<<<     ΛΛΛ     >>>   

Собственно говоря, глубинная проблема остается при всем том без ответа - это проблема бедности, огромного разрыва в уровне жизни между высокоразвитыми и слаборазвитыми странами. Нужна совершенно другая политика в отношении слаборазвитых стран, ее тоже пока нет.

Идея мультикультурализма, общества с множественностью культур - одно из порождений культурной революции 1968 года. Еще в 1976 г. я обращал внимание общественности ФРГ на то, что основной вызов, брошенный нам, исходит не от стран реального социализма, а от западногерманской культурной революции, нашедшей источник вдохновения в теориях "Франкфуртской школы", позднего марксизма.

Я предупреждал тогда, что если мы не примем этот вызов, то сторонники культурной революции превратят Германию в другую страну, таковы их намерения. Ответ на эту либерально-анархистскую, в основе своей нигилистическую революцию можно было дать, только противопоставив ей другую духовную силу, христианскую либерально-консервативную революцию, обращенную к нашему историческому сознанию. На уровне обычных политических методов массовой демократии, привычных для нас, на этот вызов ответить невозможно.

Как и прежде, мы стоим ныне перед культурным вызовом "ме-таполитического характера". Опыт показывает, что немцы только тогда начинают осознавать политический смысл происходящих вокруг них событий, когда зашатаются основы их личного благосостояния. Немец, по сути своей, существо аполитичное. Только когда опасность задевает его прямо и непосредственно, тогда он тут же мгновенно политизируется до крайней степени. И если немцы в такой ситуации вдруг со всей страстью вторгаются в политику, это кончается для них обвалом.

Чтобы предотвратить такое развитие, нужно своевременно найти себя и продумать положение общими усилиями.

Один из величайших экспериментов в истории, в который оказалось ввергнуто человечество, был направлен на достижение единства свободы и равенства. Этот эксперимент, предпринятый в бывшем Советском Союзе, потерпел неудачу по той причине, что замысел его состоял с самого начала в искоренении буржуазной морали, как это называлось у марксистов, включая исторические и этические предпосылки этой морали.

Освобождение от оков старой морали должно было привести к образованию огромного этического вакуума. Марксисты исходили из надежды, что на этом пустом месте как Феникс из пепла возродится новый человек социалистического типа, за спиной которого останется былой антагонизм между индивидуальными и общими интересами.

Если мы зададимся вопросом о глубинных причинах провала этого эксперимента, то нужно вспомнить слова Горбачева, который видел решающую причину краха социализма в кризисе морали, в потере всякого чувства ответственности. Тем самым подрывается также и источник экономического прогресса, ибо никто не хотел принимать решения и брать на себя риск, чтобы не нести за это ответственности. Горбачев особенно выделял в связи с кризисом морали массовый алкоголизм и рост преступности.

Потрясает и вызывает тревогу после всего произошедшего, однако, то, что этот важный урок истории не был понят и даже не принят к сведению. Между тем речь идет о том, что от этоса, сплачивающего общество и создающего возможность консенсуса, отказаться недопустимо и невозможно. Утрата этоса приводит к внутреннему распаду, к гибели общества. Вывод состоит в том, что этика и мораль, при всей их важности для формирования личности, имеют прежде всего исторически объективное решающее значение для общества в целом, от этого зависит выживание или гибель народов и культур.

Мы ставили перед собой похожие, а в какой-то мере и идентичные с марксизмом цели, а именно создание бесклассового, эгалитарного общества, в котором было бы достигнуто полное освобождение и самоосуществление человека. Такие же цели были решающими и для многих других западных стран. Попытка достичь аналогичные с марксизмом утопические цели имела, как оказалось, больше успеха как раз в условиях рыночной экономики. Этот шокирующий факт так и не осознан еще в достаточной мере буржуазным сознанием.

В ФРГ революция была задумана именно в сфере культуры. Целью революционного воздействия было сломать духовно и изменить самого человека, его сознание, его нормативные представления, в конечном счете структуру личности, которая квалифицировалась как "буржуазная". Созданный в ходе культурной революции новый человек должен был построить затем новое общество.

Вызов, брошенный культурной революцией, и по сей день имеет решающее значение для всех, кто не стоит на почве этой революции. Чтобы справиться с анархизмом и нигилизмом этой культурной революции, нужно противопоставить этому другие цели, культурную революцию принципиально иного характера.

Известный польский философ Лешек Колаковский, выступая на философском конгрессе в Берлине в 1993 г., охарактеризовал процесс распада всех упорядочивающих структур в обществе как следствие деформации современной рациональности социализмом. Из этого происходит, по его словам, смесь анархизма, с одной стороны, и фундаментализма - с другой. Политика и государство взирают на эти процессы беспомощно. Это шокирующее и провокативное заявление так и осталось, если судить по отчетам, без достойного ответа. Альтернативных оценок ситуации тоже не было предложено.

Все наше общество испытывает глубокую потребность в этике. Об этом говорят отнюдь не только неоконсерваторы, это всеобщая забота. На всех дискуссиях и конференциях ставится вопрос об этике. Говорят о необходимости этики науки, экологической этики, новой этики для экономики, новой этики для институций.

Характерно, что проводятся конгрессы, призывающие проявить мужество в деле воспитания и в сохранении этики. Но если приходится взывать к мужеству, к особым духовным усилиям, чтобы возродить в сознании людей само собой разумеющиеся нравственные представления, тогда состояние нашего общества и культуры нужно определить как декаданс. Это значит, что общество обращается в своих нормативных представлениях против условий собственного самосохранения. Я не хочу сказать, что это общество уже охвачено декадансом, но симптомы декаданса очевидны, и над этим стоит задуматься.

Если, к примеру, в Швейцарии, которая всегда представлялась мне особенно стабильной и внутренне прочной страной с гуманистически-христианской основой, выгоняют с работы учителя, который вел в своей школе борьбу против распространения наркотиков, такое общество и государство, можно считать, отмечены печатью декаданса: это похоже на безумную гонку в пропасть.

Обоснование этики невозможно без философии. Психологии для этого недостаточно. А в философских дискуссиях упоминается прежде всего рациональная этика, которую занимает не этичное поведение, а ведение рационального дискурса об этике вообще. Вторая значительная модель этики - консервативная. Она предполагает укорененность этики в обычном опыте, в элементарных нормах и приличиях. Однако хотел бы заметить в этой связи, что для провокаторов, которые хотят шокировать общество, эти этические нормы не имеют значимости.

Третьей крупной формой, получившей ныне распространение, может быть названа экологическая этика. Обращение к этике для обоснования самосохранения человечества известно еще со времен античности. Утрата этики означает саморазрушение. Глубочайшим мотивом потребности в этике выступает то, что человеку нужно уважать самого себя, чтобы он мог посмотреть себе в глаза.

Сколь бы убедительной и само собой разумеющейся ни казалась необходимость самосохранения и этики, служащей этой цели, приходится напомнить все же о вопросе, возникшем в нашу эпоху: "А к чему самосохранение?". Фридрих Ницше, один из самых значительных и радикальных философов второй половины XIX века, понял, что с концом этической традиции, существовавшей более двух тысяч лет, современный мир приходит к состоянию, когда ставится небывалый в истории культуры вопрос: "К чему вообще человек?".

Мы столкнулись ныне с таким типом преступника, как правило, молодого, для которого соображения морали вообще ничего не значат. Этический вопрос для него не существует, он не понимает его. Ученые и политики находят причины в социальной проблематике, в распаде школы, семьи, в жестокости и холодности потребительского общества, готового ради малейшей выгоды пожертвовать милосердием. Все это верно. Однако глубинные причины явления тем самым отнюдь не выяснены. Между тем мы имеем дело с феноменом полной утраты человеческих чувств. Первым великим мыслителем, предвидевшим появление этого феномена, был Достоевский. Я имею в виду, в частности, его роман "Бесы" и образ Ставрогина.

У нас сегодня проблема этики обсуждается прежде всего с точки зрения ценностей. В современном мире происходит постоянная смена и переоценка ценностей, одни распадаются, другие возникают. Стратеги культурной революции шестидесятых годов провозгласили, в свою очередь, тоже фантастически захватывающие ценности. Ценности сами по себе или мышление в категориях ценностей не составляют, однако, духовной силы, способной противостоять нигилизму.

Ницше обращал внимание на то, что нигилистична не та культура, которая утверждает, что не существует никаких ценностей, а та, которая убеждена, что хотя и есть немало значительных и высоких ценностей, но за ними нет реальности. Суровая действительность противостоит им безотносительно к каким-либо ценностям, враждебно. Ницше имел в виду под нигилизмом антагонизм между обеими сторонами: действительность, лишенная ценностей, с одной стороны, и ценности, не имеющие ничего общего с действительностью - с другой. Настанет момент, говорил он, когда современное человечество окажется перед альтернативой: либо упразднить действительность, либо ценности.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Рормозер Г. Кризис либерализма политологии 3 истории
Государство это функция общества
Убили ряд видных государственных чиновников общества человека
О предпосылках демократии размышляли еще древние греки демократия человека
Рормозер Г. Кризис либерализма политологии 6 система