Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Современный либерализм исходит в своем самосознании из того, что правовое государство представляет единственную гарантию таких политических отношений, при которых индивиды могут в соответствии со своей природой и в равенстве с другими свободно следовать своей цели - удовлетворения потребностей. Идея общественного договора - внеисторична; это модель, рожденная исключительно фантазией человека. Между тем она считается философской основой всякого либерализма в современном мире. Либеральное представление, согласно которому индивиды вступили между собой в договор об условиях осуществления своей природы, - это, конечно, чистейшая фикция. И Гоббс, и Руссо знали это. И все же вплоть до наших дней эта фикция считается критерием оценки либеральности конкретного общества. Соответствуют ли какие-то условия либеральному принципу свободы и равенства, о том судят, исходя из идеи общественного договора. Существенные основы либеральной философии составляют, таким образом, во-первых, принцип равенства всех перед законом; во-вторых, свобода трудовой деятельности; в-третьих, свобода собраний и вступления в договорные отношения. И, наконец, гарантии защиты приобретенной собственности. Свободное самоосуществление индивидов по формальным правилам современного правового государства приводит между тем не к равенству, а именно к неравенству. Формальное равенство на старте порождает в дальнейшем неравенство. На старте у всех участников состязания равная вероятность победить, однако к финишу кто-то приходит первым, а кто-то вообще не достигает финишной черты. И здесь возникает проблема с теми, кто остается на дистанции, то есть вопрос формального и материального равенства. Речь идет о социальном государстве, которое было рождено немецкой философской традицией. Духовными отцами этой идеи были Гегель и его ученик Лоренц фон Штайн. Социальное равенство всегда обещал социализм во всех его формах. И ему верили в известной мере, потому что похожие обещания не способен был выполнить либерализм. Хотя в либеральной философии и содержались обещания установить равенство, причем не только формальное, но и материальное. Поэтому пока существует либерализм, будет существовать и социализм. Классический либерализм выводил равенство всех индивидов из факта их равной принадлежности к разуму: все равны, поскольку все равным образом относятся к универсальному разуму. Новейший либерализм занимает совершенно другую позицию: равенство определяется как равенство потребностей. Это означает, что все люди по природе своей имеют одинаковые потребности и всех объединяет стремление к счастью. В американской конституции в этой связи говорится, что все люди по природе своей имеют равное право добиваться счастья. Правда, никто не обещал в истории Америки, будто счастье это создадут людям общество и государство. Иначе толкует этот вопрос коммунистическое учение: революционный социализм выступает с притязанием создать такое общество, в котором вопросы справедливости и равенства вообще более не вставали бы. Цель марксизма - не осуществление справедливости или материального равенства, а снятие самой постановки этих вопросов. Однако приближение к такому состоянию возможно лишь в условиях результативного капитализма. Капитализм должен сначала создать то материальное богатство, которое предназначается к равному распределению социализмом. Такой апологии капитализма, как в данном отношении у Маркса, нет ни у одного либерального или консервативного теоретика. Так что даже последовательные марксисты никогда не хотели противодействовать об-нищанию масс, порождаемому капитализмом, ибо чем больше обнищание масс при росте богатства, тем благоприятнее ситуация для предстоящей социалистической революции. История пошла, однако, иным путем, чем предсказывал Маркс. Было создано социальное государство. Существует определенный вариант социального государства, сочетаемый с либеральным принципом правового государства. И есть другой тип социального государства, ведущий к фактической ликвидации правового государства. В первом случае соответствие социального государства правовому выражается в том, что это социальное государство создает материальные условия лишь в той мере, чтобы каждый индивид мог воспользоваться правами и свободами, которые гарантирует ему либеральное государство. В этом смысле еще Гегель признавал, что без государственного социального обеспечения не обойтись. Во втором случае речь идет о цели, поставленной Марксом, - достижения всеобщего материального равенства. Эта цель может быть осуществлена только при ликвидации свободы. Можно организовать правовое государство в целях стабилизации либерального принципа права и свободы. Но можно и так поставить дело в правовом государстве, что от прав и свобод ничего не останется. Наше социальное государство в ФРГ уже вышло, кстати, из-под всякого управления и контроля. Принцип правового государства все чаще нарушается в пользу принципа социального государства. Права, вытекающие из принципа правового государства, конечно, совершенно другого рода, чем те, которые обусловливаются принципом социального государства: это права-гарантии. Свобода занятий трудовой деятельностью, свобода собраний, гарантии защиты собственности, свобода мнений, свобода печати и т.д. - все эти права вытекают из принципа правового государства. Совершенно противоположного характера, принципиально иной природы права, обусловленные принципом социального государства: они ограничивают свободы, чтобы обеспечить вмешательство государства. Принцип правового государства означает ограничение государственного вмешательства. А принцип социального государства - расширение такого вмешательства. Тогда встает вопрос: как могло случиться, что либеральный принцип правового государства все более вытесняется вмешательством социального государства? Причин тут две, они очевидны. 1. Мы интерпретируем ныне права как ценности. Раньше считалось, что у индивида есть определенные права по отношению к государству. Однако затем, со ссылкой на понятие ценностей, эти права индивида были переиначены в права государства на вмешательство в сферу личной свободы граждан. В результате право истолковывается субъективно, произвольно. Оно становится непредсказуемо. Основные права превращают в основные ценности. Государство ориентируется тогда на основные ценности, его деятельность направлена на осуществление ценностей. Существует, однако, большая разница между тем, состоит ли смысл государства в обеспечении индивиду его основных прав и в защите этих прав личности или государство служит реализации ценностей. В конституции Бранденбурга осуществление права на труд определяется, к примеру, как цель государства. Следовать такому требованию на практике означало бы ликвидировать одну из главных свобод современного мира, свободу выбора профессии. 2. Вытеснение правового государства социальным происходит также вследствие замены общих норм законами, направленными на проведение каких-то экстренных мер. В ФРГ право превращено в некоторой мере в средство социально-технической регуляции. Несовместимо с классическим либеральным понятием права практикуемое ныне произвольное выделение одних социальных групп и притеснение других. С классическим либеральным понятием права несовместима также разрешенная законом практика абортов, представляющая собой фактически убийство неродившихся детей, даже при всем понимании людской нужды и ее социальных причин. Легализация убийства разрушает правовое государство как таковое. И если полагают, что такое убийство, как аборт, остается в конечном счете на совести отдельного человека, то тем самым чудовищным образом извращается то понятие совести, которое сложилось за последние две тысячи лет в Европе. Речь идет о традиции, ведущей начало еще от Сократа. Эта традиция не имела тогда ничего общего с христианством. Сократ говорил, что совесть это тот внутренний голос, который предупреждает человека от свершения дурного поступка и призывающий его к свершению добра. Ссылаться на совесть при обосновании убийства было для Сократа совершенно исключено. Обратим внимание на различия между либеральной конституцией Веймарской республики и либерально-консервативной конституцией ФРГ. Конституция Веймарской республики была действительно либеральной. Либерализм этой республики потерпел крушение из-за нейтрализма в вопросе о ценностях. Конституция Веймарской республики провозглашала нейтральное отношение к ценностям, не только к религии и мировоззрению, но и к ценности самой либеральности. Терпимое отношение к инакомыслию и открытость были единственными критериями, в результате чего демократия пришла к саморазрушению. Веймар оказался не в состоянии использовать органы формирования политической воли и создать власть, способную защитить республику от ее врагов и решить огромные проблемы, с которыми столкнулась тогда страна. Либеральная конституция рухнула, не справившись с проблемами власти и консенсуса. Решающей причиной гибели Веймара было то, что граждане разочаровались в способности демократии решить проблемы общества. Процесс этот, кажется, повторяется ныне вновь. У либерализма сложные и трудные отношения с демократией, в этом состоит основная проблема, которая вновь стала очевидной в свете нашего исторического опыта. Исследованием этого вопроса занимались Карл Шмитт и Аугуст фон Хайек. Любопытнейший феномен: самый либеральный и самый консервативный теоретик ХХ века сошлись в своих выводах по этому вопросу. Хайек видел корни беды в склонности демократии упразднить либерализм. Пока партии неограниченно владеют инструментами законодательства, дело либерализма находится, полагал он, в опасности. Фон Хайек критиковал положение, при котором самый важный орган, законодательная власть, используется в целях отдельных политических групп. Отсюда исходит главная угроза. Ибо партии используют законодательство не в интересах общего блага, а для обеспечения своей клиентуры и ее расширения. Вопреки конституции, отмечал фон Хайек, происходят следующие деформации: Это противоречит принципу правового государства |
|
|
|
|
