<<<     ΛΛΛ     >>>   

Второй заколдованный круг — это сложившаяся отраслевая структура экономики, перекос в сторону сырьевых отраслей, чрезмерная зависимость от экспорта нефти, газа, цветных и черных металлов. Почему? Отчасти потому, что таково советское наследие, отчасти же — из-за резкого сокращения спроса на металлы и топливо на внутреннем рынке. Но главным образом такая структура определяется тем, что российский капитал идет практически только в эти отрасли, но почти не идет в отрасли внутреннего рынка. Не идет в машиностроение, в отрасли высоких технологий. И ясно почему: потому что рентабельность в экспортных отраслях значительно — вдвое-втрое — выше среднего уровня по промышленности в целом.

Например, в 2003 году у «ЮКОСа» рентабельность по продукции была 36 процентов, согласно официального отчета компании, а с учетом скрытой прибыли — значительно выше. Сравним эти цифры с рентабельностью ведущих западных нефтяных компаний: «Exxon Mobil», «Shevron Texaco», «Royal Dutch/Shell» и «British Petroleum». У них прибыль составляла всего 10 процентов от оборота, то есть в три с половиной раза меньше, чем у «ЮКОСа».

Так сложилось. И естественно, что российским нефтяным магнатам невыгодно вкладывать капиталы в другие отрасли, если можно вкладываться здесь. То же самое в цветных металлах, где рентабельность также намного выше средней. Таков этот второй заколдованный круг, из-за которого наша зависимость от экспорта нефти и металлов никак не сокращается и не будет сокращаться, пока не произойдет выравнивание отраслевой рентабельности.

Как это все поправить? Мой тезис таков, что из этих двух тупиков рыночный механизм сам по себе вывести экономику не сможет, по крайней мере в короткой и даже среднесрочной перспективе. Правда, некоторые авторы полагают, что наш капитализм в итоге как-то приспособится. Но в конечном счете, как говорил Джон Мейнард Кейнс, знаменитый британский экономист, все мы помрем. Так что придется очень долго ждать, и скорее всего страна наша так и застрянет в позиции отсталого захолустья мировой капиталистической системы.

Поэтому согласно той же западной теории, если рынок не может исправить структурный перекос, то задача государства заключается в том, чтобы выправлять несовершенства рынка.

Государство может для этого сделать многое. Что касается отраслевого перекоса, то оно должно, прежде всего, принимать меры для выравнивания отраслевой нормы прибыли. Это делается путем повышения налогов в одних отраслях и их понижения — в других.

Наше правительство об этом знает, и президент Путин призывал к этому в одном из своих ежегодных выступлений перед Федеральным собранием. Налог на добычу полезных ископаемых несколько повышен, экспортные пошлины на нефть увеличены. Но это — косметические изменения фискального свойства, рассчитанные на получение в бюджет нескольких миллиардов долларов ежегодно. Меры властей в отношении «ЮКОСа» показывают, что можно взять значительно больше без ущерба для той же нефтяной промышленности. Но ведь эти меры не имеют системного характера, касаются только одной компании и рассматриваются как наказание за правонарушения, а не как последовательная и целенаправленная промышленная политика.

Почему западные нефтяные компании довольствуются 10-процентной долей прибыли, да из нее еще платят 40 и больше процентов налогов, а наши компании поднимают крик, когда у них хотят изъять излишек в 36 процентов, с которого они платят 20, 10 и меньше процентов налогов? В Америке и Западной Европе не коммунисты же стоят у власти, но сложившиеся там условия для олигархов достаточно жесткие.

Многие западные коллеги удивляются, узнав, например, что с дивидендов наши богатые люди платят всего 4 процента. Рядовой труженик с зарплаты платит 13 процентов подоходного налога, а Роман Абрамович со своего дивидендного миллиарда — только 4. Такого рая для миллиардеров нет, наверно, ни в одной развитой стране. В Америке Абрамовичу пришлось бы заплатить не меньше 40—50 процентов. Это у нас делается при том, что государство постоянно жалуется на нехватку средств на самые элементарные нужды…

Итак, первое — это выравнивание государством отраслевых норм прибыли. Второе — ему надо позаботиться о том, чтобы доля заработной платы в валовом продукте у нас росла. Как это делать? Известно, что, чем больше доля зарплаты, тем меньше доля прибыли. Но что на этот счет говорил старый Генри Форд? «Я должен платить своим рабочим столько, чтобы они могли купить автомобиль, который они производят». Для того чтобы платить достаточно много работникам, причем не в ущерб прибыли, надо повышать производительность труда. Для этого Форд ввел конвейер, создал систему массового производства. За счет этого он и платил более высокую зарплату.

Немногие капиталисты тогда это делали. Но это был первый шаг к той революции, которая произошла в американском капитализме. Сначала он создал массовое производство, а затем, столкнувшись с узким спросом и самым глубоким в своей истории кризисом 1930-х годов, вынужден был пойти на создание общества массового потребления. Это сделали не сами капиталисты, а «новый курс» Франклина Рузвельта, продолженный президентом Гарри Трумэном, — то есть государство при поддержке профсоюзов и наиболее дальновидной части капиталистического класса. Это позволило ускорить рост экономики США, двинуть вперед технический прогресс и существенно повысить уровень жизни населения.

Это не значит, что надо закрывать глаза на негативные стороны американского капитализма. На этот счет мною написано достаточно много книг. Но положительный американский опыт нашему капитализму несомненно следует учитывать, если мы хотим двигаться вперед.

Итак, Рузвельт это сделал. А наши власти готовы ли пойти по этому пути? Пока этого не видно. Складывается впечатление, что неолиберальный курс, который проводится, — это курс, который устраивает олигархический капитализм. Например, недавно понижен единый социальный налог (ЕСН). Казалось бы, хорошая мера, которая простимулирует капиталовложения, поможет вывести из тени заработную плату. Но где гарантии, что сэкономленные предпринимателями средства пойдут на модернизацию производства и повышение зарплаты? Таких гарантий нет. А между тем сумма снижения ЕСН составляет 180 миллиардов рублей в год. И пока это чистый подарок капиталистическому классу, прежде всего крупным концернам. Малому бизнесу достанется мало. И усугубится проблема сбора средств в Пенсионный фонд.

Другая сторона — монетизация и частичная отмена льгот. Сейчас государство реально тратит на все льготы в год 500 миллиардов рублей, а стоимость заменяющих их выплат составит только 170 миллиардов рублей, то есть прямой вычет из доходов наших бедных слоев составит 330 миллиардов рублей. Итак, благодаря нашему государству происходит еще большее перераспределение доходов не от богатых к бедным, как в развитых странах, а наоборот — от бедных к богатым. Понятно, что это требование Российского союза промышленников и предпринимателей, то есть штаба олигархии. Так что курс неолиберальный — это курс олигархический.

То, что предлагается выше, идет против олигархии. Поэтому некоторые меня критикуют за то, что я нахожусь в мире фантазии, поскольку власть никогда не пойдет на такие меры, она отражает интересы олигархии. Но в Америке при Рузвельте это стало возможно. Он пошел против своей олигархии. И Путин мог бы пойти, если бы пожелал.

Тем более что частичный конфликт у олигархии с властью все-таки налицо. Ходорковский с Платоном Лебедевым пока сидят в тюрьме. Из других олигархов кто отсиживается в Лондоне, кто в Израиле. Говорят, что этот конфликт порожден политической угрозой власти со стороны олигархов, ее вмешательством в политическую жизнь. Но это только одна сторона дела.

Другая сторона состоит в обнаружившейся тенденции к росту бюрократического капитализма, то есть капитализма под контролем государства. Теперь уже достаточно вероятно, что власть намерена установить контроль над всем «ЮКОСом» или его значительной частью. В недавнем банковском кризисе, явно инспирированном властью, ясно проявилось стремление расширить контроль государства в сфере коммерческих банков. Практически за бесценок не последний по величине частный «Гута-банк» оказался под пятой государственного «Внешторгбанка».

Некоторые органы печати и теоретики неолиберального направления видят в этих фактах проявление попыток центральной власти установить контроль над командными высотами экономики, ввести элементы государственного индикативного планирования и активной промышленной политики, то есть отказаться от господствовавшего до сих пор неолиберального «невмешательства» в экономику, а точнее, от курса на всемерное снижение налогов на большой бизнес и богатые классы.

Именно так была воспринята одобренная Михаилом Фрадковым записка, предлагающая впредь более тесно и целенаправленно координировать экономическую деятельность центральных министерств и ведомств, подчинив ее некоему «нормативному прогнозу», то есть разновидности индикативного плана. Идея эта немедленно подверглась заказному осмеянию в олигархической печати как очередная вредная «утопия». Причем совершенно ясно, откуда исходит эта критика. Ее инициаторы имеют прочные позиции как в администрации президента, так и в самом правительстве.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Со стороны государства угрозы им нет
Для которого ни слово капитализм