<<<     ΛΛΛ     >>>   

Византизма, которая еще неисправленная лежала у Каткова, и начало второй части

Одиссея, которую я почти насильно принуждал себя писать, гостя в августе в

Оптиной Пустыни. Такой обширный, объективный труд требовал большого досуга

воображению; нужно в таком произведении, чтобы оно вышло недурно, обдумывать

беспрестанно все, даже самые внешние обстоятельства, иногда и вовсе придумывать

их, сообразуясь с местностью и другими возможностями. Героя я выбрал неудобного:

красивого и умного юношу, загорского купеческого сына, но боязливого,

осторожного, часто хитрого, в одно и то же время и расчетливого, и поэта, как

многие греки. Все изображается тут нерусское: надо большими усилиями воображения

и мысли переноситься в душу такого юноши, становить себя беспрестанно на его

место, на котором я никогда не был. Русские люди являются тут уже совсем

объективно: в числе других лиц разных наций и вер. Не надо чрезмерной

идеализацией русских внушать к себе недоверие; а вместе с тем самая правда

жизни, сам реализм (хорошо понятый) требует давным-давно (с самых времен Онегина

и Печорина) возврата к лицам более изящным или более героическим. Сам Тургенев

насилу-насилу доработался до Лаврецкого и до блестящего отца в "Первой любви".

Гр. Л. Толстой насилу-насилу решился создать Андрея Болконского. До того всех

опутала тина отрицания и гоголевщина внешнего приема.

К тому же разнообразных лиц -- турок, греков, европейцев в Одиссее много.

Понятно, сколько умственной свободы, сколько досуга воображения надо, например,

чтобы, с одной стороны, сократить до размера других лиц консула Благова, который

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Успел кончить молодой
Нередко гордился больше ловкой ампутацией
Сближение

Конечно