<<<     ΛΛΛ     >>>   

Кожев пытался найти синтез марксизма и фашизма, он искал какие-то частичные истины в каждой из этих идеологий. Почему он обращался при этом к философии Гегеля? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны рассмотреть еще один принцип, имеющий для понимания хода истории чрезвычайно важное значение. Кожев заимствовал этот принцип из гегелевского наследия. Имеется в виду мотив универсального признания.

Гегель понимал этот принцип иначе, чем это трактовалось впоследствии марксистами или фашистами. Гегель размышлял над вопросом, почему люди работают. Чем объясняется, что люди работают в условиях принуждения, ведут между собой войны, покоряют других людей, добиваясь господства над ними.

Согласно Кожеву, значение Гегеля как величайшего философа эпохи Нового времени состоит в том, что он понял главную тему мировой истории, которая раскрывается перед нами в форме "борь-бы" и "труда": диалектику признания.

В истории речь идет о достижении такого состояния, когда все люди как конечные существа, индивидуальности, наделенные самосознанием, признавали бы всех других людей и сами также пользовались бы признанием других. В этом состоит сокровенный мотив истории, скрытая в ней тема. Конец истории будет тогда достигнут, когда найдет осуществление этот принцип универсального взаимного признания.

История закончена, когда человек удовлетворен в своих материальных, элементарных потребностях и в своем самосознании тем, что он добился общего признания. Бросим взгляд на революцию в Восточной Европе, на новый конфликт с Третьим миром или на столкновение с исламом и спросим себя: идет ли речь во всех этих ситуациях о чем-то другом? Какая тема скрывается за всеми социалистическими или националистическими формами, в которых выразился распад Советского Союза и конфликт в бывшей Югославии? Для этих народов и культур речь идет о том, чтобы добиться "признания". На Западе это нашло осуществление скорее в принципе, чем в действительности.

Не проблемы социального обнищания побуждают массы, к примеру, в арабском мире к террору, а стремление добиться признания. В том, что касается "нового мирового порядка", усилий добиться какого-то выравнивания и согласования интересов между Севером и Югом, речь идет в действительности об осуществлении универсального признания как правового принципа.

Обращение большинства немцев к Гитлеру не было бы возможно, если бы люди не надеялись на то, что он поможет им добиться признания и тем самым будет удовлетворено их самосознание. В 1991 г. из аналогичных мотивов население на Ближнем Востоке было на стороне Саддама Хуссейна. Люди думали: именно этот человек поможет им получить признание в мире. И если мы зададимся вопросом, что стоит за новым фашистским движением в России, то нам придется войти в положение народов, которые были угнетены и порабощены в бывшем Советском Союзе, а ныне хотят самоутверждения.

Итак: ни один человек и ни один народ не может долго прожить без самоутверждения и без признания в мире.

Разве не явилось крушение социализма выразительным подтверждением тезиса Кожева о роли принципа признания? Режим в ГДР потерпел крах, потому что это государство отказывало людям в признании того, что каждый человек - личность, наделенная самосознанием. То, что мы понимаем под историей, Маркс называл предысторией человечества. Вдохновленная марксизмом революция призвана была, завершив историю, положить ей конец.

Гегель же считал, что сознание свободы, осуществленное Фран-цузской революцией, не может быть превзойдено какой-то другой, более далеко идущей революцией. В противоположность Марксу Гегель был убежден в том, что всякая попытка выйти за рамки того уровня сознания свободы, который достигнут, и объективных условий реализации этой свободы не привела бы к расширению свободы. Напротив, этим было бы поставлено под угрозу и могло бы быть погублено достигнутое. То есть мог бы наступить регресс.

Если конец истории ставить в зависимость от удовлетворения естественных потребностей человека, то в чем заключаются потребности, диктуемые природой человека?

Марксизм давал по этому поводу тот ответ, что человек будет удовлетворен тогда, когда будет произведено материальное богатство в таких размерах, которые позволят упразднить все формы господства. Человеку останется только присвоить это богатство. С присвоением имеющегося материального богатства с марксистской точки зрения было бы достигнуто удовлетворение человеческих потребностей. Маркс исходил из того, что тогда закончится предыс-тория человечества.

И мы до сих пор широко разделяем это представление о конце истории. Политическая цель усматривается в ФРГ в умножении социального продукта для перераспределения благ и максимально возможного удовлетворения материальных потребностей.

Категория "политического" оставалась для марксизма в конечном счете вторичным феноменом, поэтому он был не способен представить собственную политическую философию. Марксизм отрезал возможность понять "политическое" в его собственном значении по отношению к категории "экономического". Поэтому он не может понять историю и кризис, в котором находится сегодня.

Ленин говорил, что хотя политическое господство и необходимо в период перехода к социализму, но впоследствии, когда социализм будет осуществлен, всякая форма политического господства исчезнет. В ленинской работе "Государство и революция" говорится, что каждая кухарка сможет принять участие в управлении государством.

В этом отношении ФРГ подошла, быть может, даже еще ближе к состоянию общества, которое планировалось Марксом, чем страны реального социализма. Общество стало настолько самостоятельным в своих политических решениях, что под вопросом оказалось само понятие "политического".

В противоположность нам Кожев мыслил политически. Он считал, что господство, война и борьба представляют собой факторы, без учета которых невозможно понять историю как процесс прогрессивного осуществления принципа универсального признания и самоутверждения.

Подводя итоги сказанному в этом разделе, мы видим, что размышления Кожева свидетельствуют о сомнительности категорических суждений Фукуямы, будто либерализму нет впредь альтернатив. Но быть может, нас ждут еще впереди и какие-то формы фашизма? Признаки, говорящие о такой возможности, множатся.

То, что либерализм представит именно тот порядок, которым должна якобы завершиться история, невероятно уже по одной той причине, что современный либерализм все более освобождается от христианских корней, которым он обязан своим возникновением. Так что мне представляется весьма сомнительным, чтобы либерализм смог утвердиться прочно и надолго в эпоху ускоренной дехристианизации, в век "постмодерна".

Если либерализм не будет скорректирован просвещенным консерватизмом, судьба его самого рано или поздно окажется под вопросом. Речь идет о таком консерватизме, для которого человек - не только существо, озабоченное своим материальным благополучием, но и культурное существо. Человеку недостаточно одного лишь удовлетворения материальных потребностей и признания его как индивидуума. Он хочет также получить признание в своей принадлежности к национальным и другим коллективам. То есть он нуждается в признании как культурное существо. Между тем либерализм не в состоянии дать такое понятие культуры.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Эта система перераспределения
Рормозер Г. Кризис либерализма политологии 8 либерализма
Подавление свободы тем вопроса опасность
Оба они были революционными мыслителями
Когда на школу возложили задачу изменения общества человека общество