<<<     ΛΛΛ     >>>   

Спеши уплыть скорей,

Спастись от водопада

Златых ее кудрей.

(Перевод Л. Гинзбурга)

В споре о Лорелее Генрих Гейне в 1824 году победил всех своих предшественников. Баллады уступили место лирическому стихотворению. Автор «Книги песен» не только устранил многие фабульные детали, но изменил ракурс восприятия легенды. В стихотворении Гейне нет локальной конкретности, просто Рейн, а не Рейн возле Бахараха. У Гейне отсутствует епископ как действующее лицо, а вместе с ним исчезли и христианские молитвы греха и раскаяния. Напротив, образ Лорелеи обрел языческие черты. Ее волшебное, завораживающее пение вызывает ассоциацию с сиренами. У Брентано Лорелея не пела. Трижды в трех строках подряд употреблен эпитет «золотой», что подчеркивает не реальность, а сказочность происходящего. Впрочем, слово «сказка» произнесено уже в первой строфе. У Брентано сюжет не ирреальный, он на грани возможного и развернут как нечто несомненно состоявшееся. Гейне подходит к сюжету со стороны, на дистанции. Нарочитый прозаизм начала, где речь идет о самом авторе, контрастирует с подчеркнуто поэтической подачей самой сказки и завершается несколько сниженной концовкой.

Таким образом, балладный сюжет повернут вовнутрь, он перестает существовать сам по себе, вне авторского сознания, ему придан лирический характер: он присутствует в стихотворении Гейне исключительно как предмет авторского переживания. В балладе Брентано в соответствии с жанровыми признаками - время прошедшее. У Гейне происходящее сиюминутно и вечно. История Лорелеи в «Книге песен» утрачивает новеллистические признаки, становясь лишь внешним аналогом внутренней душевной жизни поэта. Лорелея у Брентано - персонаж, у Гейне - греза, иллюзия, символ любви, красоты, искусства. Гейневскому образу присуща таинственность, что и создает возможность его различных интерпретаций, продолжения и развития.

Для романтика изначально невозможна счастливая страсть. Свойственный романтическому сознанию разлад с миром сюжетно оформляется, как правило, в сумеречные загадочные истории о любви, влекущей за собою смерть.

Характерно, что это ощущение не одного только Гейне, - так думали и чувствовали многие в романтическую эпоху. В собрании сочинений М.Ю. Лермонтова рядом с вольным переводом из Гейне «Они любили друг друга так долго и нежно» помещена одна из самых известных баллад Лермонтова - «Тамара».

Попробуем прочесть две баллады параллельно

Аристотелевский принцип mimesis распространяется не только на явления жизни, но и на памятники литературы. Поэзии свойственно возрождать забытые жанры, подражая им. Разумеется, поэтическую форму, канувшую в Лету, восстановить в том виде, в каком она бытовала в давно минувшие эпохи, невозможно. Зато возникает имитация под старину, в сегодняшнем стихотворении поэта порой просматривается классический ориентир великого предшественника. Это придает современному творению некое подобие классики.

Так, например, жанр эклоги было принято считать вышедшим из употребления вместе с исчезнувшей буколической (греч. bukolika, от bukolikos - пастушеский) поэзией. Написанные гекзаметром эклоги (букв. - избранное) изображали идиллическую жизнь пастухов, ведущих философские беседы и переживающих любовное томление. Эклоги писал в эпоху эллинизма Феокрит, в римской поэзии традицию продолжил Вергилий. В новое время эклоги писались только как подражание древним (Данте, Спенсер), широко известна эклога Стефана Малларме «Послеполуденный отдых фавна». Встречаются эклоги в поэзии Вяч. Иванова. Но уже в наше время эклоги начал писать И. Бродский. Его эклоги далеки по форме от канонических образцов, но с творениями Вергилия их роднит пристальное вглядывание в кипучую, но незаметную из-за своей малости жизнь природы со всеми ее крохотными тварями и мелкими растеньицами. Само по себе обращение к эклоге говорит о том, что нет окончательно исчезнувших жанров, у каждого есть возможность возрождения, если современный большой поэт вздумает подражать классикам.

Акт подражания при этом играет существенную роль. Причем подражают жанрам не только удаленным во времени, но и далеким в пространстве. В русской поэзии обнаруживается такой непривычный жанр лирики, как газель (или газэла). К нему обращались многие поэты: А. Фет, Вяч. Иванов, И. Северянин, М. Кузмин, Э. Багрицкий. В отечественную поэзию жанр газели пришел из стран, где исповедуется ислам. Появление газели на русской почве обязано увлечением русских поэтов лирикой Рудаки, Саади, Хафиза, Навои. В западной поэзии известны опыты в этом жанре И.В. Гете, А. Фон Платтена, Г. фон Гофмансталя. Возможно, что их произведения также сказались на появлении у нас газели.

Структура газели отличается строгой рифмовкой по схеме aa ba ca и т.д. В последнем стихе полагалось упомянуть имя автора. Это правило в русских газелях не соблюдалось. В газели есть некоторое сходство со стансами: каждая строфа (дистих) отличается завершенностью и афористичностью. Вот как выглядит очень лаконичная газель у М. Кузмина:

Зачем, златое время, летишь?

Как всадник, ногу в стремя, летишь?

Зачем, заложник милый, куда,

Любви бросая бремя, летишь?

Ты, сеятель крылатый, зачем,

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Дружеское послание часто связано
Пушкин фиксирует внимание на актуальности жанра
Гроссман сложность события
Рейнская красавица оказалась в лесу
Когда суждено умереть в последней строфе примирение с неизбежным выражена русской