие психологии в университетах Германии. Различные возражения были выдвинуты и основателем позитивизма, Огюстом Контом (1798-1857), оказавшим серьезное влияние на психологию в Англии и США.

Идеалисты сомневались в том, что можно количественно оценить сознательный опыт, эмпирическое Эго. Опыт можно описать качественно, но без количественных оценок более чем одного измерения не может быть психического эквивалента математических законов Ньютона и, следовательно, науки о разуме. Еще более важной была невозможность изучать личность, трансцендентальное Эго. Поскольку личность обладала опытом, как считали идеалисты, она не могла быть объектом опыта. Таким образом, высшие мыслительные процессы — уникальная собственность трансцендентального Эго — невозможно наблюдать. Психология, из которой исключено исследование мышления, величайшей способности людей, не заслуживает звания науки. Один из величайших споров психологии, противоречие безобразного мышления (см. главу 13), возник из проблемы доступности мышления наблюдению.

Конт предложил иерархию наук, из которой исключил психологию. Основной наукой была физика, на которой базировалась химия, служившая фундаментом биологии, лежавшей, в свою очередь, в основании новейшей и несомненной науки социологии. Конт полагал, что душа (psuche) не существует, поэтому не может быть и науки (logos) о ней. Он выражал надежду на то, что френология, биологическая наука о мозге, даст знания о человеческой природе, необходимые социологам. Позднее идеи Конта были дополнены логическими позитивистами, философия науки которых давала аргументы для того, что дать психологии новое определение — науки об общественно наблюдаемом поведении (см. главы 6-8).

Защита психологии как естественной науки. В Великобритании философы-эмпирики разработали альтернативную концепцию разума, более дружественную по отношению к науке. Самое большое значение для психологии имели труды Джона Стюарта Милля (1806-1873), который непосредственно отвечал на вопросы Канта и Конта. Он утверждал, что мы наверняка можем наблюдать сознание, поведение и некоторые аспекты мышления с различной степенью точности и создать научную дисциплину, занимающуюся разумом. Подобно метеорологии, эта дисциплина может никогда не достичь точности физики, но она заслуживает звания науки и будет полезной в практическом отношении.

Прагматический подход Милля к определению науки и психологии получил развитие в трудах его друга и последователя Александра Бэйна (1818-1903) и, благодаря ему, в работах первых американских психологов. Однако до Граждан-

66

ской войны американская психология, по сути дела, совпадала с ориентированной на нравственность психологией шотландцев XVIII столетия.

Психология как гуманитарная наука. Третья традиция возникла в Германии. Она была вдохновлена трудами Вико и Гердера. Идеалисты и эмпирики расходились во мнении о том, в какой степени психология может быть наукой, но соглашались, что если психология намеревается стать наукой, то необходимо уделять особое внимание законам, управляющим разумом и поведением. Образцом для психологии (равно как и других гуманитарных наук) была физика. Как отмечал Милль, «отставание наук о морали можно исправить, лишь применив к ним методы физической науки, должным образом расширив и обобщив их». Схема Милля воплотилась в первых психологических лабораториях. В противовес идее Милля (которую разделяли позитивисты) о том, что все науки следует строить по образцу физики, историк Вильгельм Дильтей (1833-1911) говорил, что существует не один, а два типа наук. К одному принадлежат естественные науки (Naturwis-senschaft), моделью для которых служит физика и которые ставят своей целью выяснение законов, составление прогнозов и осуществление контроля. С другой стороны — Geisteswissenschaft (букв, «духовные науки», часто переводится как «гуманитарные науки»1), построенные по образцу истории. Обычно историки не ищут универсальных законов, а пытаются найти объяснение частным последовательностям уникальных событий, эмоционально погружаются в прошлые культуры и народы, видя свою цель не в прогнозах или контроле, а в том, что Дильтей называл verstehen (понимание).

Представления Вико, Гердера и Дильтея связаны с одним из самых фундаментальных и сложных вопросов, с которым сталкивается научное объяснение человеческого разума и поведения. Философ Георг Фридрих Вильгельм Гегель (1770-1831) первым сформулировал эту проблему в ее современном виде. Естественные науки имеют дело с причинами событий, но человеческие действия имеют в своей основе причины и мотивы, которые не являются физическими причинами. Представим, что однажды ночью женщина застрелила своего мужа. Это убийство было предумышленным, если она намеревалась застрелить его и получить наследство. Но это мог быть и несчастный случай, например она выстрелила в мужа, приняв его за грабителя. С точки зрения естественных наук причина события одна и та же: мускулы пальца, управляемые командой мозга женщины, нажали на спусковой крючок, и пуля вошла в голову ее мужа. Но для того чтобы понять, что же произошло с точки зрения человеческих понятий — и, таким образом, различить умышленное убийство и самооборону, — мы должны заглянуть в ум женщины в тот момент, когда она нажимала на курок. Если она знала, что это был ее муж, то она виновна в преднамеренном убийстве; если она полагала, что это грабитель, то ее действия классифицируются как самооборона. Сканирование мозга не может решить эту проблему, поскольку оно выявляет не мысли, а состояние нейронов. Мотивы и причины относятся к области моральной и социальной жизни человека, а не к нашему физическому существованию.

1 Употребление мною термина «гуманитарные науки» не следует считать подтверждением тезиса Дильтея; этот термин используется для того, чтобы объединить все науки, изучающие людей какими-либо методами.

67

Только в Германии были выдвинуты возражения против того, что психология принадлежит к естественным наукам, и психологи окончательно отвергли их. В других странах психологи, после некоторых дебатов, последовали по пути Ньютона. Тем не менее, хотя сторонники точки зрения Дильтея оказались в меньшинстве, им принадлежат важные критические замечания в адрес основного русла естественно-научной психологии. В XX столетии герменевтика рассматривает психологию не как науку, а, скорее, как литературную критику, и последователи Людвига Витгенштейна (1889-1951) ломают голову над вопросом о месте причин, мотивов и социального контекста человеческого поведения (см. главу 11).

Разум и реальность

Помимо споров о методах и притязаниях психологии, идеалисты и эмпирики вступили в битву из-за проблемы природы разума и реальности. Эмпирики подчиняли субъективное объективному, а идеалисты — объективное субъективному. Хотя сражение касалось метафизических вопросов, оно, тем не менее, оказало влияние на формулировку первого определения психологии и на начальные этапы ее развития1. Обе стороны принимали общую картину картезианского театра, соглашались, что сознание представляет собой экран для идей, но расходились во мнениях по поводу того, что лежит за пределами и в основе сознания.

Эмпиризм. Эмпирики отождествляли разум и сознание и изображали сознание как поверхность, на которую посредством сенсорных процессов в мозге непосредственно проецируются идеи. С этой точки зрения сознание служит зеркалом природы, изображением на экране сознания, непосредственно отражающем реальность, окружающую человека. Идеи, содержащие более чем одно отдельное ощущение, считались сложным целым, состоящим из многих атомарных сенсорных единиц, связанных воедино на экране сознания посредством ассоциаций, точно так же, как различные объекты в пространстве связаны друг с другом силами гравитации. Эту картину разума подробнее всего разрабатывали британские философы, от Локка до Милля, но сильное влияние на нее оказали также французская и немецкая психологии, особенно последующий расцвет позитивизма.

Эмпирики превратили психологию, определяемую как науку о сознании, в своего рода психическую химию. Ей вменили в обязанность идентификацию базовых элементов сознательного опыта (наподобие того, как Периодическая система дает список основных физических элементов) и описание законов, регулирующих их комбинации (наподобие того, как химия описывает законы, регулирующие, каким образом атомы образуют молекулы). К задаче интроспекции добавили установление связи сенсорного опыта и формирования ассоциаций с глубинными физиологическими процессами. Занятия психологией такого рода были отчетливой тенденцией первых психологических лабораторий, но сильнее всего они были выражены

Это утверждение является серьезным, но неизбежным примером чрезмерного обобщения в этом кратком обзоре. Были эмпирики, например Джеймс с его радикальным эмпиризмом и некоторые более поздние позитивисты, которые соглашались с идеалистами относительно того, что только познаваемая реальность является миром идей. Ключевым для моих целей различием является разделение на тех, кто считал разум относительно пассивным («эмпирики» в данной главе), и тех, кто полагал его активным («идеалисты»).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

психологии Лихи Т. История современной психологии 6 психология
Его имя должно кануть в летупсихоанализ фрейда
психологии Лихи Т. История современной психологии 1 психологии
В нашем примере каузальная история относительно тривиальна
Привели немецких психологов