ΛΛΛ     >>>   

Шадурский М. Литературная утопия от Мора до Хаксли

ВВЕДЕНИЕ......................................................................... 5

1. ЖАНРОВОЕ МЫШЛЕНИЕ
В ЛИТЕРАТУРНОЙ УТОПИИ....................................... 8
1.1. Семиотическое пространство литературной утопии ... 8
1.2. Историческая динамика жанровых структур
в литературной утопии........................................... 16

2. ОСТРОВ СЧАСТЬЯ И/ ИЛИ СВОБОДЫ В ЛИТЕРАТУРНОЙ УТОПИИ. 24
2.1. Семиотизация художественного пространства
в «Утопии» Томаса Мора.......................................... 24
2.2. В поисках Атлантиды: стратегия
островного эксперимента.......................................... 37
2.3. Утопический проект эпохи Просвещения.................. 48
2.4. Амбивалентность двух реальностей
в романах-утопиях Сэмюэла Батлера........................ 59
2.4.1. Путешествие в страну антиподов..................... 59
2.4.2. Авторитет слова в художественном мире романов-утопий С. Батлера и Э. Беллами............ 70

3. РЕВИЗИЯ ОСТРОВНОГО МИРА В ЛИТЕРАТУРНОЙ УТОПИИ XX ВЕКА..79
3.1. Литературная антиутопия
и ее субжанровые разновидности.............................. 79
3.2. «Прагматическая мечта» о встрече противоположностей
в романе-утопии Олдоса Хаксли «Остров»....................... 90
3.2.1. Полуапокалиптический модус и идея метемпсихоза... 90
3.2.2. Фундаментальная микротема........................... 100
3.2.3. Символика имен и чисел.................................. 103

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................................................................. 110
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК.................................. 112

ПРИЛОЖЕНИЕ.................................................................. 126
Хаксли О. Визионерская сила искусства пейзажа
Хаксли О. Завтра, завтра, завтра
Хаксли О. Шекспир и религия

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ....................................................... 151
SUMMARY.......................................................................... 154

БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Филологический факультет Кафедра зарубежной литературы
М. И. Шадурский
ЛИТЕРАТУРНАЯ УТОПИЯ ОТ МОРА ДО ХАКСЛИ
Проблемы жанровой поэтики и семиосферы. Обретение острова
LITERARY UTOPIAS FROM MORE TO HUXLEY
The Issues of Genre Poetics and Semiosphere. Finding an Island
Maxim I. Shadurski

URSS
МОСКВА

ББК 83.3(0)
Рекомендовано Ученым советом филологического факультета Белорусского государственного университета (протокол №7 от 24 мая 2007 г.)
Автор выражает искреннюю признательность рецензентам - профессору Т. Е. Комаровской и профессору II. А. Соловьевой за ценные советы и рекомендации, коллегам по кафедре - доцентам В. В. Халипову. А. М. Бутырчик. Е. А. Леоновой -за помощь в работе над монографией, а также оргкомитету Андреевских чтений в Университете РАО (Москва) и Белорусскому государственному университету (Минск) за выделенные премии и гранты
Шадурский Максим Иванович
Литературная утопия от Мора до Хаксли: Проблемы жанровой поэтики и семиосферы. Обретение острова. — М: Издательство ЛКИ, 2007. —
В монографии исследуются поэтические и семиотические аспекты литературной утопии. На материале творчества западноевропейских, американских и отечественных писателей выявляются типологические универсалии утопии, прослеживается их семантическая подвижность в литературном процессе и определяются особенности функционирования жанра в современной словесности.
Приложение к книге содержит выполненные автором монографии переводы трех эссе О. Хаксли, включая последнее сочинение писателя «Шекспир и религия».
Монография адресована литературоведам и культурологам, а также всем, кто интересуется проблемами художественного миромоделирования.
Рецензенты:
доктор филологических наук, заслуженный профессор МГУ, профессор кафедры истории зарубежной литературы Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова Н. А. Соловьева: доктор филологических наук, профессор кафедры русской и зарубежной литературы Белорусского государственного педагогического университета им. Максима Танка Т. Е. Комаровская
Редактор А. М. Бутырчик
Обложка выполнена по эскизу Н. С. Поваляевой
160 с.
Издательство ЛКИ. 117312, г. Москва, пр-т Шестидесятилетия Октября, д. У. Формат 60x90/16. Тираж 500 экз. Печ. л. 10. Зак. № 1187.
Отпечатано в ООО «ЛЕНАНД».
117312. г. Москва, пр-т Шестидесятилетия Октября, д. 11А. стр. 11.
ISBN 978-5-382-00362-7
© Издательство ЛКИ, 2007
НАУЧНАЯ И УЧЕБНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Тел./факс: 7 (495) 135-42-16 URSS Тел./факс: 7 (495) 135-42-46
E-mail: URSS@URSS.ru Каталог изданий в Интернете:
http://URSS.ru
5473 ID 64432
9
9785382003627

CONTENTS
INTRODUCTION...................................................................... 5
1. GENRE THINKING
IN LITERARY UTOPIAS.................................................. 8
1.1. Semiotic Space of Literary Utopias................................ 8
1.2. Historical Dynamics of Genre Structures
in Literary Utopias.................................................... 16
2. ISLAND OF HAPPINESS AND/OR FREEDOM
IN LITERARY UTOPIAS.................................................. 24
2.1. Semiotizing Fictional Space
in Thomas More's Utopia............................................. 24
2.2. In Search of Atlantis: A Strategy
of Insular Experiment................................................. 37
2.3. Utopian Project of the Enlightenment............................. 48
2.4. Ambivalence of the Two Realities
in Samuel Butler's Utopian Novels................................. 59
2.4.1. A Journey into the Land of Antipodes..................... 59
2.4.2. The Word as Authority in the Fictional World
of the Utopian Novels by S. Butler and E. Bellamy...... 70
3. REVISION OF THE INSULAR WORLD
IN 20TH-CENTURY LITERARY UTOPIAS............................ 79
3.1. Literary Anti-Utopias
and their Subgenre Varieties......................................... 79
3.2. «Pragmatic Dream» of discordia concors
in Aldous Huxley's Utopian Novel Island....................... 90
3.2.1. Semi-Apocalyptic Mode and the Idea of Metempsychosis... 90
3.2.2. Fundamental Microtheme.................................... 100
3.2.3. Name and Number Symbolism.............................. 103
CONCLUSION.......................................................................... 110
SELECT BIBLIOGRAPHY...................................................... 112
APPENDIX................................................................................. 126
INDEX................................................................................. 151
SUMMARY........................... 154

Почти пять столетий прошло со времени выхода в свет «Золотой книги, столь же полезной, как забавной, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии», благодаря которой ренессансный писатель и философ-гуманист Томас Мор не только стал основателем жанра утопии в словесности, но и во многом предопределил специфику политико-социальной рефлексии в обществоведении. Н. Фрай различал в утопическом миромоделировании фундамент социального бытия, представляющий собой «воображаемый образ телоса, или цели, к которой стремится жизнь общества»1. Исследователь утопического сознания Ч. Кирвель допускал мысль о том, что «утопия принадлежит к "пограничному искусству", находится на стыке между обыденным и теоретическим сознанием, образным и концептуальным восприятием действительности, психологией и идеологией, религией и наукой»2. «Пограничность» утопии позволила гуманитарному знанию накопить достаточно обширный опыт в изучении ее многовариантных ликов, которые проявились как во множестве исследовательских подходов, предлагаемых различными науками, так и в понятийной неупорядоченности категориального аппарата. Подобная научная нестройность не могла не затронуть и литературоведения - области знаний, изучающей, в первую очередь, жанровую поэтику и семиосферу художественного творчества (в данном случае литературной утопии), а не проблемы социальной инженерии (утопизма).
Среди исследований, посвященных проблемам литературной утопии, особого внимания заслуживают те работы, в которых авторы призывают к категориальному порядку посредством обращения к истокам утопической парадигмы мироотношения, указывают на поэтическое и семиотическое своеобразие утопических произведений. Так, Ф. Аинса, делая экскурс по семантической судьбе утопии, прослеживает, что утопизм словно «занял место утопии с целью доказать, что установка или индивидуальная манера важнее литературного произ
1 Frye N. Varieties of Literary Utopias // Utopias and Utopian Thought. London, 1973. P. 25. Курсив автора цитаты. - M. Ш.
2 Кирвель Ч. С.   Утопическое  сознание:   сущность,   социально-политические функции. Мн., 1989. С. 17.
8

ведения или жанра»3, убедительные доказательства приводит Е. Черткова в пользу своей гипотезы о трансформации утопического сознания от поиска истины об идеальном государстве (утопии) к попыткам преобразования социума (утопизму), т.е. «движение от теоретического обоснования возможности должного к практическому утверждению должного в качестве сущего»4. Истоки жанровой семиосферы литературной утопии исследователь усматривает в разработанной Платоном классической модели идеального государства. Е. Черткова определяет основные константные атрибуты идеала Платона: «Из способа осмысления того, каким должен быть мир, чтобы соответствовать своему понятию, или Истине», утопическая мысль становится «представлением о том, каким должен быть мир, чтобы быть пригодным для счастливой жизни людей»5. Утопическое мышление, по замечанию К. Кумара, питается также иудейско-христианской традицией (эсхатологическим учением), что обусловливает его обращенность к вопросу человеческого счастья, которое придает вымышленным мирам, локализованным в пространстве, временное измерение: «Вплоть до XVIII века утопия предлагала вариации на тему идеального города, привнося при этом характерные для своего времени моменты: науку и технологию. Утопия оказалась расположенной преимущественно во времени, нежели в пространстве»6. По мысли В. Шестакова, идеальная модель мира создается писателями-утопистами посредством «гиперболизации духовного начала»7. Семиотическое пространство литературной утопии образуют вопросы, касающиеся построения «наилучшего» государства вообще и сфера культуры в частности.
В «Литературной энциклопедии терминов и понятий» утопия определяется как «литературный жанр, в основе которого - изображение несуществующего идеального общества»8. Исследователь английской утопической прозы Р. Гербер причисляет фантастичность, идейность и тенденциозность9 к интегральным характеристикам ли
3 Аинса Ф. Реконструкция утопии / пер. с исп. Е. Гречаной, И. Стаф. М., 1999. С. 20.
4 Черткова Е. П. Метаморфозы утопического сознания (от утопии к утопизму) // Вопросы философии. М., 2001. № 7. С. 57.
5 Ibidem. С. 55.
6 Kumar К. Aspects of the Western Utopian Tradition // History of the Human Sciences. London, 2003. Vol. 16, No. 1. P. 67.
7 Шестаков В. П. Эсхатология и утопия (Очерки русской философии и культуры). М., 1995. С. 36.
8 Ланин Б. А. Утопия // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2003. Стб. 1117.
9 Gerber R. Utopian Fantasy: A Study of English Utopian Fiction since the End of the 19th Century. New York, 1973. P. 121.
9

тературной утопии. По его мнению, художественный замысел писателя-утописта проистекает из идеи принципиального переустройства несовершенной действительности. Авторская идея имеет неотъемлемую тенденцию к совершенствованию неполноценности существования, которая восполняется фантастической (до неправдоподобия идеализированной) образностью. Основа утопической образности кроется, как полагает Ч. Кирвель, в мечте, к которой прибегало человечество, «не имея реальной возможности обрести в полной мере смысл своего существования»10.
Отправной точкой утопической рефлексии, находящей свое выражение в художественном произведении, служит недовольство действительностью. С одной стороны, человек погружен в мир повседневности, над которым довлеет социальное зло; с другой, индивид мысленно переселяется в трансцендентный мир блага, который не согласуется с существующим жизненным устройством. Жестокая правда жизни оказывается строительным материалом для идеала, который несет на себе, согласно Э. Баталову, «обратную проекцию одной исторической эпохи в другую, <...> т.е. проекцию, в которой устранены все минусы и усилены все плюсы»11. Дуализм утопического мышления заключается в сопряженности социально-критического момента с психологически обусловленным принципом надежды. Утопическое творчество приводится в движение не только и не столько отчаянием по поводу полной недостатков социальной реальности, сколько надеждой на совершенное переустройство мира. Формирование утопического мышления - свидетельство процессов осознания выдвигаемых эпохой требований, которым предстоит осуществиться. В понимании Э. Блоха, сущность утопии заключена в способности предчувствовать и наслаждаться этим предчувствием, покоящейся на подсознательном уровне в виде принципа надежды. Обобщая философские размышления Э. Блоха о роли надежды в конструировании социального идеала, С. Вершинин комментирует, что «надежда - это не только аффект ожидания, не только движение души, но и утопическая функция, влияющая на исторический процесс и социальную жизнь»12. Семантическое наполнение литературной утопии определяется синтезом в художественном мире произведений мировоззренческих и психоло
10 Кирвель Ч. С. Утопическое сознание. С. 12.
11 Баталов Э. Я. В мире утопии: Пять диалогов об утопии, утопическом сознании и утопических экспериментах. М., 1989. С. 32.
12 Вершинин С. Е. Философия надежды Эрнста Блоха: оправдание утопии: автореф. дис. ... д-ра филос. наук: 09.00.13 / Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. Екатеринбург, 2001. С. 29.
10

гических факторов, при котором изначальный негатив действительности перезаряжается неизменным позитивом надежды.
Массив дефиниций и интерпретаций литературной утопии13 возможно суммировать в следующих положениях: 1) утопия представляет собой литературный жанр; 2) описание идеальных политико-социальных установлений в утопическом произведении носит идеализированный характер; 3) утопическое произведение воплощает в себе мечту, исходящую из надежды на улучшение критикуемых существующих отношений. Суммация магистральных рецепций исследуемой категории позволяет конципировать понятие литературной утопии, утопия - литературный жанр, описывающий художественную реализацию мечты об идеальной политико-социальной модели мира, исходящей из критики существующих отношений и основанной на принципе надежды.
Еще одним фактором, с которым близко сопряжено семиотическое пространство литературной утопии, выступает устойчивый набор типологических черт жанра. К числу закономерных характеристик утопических произведений Ф. Аинса относит: пространственную изолированность, которая «обретает отчетливый характер географической фикции»; вневременностъ, которая «упраздняет проблему исторической причинности»; автаркию, или сведение контактов с внешним миром до минимума; урбанизм, или создание идеального города «на лоне природы, на плодородной земле», и регламентацию, т.е. придание единообразия «жизни, совместной работе и организации общего досуга обитателей идеального города, поделенного на кварталы»14. Рассматривая художественные особенности жанра утопии, воспринятые антиутопией, Т. Денисова выделяет закрытую систему приемов, к которым прибегали писатели, создавая свои проекты идеальной реальности: «замкнутость пространства, ограниченность места действия, дидактичность, акцентуация общественного, а не личностного начала, некая абстрактность, обобщенность в структурировании реальности, претензии на научную обоснованность»15. Помимо вышеперечисленных типологических особенностей, семиотическая емкость утопических произведений углубляется присущим жанру мифоцентризмом. Природная иррациональность утопического сознания вызывается интуитивным желанием следовать прежде всего повелениям некоторого
13 См.: Шестаков В. П. Понятие утопии и современные концепции утопического // Вопросы философии. М., 1972. № 8. С. 151-158.
14 Аинса Ф. Реконструкция утопии. С. 23-27.
15 Денисова Т. Н. Историзм и антиутопия // История зарубежной литературы XX века. М., 2003. С. 134.
11

ритуала, закрепленного привычкой или социальным поведением, а не продиктованного силами разума. Близость утопической модели мира к мифу детерминирована, по замечанию Э. Баталова, «мотивом гармонизации хаоса через социально-политическое насилие»16. Художественный мир литературной утопии обнаруживает также такие проявления мифопоэтики, как архетипические образы острова и героя-спасителя. Земли блаженства и достатка составляют предмет множества мифов и легенд, начиная с обособленных и самодостаточных островов Дильмун из шумерской поэмы, Ка из древнеегипетской «сказки», Вырай из восточнославянского фольклора и многих других. В литературной утопии присутствует архетип героя (реализованный в образах Утопа, Соламоны, Веды, старого раджи и пр.), который «избавляет людей от господства зла и ведет в мир гармонии»17.
От анализа семантических и факторообразующих элементов семиотического пространства литературной утопии представляется возможным перейти к рассмотрению ее базисных констант: топоса, этоса и телоса. Топос выступает стягивающим центром особенностей пространственной организации утопических произведений. Наличная действительность воспринимается утопическим мышлением несовершенной для воплощения проектов идеального переустройства, и, ведомые надеждой, писатели-утописты создают образ социального совершенства в краях, географически сомнительных. По словам Ф. Аинса, «остров, а также другие места островного типа - вершина горы, пустыня, уединенное убежище - эти архетипические локусы благодаря своей обособленности создают возможность для построения идеального пространства утопии»18. Латинское слово paradis, давшее название раю в европейских языках, означало в древнегреческом место, ограниченное со всех сторон. Масштаб утопического топоса может варьироваться. По мысли Э. Баталова, «это может быть община, город, страна, континент, мир в целом, космос»19. Топос литературной утопии свидетельствует об особом типе мировосприятия, в котором область художественного эксперимента оказывается максимально насыщенной идеями, что способствует выражению авторской позиции. Изучение определенного корпуса утопических текстов позволяет заключить, что в английской литературной традиции превалирует островной топос, к разработке которого обращались: Т. Мор («Утопия»), Ф. Бэкон («Новая Атлантида»), Дж. Гаррингтон («Республика Океа
16 Баталов Э. Я. В мире утопии. С. 88.
17 Ibidem. С. 89.
Аинса Ф. Реконструкция утопии. С. 23. 19 Баталов Э. Я. В мире утопии. С. 161.
12

ния»), Г. Невилл («Остров Пайнса»), Д. Дефо (романы о Робинзоне Крузо), С. Батлер («Едгин», «Возвращение в Едгин»), у. Моррис («Вести ниоткуда»), О. Хаксли («Остров») и многие другие писатели. Островное моделирование мира не только ограничивает плоскость художественного эксперимента, защищая ее от воздействия извне, но и предстает особым модусом национальной саморефлексии в английской литературной утопии. «De te fabula narratur» - фраза, предваряющая описание идеальной картины мира в «Океании» Дж. Гаррингтона. Трудно не согласиться с А. Свентоховским в том, что «эпиграф этот можно было бы поставить перед всеми английскими утопиями, которые, как бы они ни были универсальны, всегда имеют в виду прежде всего свое отечество»20. Ассимиляция утопическим мышлением иудейско-христианской концепции времени размыкает пространственную замкнутость традиционного топоса внедрением хроноса в романную перспективу жанра; «образ изолированной утопии... постепенно испаряется» (Н. Фрай)21, и «то, что в начале было возможно лишь метафизически, постепенно стало мыслиться возможным и физически» (Е. Черткова)22.
Форма жанров может наполняться определенным содержанием в результате осмысления «общего состояния мира» (Г. Гегель) и взаимоотношений индивида. Г. Поспелову принадлежит концепция жанров, учитывающая тип отношений между миром, постигаемым человеком художественно, и социальной средой: «"Этологическая" литература заключает в себе... осмысление гражданско-нравственного уклада социальной жизни, состояния общества и отдельных его слоев и выражает идейно-эмоциональное отношение к этому состоянию, часто углубляющееся до пафоса»23. Согласно классификации исследователя, этологические жанры представлены сатирой, идиллией, утопией и антиутопией. Этос утопического произведения проявляется в религиозной парадигме и концепции образования совершенного мироустройства, созданного писательским воображением. Религиозная парадигма включает в себя систему верований и ритуалов, а также связанное с ними мироотношение. Разделение утопических проектов на утопии порядка и утопии свободы исходит из «противопоставления разума и воображения, общественного самоуправления и диктатуры, естественного развития и планирования»24. Для английской литера
20 Свентоховский А. История утопии / пер. с польск. Е. Загорского. М., 1910. С. 95.
21 Frye N. Varieties of Literary Utopias // Utopias and Utopian Thought. P. 28.
22 Черткова E. Л. Метаморфозы утопического сознания. С. 56.
23 Поспелов Г. Н. Проблемы исторического развития литературы. М., 1972. С. 176. 24 Аинса Ф. Реконструкция утопии. С. 28.
13

турной утопии характерна принципиальная установка на свободу, предполагающую религиозную толерантность. Например, в образовании членов «наилучшего» общества Т. Мор видел источник преемственности, защиты и сохранения образа совершенного миропорядка. В итоговом романе-утопии «Остров» О. Хаксли акцентировал первостепенность образования на пути «между тьмой и тьмой». По справедливой оценке Н. Фрая, утопический мир - «это проекция умения видеть общество не как совокупность сооружений и организаций, но как строение искусств и наук»25. Этологическая константа жанра утопии насыщает ценностную палитру идеального общества долговременными красками и служит - вместе с топосом - некоторой большей цели.
Телос литературной утопии раскрывает целевую ангажированность тем и идей, развиваемых писателями-утопистами в художественном тексте. В. Шестаков прослеживает, что, «начиная с XVII в., становится популярной особая форма литературной утопии - так называемый государственный роман, повествующий о путешествиях по утопическим странам и содержащий прежде всего описание их государственного устройства»26. Действительно, идеальное устройство государства составляет главную цель утопического миромоделирования, что подтверждают романы Т. Кампанеллы, И. Андреа, Ф. Бэкона, С. де Бержерака, Г. Невилла, Д. Вераса и др. Резюмируя социально-политические взгляды Дж. Свифта, М. Уайлдинг констатирует, что «политические институты и социальные учреждения были образованы по причине греховности человека, и... поэтому неизбежны, неминуемы, необходимы»27. Конструктивность утопического мышления направлена в художественном мире литературной утопии на создание опорной точки общественных отношений - совершенной политической системы. В идеальном обществе, описываемом в литературных утопиях, вершится власть, претендующая на конечный контроль любой формы принуждения, что обусловлено наличием государства -основного признака политической системы. По форме правления утопические государства относятся в подавляющем большинстве к республике или монархии. По мнению Дж. Логана, Т. Мору, как и его современникам-гуманистам, было присуще убеждение, что «причины социальных проблем и результаты предлагаемых решений могут быть установлены посредством рационального анализа»28. Поэтому телос
25 Frye N. Varieties of Literary Utopias // Utopias and Utopian Thought. P. 38.
26 Шестаков В. П. Эсхатология и утопия. С. 35.
27 Wilding M. Social Visions. Sydney, 1993. P. 27.
28 Logan G. M. The Meaning of More's Utopia. Princeton, 1983. P. 259.
14

утопического текста оживает в изображении статичного общества, построенного по модели государства Платона: одним членам социума предписывается оборона государства, другие призваны созидать материально-духовные ценности, предназначение третьих - в мудром управлении. Целевой программой-максимум, разрабатываемой писателями-утопистами, начиная, пожалуй, с Г. Уэллса, выступает «включение в картину будущего проблемы индивидуальной самореализации»29. В этой связи не будет преувеличением предложить развернутое толкование телеологической константы литературной утопии. Утопический телос заключается не столько в стремлении манифестировать особенности идеального государственного устройства, сколько в попытке артикулировать образ неизменного совершенства. Подведем некоторые итоги:
1. Идейная направленность и тематическое своеобразие литературной утопии определяется конвергенцией семантических и факторообразующих элементов. Художественные произведения, относящиеся к жанру утопии, имеют своей целью демонстрацию политико-социального идеала, во многом противоположного наличному состоянию мира и соразмеренного с принципом надежды.
2. Семиотическое пространство литературной утопии конституируется базисными константами топоса, этоса и телоса, которые детерминируются типологическими характеристиками жанра и мифоцентризмом утопического мышления. Среди базисных констант литературной утопии доминантной выступает целевая ангажированность утопического проекта - его телос, подчиняющий себе топологические и этологические грани художественного миромоделирования.
29 Кирвель Ч. С. Утопическое сознание. С. 109.

1.2. Историческая динамика жанровых структур в литературной утопии

Достижение и постижение совершенства следует по праву считать неотъемлемой частью человеческих мечтаний. К каким бы глубинам и далям не обращался исследовательский взор, не найдется ни одного мгновения, когда бы воображение человека не трудилось над воссозданием недостающего в действительности совершенства. Совершенство - продукт мыслительной деятельности, комплекс образов либо идей, несущих как одномоментный, так и перманентный заряд. Перемещение по хитросплетениям совершенства напоминает движение по лабиринтам, где надежда граничит с отчаянием, прозрение - с тревожным осознанием безысходности. Рассуждая о становлении жанровых форм, М. Бахтин указывал, что в каждой культурной эпохе «заложены огромные смысловые возможности, которые остались не раскрытыми, не осознанными и не использованными на протяжении всей исторической жизни данной культуры»30. Совершенство является важнейшей смыслопорождающей и смыслоцентрирующей категорией в семиосфере литературной утопии, фиксирующей такие представления о миропорядке, как: 1) идеальное пространство; 2) идеальные нравы; 3) идеальное политико-социальное устройство, а также связанные с ними идеалы разума, истины, справедливости, равенства, труда, человеколюбия, свободы и счастья. Каждая группа перечисленных представлений, равно как и идеалов, - это своеобразный лабиринт смыслов, создаваемый поколениями писателей-утопистов.
Прежде чем отправляться в странствие по лабиринтам совершенства литературной утопии, обозначим пунктиром уже известный нам путь внутри каждого из них. Художественный мир утопических произведений прошел ряд этапов в своем обновлении. Этот путь В. Чаликова рассматривала как смену формул: от исконной утопической «дивного нового мира» через компромиссную «мира лучшего, чем наш» к полуапокалиптической «мира, который выживет»31. Местонахождением лабиринтов совершенства является чаще всего замкнутое пространство, например, остров. Как отмечает А. Мортон, «понятие острова заключает в себе представление о чем-то законченном, ограниченном, а возможно, и отдаленном, т.е. обладает как раз теми качествами, какие нужны, чтобы дать пищу нашему воображению»32. Во
30 Бахтин М. М. Ответ на вопрос редакции «Нового мира» // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 333.
31 Чаликова В. Утопия и свобода. М., 1994. С. 99.
32 Мортон А. Л. Английская утопия / пер. с англ. О. В. Волкова. М., 1956. С. 14.
16

ображение очерчивает особый цикл существования, самодостаточный и завершенный; по мысли А. Петруччани, «островное расположение объясняется потребностью выделить объект эксперимента; остров -место, на котором автор строит свой карточный домик, доска, на которой он, как шахматист, расставляет фигуры»33. В истории английской литературной топосферы остров перерастает из прямого прообраза Англии («Утопия» Т. Мора) в тихоокеанскую Атлантиду («Новая Атлантида» Ф. Бэкона), затем становится «естественным миром» (романы Д. Дефо о Робинзоне Крузо), после чего приобретает черты антипода внешнего мира («Едгин», «Возвращение в Едгин» С. Батлера), превращается в средоточие блаженного созерцания («Остров» О. Хаксли)... Остров, подобно лабиринтам, сконструированным на нем, обладает четко выраженными границами и пространственной отдаленностью. Пребывание в нулевой точке путешествия по лабиринтам совершенства предполагает определение движущих сил утопических исканий. В первую очередь, это критическое отношение к несовершенной действительности (по К. Мангейму, утопические миропостроения «трансцендентны социальной ситуации, ибо и они ориентируют поведение на элементы, отсутствующие в данной конкретно-исторической ситуации»34); во-вторых, «принцип надежды» (как полагает Э. Блох: «Время для воспоминания, как и для Надежды, - это пространство истории...»35).
Первая тропа поведет нас по лабиринту ряда утопических идеалов. Идеал справедливости, воплощающийся на уровне социальной структуры, проходит путь от отрицания частной собственности к утверждению ее абсолютной необходимости. Наименьшим изменениям был подвержен утопический идеал равенства. Граждане большинства островных государств равны в своей социальной значимости и правах. Идеал труда находит отражение в совместных занятиях наукой, построении нового жизненного уклада. Утопический идеал человеколюбия заключается в провозглашении человека высшей ценностью мироздания, проявляется в непомерной заботе государства о каждой личности и закрепляется на уровне сострадания к конечной природе человека. Есть соблазн немного дольше задержаться в каждом из мини-лабиринтов, однако существует опасность на данном этапе
33 Петруччани А. Вымысел и поучение / пер. с итал. А. Киселевой // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежной литературы. М., 1991. С. 110.
34 Mannheim К. Ideology and Utopia: An Introduction to the Sociology of Knowledge. London, 1966. P. 176.
35 Блох Э. Тюбингенское введение в философию / пер. с нем. Т. Ю. Быстровой. Екатеринбург, 1997. С. 283.
17

 ΛΛΛ     >>>   

Шадурский М. Литературная утопия от Мора до Хаксли литературоведения 5 острова
В антиутопии дивный новый мир наркотик сома был необходим для подавления толпы в утопии остров
Шадурский М. Литературная утопия от Мора до Хаксли литературоведения
Русская литература XX века В кратком изложении