<<<     ΛΛΛ   

Пока же, видимо, могли бы быть выдвинуты более скромные, но также очень важные практические задачи. Во-первых, стратификация истории фонологической, словообразовательной, семантической, лексической систем данного языка и, следовательно, определение «операторов». В результате такой работы открылись бы новые точки зрения на этимологию слова: изменяющееся слово в неизменяющемся языке, неизменяющееся слово в изменяющемся языке. Эвристическая ценность таких представлений заключается в том, что мы получаем возможность мысленно экспериментировать, отключая то одну составляющую, то другую в зависимости от того, что нас интересует в данный момент. Во-вторых, в высшей степени целесообразным было бы исследование всех случаев преобразования слова при переходе из одной системы в другую — как внутри истории одного и того же языка, так и при переходе из одного языка в другой. Решить вопрос о том, как трансформируется слово при переходе из системы с таким-то количеством гласных фонем в систему с иным количеством; или как преобразуется слово, попав из системы с открытыми слогами в систему, где открытость слога не обязательна; или что происходит со словом из системы с многосложными словами, попавшим в моносиллабическую систему; или как преобразуется слово, в данной системе входящее в определенное семантическое «поле», при переходе в другую систему, где такого «поля» нет, и т. д. и т. п. — значит не только помочь этимологии выбрать твердые основы, но и сделать серьезный вклад в структурную типологию. Лишь после таких исследований могла бы быть солидно поставлена проблема детерминированности в этимологии и были бы выявлены те участки, где наиболее целесообразным методом исследования был бы вероятностный подход.

Еще одна аналогия может оказаться полезной применительно к этимологии. Речь идет о проблеме исследования скрытых от наблюдателя систем. Эта проблема, помимо ее первостепенного теоретического интереса, находит применение в широкой сфере практических приложений. Ее суть сводится к тому, что скрытая от наблюдателя система подвергается определенному воздействию на входе с одновременной фиксацией показаний на выходе (эта процедура позволяет составить своего рода протокол). Таким образом, первый этап исследования состоит в определении последовательности значений вектора с двумя состояниями. Полученная в результате этого информация дает первый набросок скрытой внутри системы. Очевидно, что обнаружение этой системы в принципе зависит от вопросо-ответной процедуры. Чтобы получить более полное представление о скрытой системе, нужно перекодировать протокол. В известной степени эта операция аналогична часто встречающемуся приему переопределения системы с обнаружившейся противоречивостью. Лишь неоднократное перекодирование протокола позволяет достаточно хорошо определить скрытую систему (кроме случаев с так называемой «неполностью наблюдаемой системой»). Возможно, что в какой-то степени подобная операция могла бы послужить моделью для этимологического анализа или для отдельных составных элементов его. В частности, в некоторых попытках экспериментального определения семантических «полей» применяется примерно такая же вопросо-ответная процедура, позволяющая уточнить семантические координаты того или иного слова (при этом вопросы ставятся экспериментатором, а ответы могут измеряться показаниями приборов, фиксирующих сосудистые реакции). Более специальные и менее надежные аналогии встречаются при обращении к области традиционной этимологии, в которой эксперимент выступает в завуалированном виде. Однако сейчас конкретный разбор этих аналогий был бы преждевременным, тем более что возможность представить этимологическую задачу в виде проблемы изучения скрытой системы нисколько не предрешает вопроса о целесообразности такого представления. Последняя часто оказывается в зависимости от количества вопросов, достаточных для выяснения этимологии слова, и еще более в зависимости от количества полученных ответов. Особый случай, когда количество ответов на выходе чрезвычайно велико. Если у нас есть трехфонемное слово, причем каждая фонема имеет троякое происхождение, то на выходе у нас будет 27 ответов только о фонологической структуре этого короткого слова; если же еще есть на выходе два-три ответа о первоначальном значении слова, то общее количество ответов астрономически увеличивается. При этом хотелось бы отметить, что указанная ситуация вполне реальна для очень большого числа языков. Конечно, была бы весьма любопытной реконструкция всех возможных форм, которые могли послужить источником для данного слова. Понятно, что в этом случае определение этимологии слова могло бы быть только вероятностным. Неэкономичность такого этимологического анализа бесспорна. Однако уже сейчас ясно, что высокая степень избыточности устанавливаемых вероятностных реконструкций в области этимологии компенсировалась бы тем, что сразу же стали бы очевидными многочисленные случаи, когда решение той или иной этимологии оказалось бы вообще беспредметным в силу отсутствия сколько-нибудь надежных исходных данных.

В связи с вышеописанными случаями особое значение приобретает вопрос о критериях истинности этимологии (с ним связана проблема так называемых «равноценных» этимологий). Эта сторона оказывается настолько существенной, что она должна быть отражена и в самом определении задач этимологии. Степень надежности этимологии всегда зависит от степени системности тех условий, в которых возникло данное слово, и от того, насколько четко прослеживается последующая траектория слова. Эти два признака несомненно служат критериями истинности в этимологии, помимо ряда других. В известной степени оба они как бы выполняют роль обратной связи в системе «этимолог — этимологизируемое», контролируя этимологические суждения и заключения. Если это так, то возможна еще одна аналогия из области кибернетики.

Каждое слово несет определенную информацию разного рода. Помимо информации, определяемой «операторами», действующими в данном состоянии языка, слово содержит также скрытую информацию, вскрываемую этимологом в процессе анализа. Эта информация в некоторых случаях помогает определить изменения в коде на протяжении истории слова и изменения в самом сообщении, поскольку слово является минимальным сообщением. Когда исследователю не удается извлечь всю возможную информацию из данного слова (фонологическую, словообразовательную, семантическую и т. п.), можно говорить о «шумах». При этимологических исследованиях под ними целесообразно понимать не только недоступные исследователю закономерности развития слова и исключения разного рода, но и ту долю вмешательства этимолога в исследуемый им материал, которая неизбежно искажает общую картину. Это воздействие этимолога на этимологизируемое в принципе, видимо, неустранимо хотя бы потому, что именно этимолог формулирует вопросы, проверяемые на этимологии данного слова. Тем не менее задача исследователя заключается в уменьшении помех, связанных с личностью этимолога. В известной степени эта задача может быть решена путем создания сложной системы перекрестных вопросов, причем некоторые из них (контрольные) могут быть противоположными по своему значению.

Довольно существенной задачей этимологии наших дней представляется вычисление степени информативности различных частей слова при этимологическом анализе. При этом было бы выяснено, что в каждом языке существуют несколько особые критерии истинности в этимологии. В частности, формально одна и та же структура первого слога многосложного слова несет различную информацию в применении к языку с сингармонической структурой слова и к языку, не знающему дистантной связи между гласными разных слогов. Или: слово с закрытым слогом, реконструированное для позднего этапа праславянского языка, обладает несравненно большей информативностью, чем слово с открытыми слогами. Точное вычисление информации в таких и подобных им случаях открыло бы еще один путь для введения точных методов в этимологию.

 <<<     ΛΛΛ   

Есть основания говорить об известном кризисе в этой области
Иных этимологических утверждений будет зависеть от прогресса структурных методов в каждой из исследователя моделирование