<<<     ΛΛΛ     >>>   

Наиболее важный вклад, который способно внести христианство в политику, ориентированную на осуществление свободы и права, состоит в формировании нравственного сознания. В современном мире ответственность несут лишь церкви. Если же они оказываются несостоятельны и не могут предложить правовому государству определенные нравственные основы, политика может оказаться в трудном и даже безысходном положении.

Безысходность выражается в том, что с политикой тогда связываются ожидания и надежды на общее спасение, на создание такого общества на Земле, в котором все были бы счастливы. Нужно признать, что никакая политика в этом мире не в состоянии осуществить подобные ожидания и надежды.

В разочаровании, вызванном тем, что политика не может осуществить этих ожиданий, состоит глубочайшая причина кризиса доверия, в котором находится наша демократия, наше свободное правовое государство. Люди теряют доверие к политикам, которых они выбирали. Наступает эрозия не только предполитических нравственно-религиозных основ, но и основ нашего демократического правового государства.

У нас есть ныне видные политики, которые считают, что мы находимся уже в предфашистской ситуации. Они полагают, что если процесс эрозии будет продолжаться, страна снова может пережить судьбу Веймара. Если распад религиозной, христианской субстанции в нашем обществе будет идти и дальше, мы рискуем лишиться возможности проводить разумную политику. Имеется в виду политика, ориентированная на конкретные условия в этом мире и на реальные возможности, которыми мы располагаем, и не вынуждающая нас ориентироваться на цели, не относящиеся к этому миру непосредственно.

Отстранение нашей исторической религии имеет катастрофические последствия для политики. Процесс этот происходит в то время, когда повсюду наблюдается возвращение религий, в том числе мировых религий. Еще двадцать лет тому назад я выступал с тезисом, что в конце нашего столетия решающей темой будущего будет не экономика, а религия. У нас тому признаков пока не видно.

Но если взглянуть на мир в целом, то истинность высказанного тезиса получит ныне подтверждение. На фоне повсеместного возвращения религий обращает на себя внимание прежде всего ислам. Это реакция на крах социалистических обещаний принести народам спасение, на прогрессирующую секуляризацию в западных странах. Религии возвращаются как политический фактор. Озабоченность моя вызвана опасением, что наш либерализм, переродившийся в либертаризм, не найдет уже в себе сил дать ответ на новую ситуацию в мире, выдвинуть политическую и культурную альтернативу.

Наилучшую возможность понять причины нашего кризиса и определить пути его преодоления дает нам философия Гегеля. Причем именно потому, что Гегель видел в христианстве культурную предпосылку либерализма. Гегель проанализировал учение о двух царствах Августина и Лютера в условиях эпохи Нового времени, в контексте взаимоотношений государства и общества. В своей диалектике Гегель отдал должное всякой частичной истине, преодолев тем самым антагонизм между прогрессизмом и консерватизмом.

Все идеологии эпохи Нового времени содержат некоторый момент истины. Было бы совершенно неверно утверждать, что все эти идеологии представляли собой заблуждение и все, что они провозглашали, было ложным. Социализм точно так же содержит элемент истины, как и либерализм. Нам еще предстоит горечь познания того, что даже так называемый национализм и тот содержит момент истины. Так же, как и другие "измы".

Современный немецкий писатель и публицист Мартин Вальзер правильно заметил, что причина наступления неонационализма в Германии состоит в мазохистском вытеснении того факта, что наши граждане - не только люди, живущие в этой стране, но и немцы. Можно в течение долгого времени абстрагироваться от этого, однако принадлежность к немцам остается общим свойством всех этих людей. Это реальность, которую невозможно ни отрицать, ни вытеснить из сознания.

Данный момент истины все равно выйдет на поверхность. Чем больше мы подавляем его, тем хуже будет в дальнейшем, когда он возвратится к нам однажды вновь в облике национализма. Так что и национальная идея содержит частичную истину.

Понятие целого у Гегеля предполагает, что из этого целого ничто не исключается, ничто не отрицается и не игнорируется. Каждый феномен имеет право на существование. Представители партии ХДС изображали до сих пор Гегеля родоначальником тоталитаризма. По указанию Хайнера Гайсслера, деятеля ХДС, выражающего интересы либерального крыла партии, партия была ориентирована на иные философские традиции - от Аристотеля до Монтескье.

В общем, это действительно великая традиция, следовать которой, конечно, имеет смысл. Однако блоку христианских партий предстоит все же в будущем открыть для себя христианско-либерально-консервативного Гегеля. Это неизбежно.

И это необходимо, если партия хочет сыграть еще какую-то значительную роль в политической жизни Германии. Ибо Гегель был первым, кто познал диалектику эпохи Нового времени и попытался показать выходы из нее. Гегель непревзойденным образом постиг то, что мир, стоящий на почве рассудка и организованный на основах науки, абстрактен. Эпоха Нового времени превратила науку в свою религию. Мы доверили науке все те функции, которые до эпохи Нового времени выполняла религия.

Что делает современный мир с действительностью, с природой, с человеком? Он подчиняет их абстракции. Глубочайшая суть кризиса культуры в эпоху Нового времени состоит лишь в том, что страдания людей, живущих в этом абстрактном мире, стали невыносимы. Это становится выше человеческих возможностей.

Если следовать по тому же пути и дальше, то в последующем всякая организация мира обратится против человека, антропологические возможности которого исчерпаны и перенапряжены сверх предела. Люди пытаются спастись бегством от этого мира, предаваясь утопиям. Но теперь рухнули и все утопии. Тогда люди обращаются к прошлому, к истории, связывая с этим свои надежды. Рост рационализма - лишь одно из проявлений такой реакции.

Единство и преемственность истории распадаются в эпоху Нового времени на две части. Прошлое и будущее разорваны, разобщены, взаимосвязь между ними утрачена, вплоть до того, что они начинают взаимно отрицать друг друга. Идея всех прогрессистов состояла в том, что в будущем обществе исчезнут все специфические особенности людей, культур, наций.

К сожалению, мы слишком часто забываем о том, что не только коммунизм, но также и либерализм стремится к устранению всех идентичностей, с которыми связано происхождение каждого человека. Эти идентичности должны быть, как предполагается, упразднены. Место их призвано занять универсальное человечество, деятельность которого подчиняется соображениям рациональности.

Возникновение консерватизма было обусловлено в эпоху Нового времени тем внутренним импульсом, что консерватизм пытается спасти от угрозы исчезновения и сохранить исторически сложившуюся идентичность. Этот импульс будет мотивировать консерватизм и впредь к самоутверждению.

Консерватизм и прогрессизм - две стороны одной и той же медали, они срослись вместе как сиамские близнецы. Всякий прогресс вызывает стремление сохранить исчезающее. Консерватизм точно так же является составной частью эпохи Нового времени, как и прогрессизм. Определенные формы прогресса можно лишь приветствовать, однако они означают вместе с тем стирание, уничтожение каких-то явлений.

Консерватизм представляет собой ничто иное, как попытку конкретизировать абстракцию, заложенную в прогрессе, и противопоставить ей в какой-то мере историческую действительность. Конечно, при этом возникает опасность, что консерватизм, защищая исторически сложившиеся идентичности, будет мыслить так же абстрактно, как и прогрессизм, стремящийся к преодолению этих идентичностей.

Гегель не является ни прогрессивным мыслителем - в смысле отказа от истории, ни консервативным - в смысле сохранения исторического наследия для будущего. Гегель мыслил на более высоком уровне, чем уровень выработанных нами политических понятий консерватизма и прогрессизма. Он пытался сохранить оба эти элемента.

Когда не существует уже мощной прогрессивной силы, по отношению к которой консерватизм мог бы определиться в своем интересе к сохранению определенных ценностей, тогда становится невозможно и самоопределение консерватизма. Можно сформулировать ту же мысль политически и в заостренной форме следующим образом: современный просвещенный консерватизм нуждается в существовании мощных левых сил, бросающих ему вызов.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Политической жизни
Принцип демократии представляет
Кризис либерализмапредисловие 5 вступление 11Часть 1 кризиса государства
Французский социалист философ публицист
Кризис политики