Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Ц\ ниях, так что простой факт гибридности, смешения, способен разрушить , саму иерархию. Само смешение является осознанной политикой различия, . ' i позволяя различиям действовать, не считаясь с границами. Именно здесь 1' постколониалистское и постмодернистское сознание сходятся наиболее j близко — в совместном выступлении против диалектики суверенитета современности и в понимании освобождения как политики различия. такие как Баба, интересуют нас прежде всего потому, что они олицетворяют симптомы претерпеваемого нами эпохального сдвига, то есть перехода к Империи. Вероятно, эти дискурсы сами по себе становятся возможны лишь тогда, когда режимы характерного для современности суверенитета уже пребывают в упадке. Однако, как и постмодернисты, теоретики постколониализма в целом дают очень далекое от сути дела представле- СИМПТОМЫ ПЕРЕХОДА 143 ние об этом переходе, поскольку остаются одержимы борьбой со старыми формами власти и предлагают стратегию освобождения, которая могла быть успешной лишь в прежних условиях. Постколониалистское мировоззрение все еще озабочено, прежде всего, колониальным суверенитетом. Как говорит Гьян Пракаш, «постколониальное существует лишь как последствие, как после — после переработки колониализмом»9. Это может сделать постколониалистскую теорию очень продуктивным средством нового прочтения истории, но она совершенно недостаточна для теоретического осмысления сегодняшней глобальной власти. Эдвард Сайд, несомненно являющийся одним из самых блестящих авторов, представляющих теорию постколониализма, может осуждать нынешние глобальные структуры власти лишь в той степени, в какой они увековечивают культурные и идеологические следы европейского колониального владычества10. Он выдвигает обвинение в том, что «тактика великих империй [то есть европейского империализма. — Авт.], ушедшая в прошлое после Первой мировой войны, теперь повторяется Соединенными Штатами»11. Что здесь отсутствует, так это признание новизны структур и логики власти, повелевающей сегодняшним миром. Империя является не слабым эхом империализма эпохи современности, но принципиально новой формой господства. ФУНДАМЕНТАЛИЗМ И/ИЛИ ПОСТМОДЕРНИЗМ Еще одним признаком уже происходящего исторического перехода в заключительные десятилетия XX века является подъем так называемого фундаментализма. С момента распада Советского Союза великие идеологи геополитики и теоретики конца истории постоянно видели в различных видах фундаментализма основную угрозу мировому порядку и стабильности. Фундаментализм, однако, является бессодержательной и уводящей от сути дела категорией, которая сваливает в одну кучу широкий спектр различных по существу феноменов. В целом можно было бы сказать, что различные виды фундаментализма, какими бы несхожими они ни были, объединены тем, что и самими их представителями, и внешними наблюдателями они понимаются как антимодернистские движения, несущие возрождение изначальных идентичностей и ценностей; они воспринимаются как своего рода поворот истории вспять, демодернизация. Однако более точно и более плодотворно понимать различные виды фундаментализма не как воссоздание мира, каким он был до эпохи современности, но скорее как мощное отрицание происходящего ныне исторического перехода. В этом смысле, следовательно, подобно постмодернистским и пост-колониалистск'лм теориям, различные виды фундаментализма также являются симптомом перехода к Империи. В наши дни в прессе термин «фундаментализм» зачастую редуцирует 144 ПЕРЕХОДЫ СУВЕРЕНИТЕТА I различие социальных образований, объединяемых этим именем, и исполь- зуется исключительно в отношении исламского фундаментализма, слож Различные направления христианского фундаментализма в Соединен СИМПТОМЫ ПЕРЕХОДА 145 Относительно изолированное развитие как автономной экономической структуры |
|
|
|
|
