<<<     ΛΛΛ     >>>   

{1}Montano Rocco. Metaphisycal and Verbal Arguzia and the Essence of the Baroque. P. 61. (Перевод мой.—Д. Л.)

Произведения искусства барокко в любой области имели различное содержание. Они могли быть и очень значительными, и чисто формальными трюками. Но само барокко в его целом не было связано с определенным сбдержанием в такой мере, в какой был связан с определенной идеологией ренессанс.

Формализованный характер барокко способствовал еще одной его особенности — его способности переступать границы стран и народов. Это было очень важно для литературы. Во времена барокко обнаруживаются связи между литературой Италии, Испании и Франции, Испании и Англии и т. д. Усиливается деятельность переводчиков и развиваются личные связи, переезды поэтов из страны в страну.

Относительный отрыв стиля от породивших его идейных основ — это не только факт стиля, его саморазвития, но и факт падения общественного самосознания в той социальной среде, которая этот стиль выдвинула. Переход стиля первичного во вторичный и дальнейшее саморазвитие вторичного стиля, его декаданс — это явления, свидетельствующие об одновременном декадансе породивших эти стилистические явления социальных предпосылок.

ИСТОРИЧЕСКАЯ РОЛЬ РУССКОГО БАРОККО

Первый, кто писал о русском барокко XVII в., был Л. В. Пумпянский [1]. В его статье «Тредиаковский и немецкая школа разума» был впервые применен самый термин «барокко» в отношении русских литературных явлений конца XVII — начала XVIII в. (хотя этот термин Л. В. Пумпянский и употреблял с большой осторожностью) и установлены многие факты связей русской литературы с так называемой второй силезской школой — представительницей немецкого барокко.

Полнее всего русское барокко XVII в. было исследовано и охарактеризовано И. П. Ереминым [2]. Наиболее широко применяется термин «барокко» к русской литературе XVII в. венгерским ученым А. Андьялом[3]. Наконец, глубоко и теоретично был поставлен вопрос о барокко в России XVII в. чешской исследовательницей древней русской литературы С. Матхаузеровой[4].

{1}Пумпянский Л. В. Тредиаковский и немецкая школа разума Ц Западный сборник. I. M.; Л., 1937 (о XVII веке—с. 166—167).

{2}Epeмин И.П.1) Поэтический стиль Симеона Полоцкого // ТОДРЛ.Т.VI. 1948. С. 125—163 (переиздано в кн.: Еремин И. П. Литература древней Руси. M.; Л., 1966); 2) Симеон Полоцкий — поэт и драматург //Полоцкий Симеон. Избр. соч. M.; Л., 1953. С. 223—260.

{3}См.: Angyal A. Die slawische Barockwelt. Leipzig, 1961.

{4}«Mathauserova Svetla. Baroko v ruske literature XVII stoleti // Ceskoslovenske pfednasky pro VI. mezinarodni sjezd slaIvistu. Praha, 1968.

Я не буду сейчас рассматривать все высказанные взгляды и наблюдения. Обращусь прямо к изложению своей точки зрения. Я не пытался выше охватить всей сложности проблемы барокко, но излагал из своих взглядов только то, что имеет непосредственное отношение к решению вопроса о его русском варианте.

Прежде всего отмечу, что если мы не можем отождествлять европейское барокко с эпохой, то тем более не можем этого делать в отношении русского барокко и второй половины XVII в. в России.

Никто из авторов солидных работ о русском и восточноевропейском барокко XVII в. не отождествляет русское барокко с эпохой целиком. Каждый из исследователей русского барокко XVII в. отмечал, что барокко было только одним из явлений второй половины XVII в.

И. Н. Голенищев-Кутузов пишет: «Если для Польши, Хорватии, Чехии XVII в. термин «барокко» необходим, то для русской литературы этого периода он применим к отдельным церковным авторам, а для светской русской литературы XVIII в. его применение более чем сомнительно»[1]. Конечно, барокко в русской литературе представлено лишь отдельными авторами и отдельными переводами, но ни авторы эти, ни переводы не могут быть отнесены целиком к церковной литературе,— скорей к придворной, а затем к школьной.

Вовсе не относит все русские литературные явления XVII в. к барокко и Г. Грассгоф. В статье «К вопросу о барокко в русской литературе» Г. Грассгоф отказывается видеть барокко в «Повести об Азовском осадном сидении» и в «Житии» Аввакума[2].

Увидеть признаки барокко во всех литературных явлениях второй половины XVII в. в России стремился А. Андьял[3]. Это связано с его точкой зрения на барокко как на течение, охватывающее все проявления человеческого духа в XVII в. А. Андьял говорит о «барочном гуманизме» вообще, относя сюда и писателей, и публицистов, и ученых — Гундулича, Коменского, Крижанича и др. А. Андьял первым попытался отнести к барокко творчество Аввакума, Однако попытку эту нельзя пока признать удачной, поскольку А. Андьял не привлек к рассмотрению окружение и предшественников Аввакума. Многие из указанных А. Андьялом признаков барокко в сочинениях Аввакума имелись в предшествующей, древней литературе и не являются характерными только для Аввакума или только для его времени.

{1} См.: Сборник ответов на вопросы по литературоведению. С. 79.

{2} См.: Grа[??&gorf]. Zur Frage des Barocks in der russischen Literatur // Zeitschrift f?ur Slawistik, 1968. Bd. XIII.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Ибо маньеризм это мягкий переход от ренессанса к барокко переход
Без разделения его на отдельные искусства если барокко определяется
Своя античность период домонгольского расцвета древнерусской культуры при всей ее притягательности
Притча по большей части принадлежит литературе посреднице
Слагаются в цельную картину душевной жизни литературного персонажа