|
|
<<< ΛΛΛ >>>
145
объяснено только в терминах теоретических конструктов различного ви-
да, каждый из которых сам по себе может и не иметь прямой и еди-
нообразной интуитивной интерпретации. В качестве дополнительного ар-
гумента в пользу данного заключения можно привести тот факт, что
даже правила строгой субкатегоризации могут, по-видимому, нарушать-
ся, не обязательно приводя при этом к семантической аномалии, как,
например, в предложениях:
(16) (i) it is nonsense to speak of (there is no such activity as) elapsing
a book
бессмысленно говорить о том, чтобы (нет такого рода дея-
тельности, как) пролетать книгу
(ii) elapsing a book is not an activity that can be performed
пролетать книгу не является действием, которое можно ис-
полнить
(iii) one cannot elapse a book
нельзя пролетать книгу
Здесь также можно вполне правдоподобно предположить, что базо-
вые цепочки, которые существенно отклоняются от грамматичности,
тем не менее в качестве составляющих входят в предложения, кото-
рые получают нормальную интерпретацию благодаря семантическим свойствам определенных лексических единиц и определенных конструкций.
В качестве дальнейшего подтверждения аргумента в пользу того, что
грамматичность не может ни в коем случае совпадать с интуитив-
ным понятием "отклонение от нормы", можно привести примеры совершенно грамматичных цепочек, которые являются аномальными по не-
синтаксическим причинам (см. например, стр.72).
Таким образом, кажется, что примеры типа (15) не являются до-
статочно сильным аргументом в пользу устранения правил селекции из
синтаксического компонента и приписывания их функции интерпрети-
рующим семантическим правилам. Тем не менее, в случае принятия
такого решения, (14) и (15) будут непосредственно порождаться син-
таксическими правилами и, по крайней мере, в подобных случаях со-
отношение между грамматичностью и интуитивным понятием отклоне-
ния от нормы будет гораздо теснее. Это может считаться несущест-
венным аргументом в пользу решения устранить правила селекции из
синтаксического компонента и модифицировать каким-либо образом тео-
рию семантического компонента с тем, чтобы он мог включать эти
явления.
Мы рассматриваем возможность передачи функции правил селек-
ции семантическому компоненту. С другой стороны, можно поставить
вопрос, не целесообразно ли все те функции, которые были приписа-
ны ранее семантическому компоненту, in toto передать синтаксическим
порождающим правилам. Более конкретно мы можем спросить, не сле-
дует ли заставить тот цикл интерпретирующих правил, который при-
писывает ридинги более высоким узлам (большим составляющим) лежа-
146
щего в основе обобщенного С— показателя, применяться перед некото-
рыми синтаксическими правилами, так что различие между двумя компонентами, таким образом, сотрется. Эта идея, которая ни в коем случае не может быть отброшена априорно, исследуется Вивером и Розенбаумом (Bever and Rosenbaum, forthcoming), которые показывают, что в
случае принятия данной точки зрения внутренняя организация синтакси-
ческого компонента должна быть пересмотрена во многих существенных
отношениях.
Из этого фрагментарного и не носящего окончательный характер
изложения видно, что вопрос о соотношении между синтаксическими и
семантическими правилами отнюдь не является решенным и что здесь
существует определенный диапазон возможностей, заслуживающих серь-
езного рассмотрения. Решение, принятое мною в Главе 2 §3, представ-
ляет собой умеренный компромисс между попыткой включить все семан-
тические правила строго в синтаксический компонент и попыткой усо-
вершенствовать структуру семантического компонента с тем, чтобы по-
следний взял на себя функции правил селекции. Очевидно, что дальней-
шие успехи в этой области невозможны без более глубокого изучения
семантических интерпретирующих правил, чем это было возможно осу-
ществить до сих пор. Работа, проведенная за последние несколько лет,
заложила, я полагаю, основу для эмпирических исследований подобного
рода. Существует общая теоретическая основа, получившая в некоторой
своей части эмпирическое обоснование. На этой основе можно с доста-
точной четкостью сформулировать некоторые достаточно ясные вопро-
сы; также достаточно ясно, какого вида эмпирический материал будет
релевантен для их решения. Могут формулироваться альтернативные
точки зрения, но какую бы из них ни принять, каждая на данном эта-
пе будет носить в высшей степени предварительный характер.
В общем, трудно надеяться определить границы этой обширной и
сложной области исследований, прежде чем она не будет тщательно изу-
чена. Решение о границе, разделяющей синтаксис и семантику (если таковая существует), не является предпосылкой для теоретического и опи-
сательного изучения синтаксических и семантических правил. Наоборот,
вопрос о разграничении, по-видимому, останется открытым до тех пор,
пока эти области не будут поняты гораздо лучше, чем в настоящее
время. В точности то же самое может быть сказано и о границе, отде-
ляющей семантические системы от систем знаний и убеждений. Давно
уже было замечено, что эти системы взаимопроникают непонятным об-
разом. По-видимому, здесь трудно достигнуть значительного понимания
этой проблемы без глубокого ана,лиза систем семантических правил,
с одной стороны, и систем убеждений—с другой. Без этого можно лишь
рассматривать отдельные изолированные примеры, находящиеся в тео-
ретическом вакууме. Не удивительно, что при этом не могут быть сделаны никакие серьезные выводы.
147
§1.3. Некоторые дополнительные проблемы
семантической теории
К вопросу об отношении синтаксиса к семантике может быть сделана одна существенная оговорка. До сих пор я описывал семантиче-
ский компонент как систему правил, которая приписывает ридинги со-
ставляющим С—показателей,—систему, которая, помимо этого, не име-
ет никакой внутренней организации. Но такое описание едва ли являет-
ся достаточным. В частности, вряд ли стоит сомневаться в том, что
система "словарных определений" не является столь атомистичной, как
это следует из данного изложения;
По отношению к словарным определениям можно выделить две глав-
ные проблемы, требующие исследования. Во-первых, важно определить
универсальные, не зависимые от конкретного языка ограничения на се-
мантические признаки или, в традиционной терминологии, систему воз-
можных понятий. Само понятие "лексической записи" предполагает на-
личие некоторого фиксированного универсального словаря, в терминах
которого характеризуются данные объекты, точно так же как понятие
"фонетической репрезентации" предполагает наличие некоторой универ-
сальной фонетической теории. Очевидно, что только в силу нашего не-
знания существенных психологических и физиологических фактов ока-
зывается возможным широкое распространение мнения о том, что не
существует априорно заданной структуры, упорядочивающей систему "до-
стижимых понятий".
Более того, независимо от проблемы универсальных ограничений,
представляется очевидным, что в любой заданной лингвистической си-
стеме лексические записи входят в гораздо более систематические
внутренние семантические отношения, нежели можно вывести из ранее
сказанного. Мы можем использовать термин "свойства поля" по отно-
шению к этим существенным, но плохо изученным аспектам описатель-
ной семантической теории12. Так, например, рассмотрим взаимно ис-
ключающиеся Прилагательные, принадлежащие некоторой области референ-
ции, например обозначения цвета. Такие "множества антонимов" (ср.
Katz, 1964) являются простым примером свойства поля, которое не мо-
жет быть описано естественным образом в терминах отдельных лекси-
ческих записей, хотя оно, несомненно, играет роль в семантической ин-
терпретации. Или отметим отношение "иметь", рассмотренное Бивером
и Розенбаумом (Bever and Rosenbaum, forthcoming). Могут быть пред-
ложения:
(17) (i) the man has an arm
у человека есть рука
(ii) the arm has a finger
у руки (на руке) имеется палец
(iii) the finger has a cut
у пальца (на пальце) имеется порез
но не может быть предложений:
148
(18) (i) the arm has a man
у руки есть человек
(ii) the finger has an arm
у пальца имеется рука
(iii) the cut has a finger
у пореза имеется палец
(за исключением не относящихся к данному вопросу эллиптических вари-
антов Совершенно ИНЫХ конструкций, типа the finger has an arm attached
to it "у пальца есть рука, присоединенная К нему", the arm has a man on
it "на руке имеется (сидит) человек" и т.д.). Эти примеры иллюстриру-
ют, далее, отношения между значениями, а не отношения между фак-
тами. Так, не существует грамматических возражений против the ant
has a kidney "у муравья есть почка", в ТО время как the kidney has
an ant "у почки есть муравей" не является утверждением ни ложным,
ни невозможным, а бессмысленным, если не учитывать только что от-
меченное несущественное исключение. В этом случае мы имеем иерар-
хию терминов, систематические отношения которых также не могут быть
описаны никаким естественным образом на основе независимых лек-
сических записей. Легко могут быть обнаружены другие системы этого
типа, и, по сути дела, это свидетельствует в пользу того, что часть се-
мантического компонента грамматики должна быть характеристикой
свойств поля, выходящей за пределы лексикона. Этот вопрос имеет ре-
шающее значение, но до сих пор был сравнительно не изучен в рамках
какой-либо обшей теории, хотя и имеются интересные работы по отдель-
ным его аспектам (см. примечание 12). Предположим далее, что делает-
ся попытка соотнести "отклонение от нормы" в интуитивном смысле со
"степенью грамматичности" в формальном смысле путем исключения
случаев типа (18i—iii) из процесса прямого порождения (ср. примеча-
ние 1). Следствия такого решения нелегко предвидеть.
И в этом случае мы можем лишь поставить проблемы и подчерк-
нуть тот факт, что существует множество нерешенных принципиальных
вопросов, которые вполне могут повлиять на формулировку даже тех
частей теории грамматики, которые кажутся достаточно хорошо усто-
явшимися.
Наконец, важно сознавать, что существует еще много других про-
блем, которые имеют отношение к теории семантической интерпрета-
ции того типа, на который мы ссылались выше. Очевидно, как подчер-
кивают Катц и Фодор, что значение предложения основано на значе-
нии его элементарных частей и способе их соединения. Очевидно так-
же, что способ соединения, который задается поверхностной структу-
рой (непосредственных составляющих), в большинстве случаев почти
полностью не существенен для семантической интерпретации, в то вре-
мя как грамматические отношения, выраженные абстрактной глубин-
ной структурой, и определяют во многих случаях значение предложе-
ния. Ср., например, Главу 1, §4, и Главу 2, §2.2. Однако есть случаи,
149
когда возникает необходимость введения еще более абстрактного поня-
тия грамматической функции и грамматического отношения, нежели те,
которые были сколько-нибудь систематически разработаны до сих пор.
Рассмотрим, к примеру, следующие пары предложений:
(19) (i) John strikes me as pompous —I regard John as pompous
Джон кажется мне напыщенным —я считаю Джона напы-
щенным
(ii) I liked the play —the play pleased me
я получил удовольствие от пьесы —пьеса доставила мне удо-
вольствие
(iii) John bought the book from Bill —Bill sold the book to John
Джон купил эту книгу у Билла — Билл продал эту книгу Джону
(iv) John struck Bill —Bill received a blow at the hands of John
Джон ударил Билла —Билл получил удар от рук Джона
Очевидно, что в приведенных примерах имеется отношение между зна-
чениями, приближающееся к разновидности парафраза. Такое отноше-
ние не выражается в трансформационных терминах, как это оказыва-
ется возможным, например, в следующих случаях:
(20) (i)John is easy for us to please —it is easy for us to please John
нам легко доставить Джону удовольствие—доставить Джону
удовольствие для нас легко*
(ii) It was yesterday that he came —he came yesterday
именно вчера он пришел —он пришел вчера
В случае (20) глубинные структуры парных предложений совпадают во
всех отношениях, существенных для семантической интерпретации опи-
сываемого здесь вида, так что трансформационный анализ подтверж-
дает наличие познавательной синонимии. Однако по отношению к (19)
это представляется неверным. Например, в случае (19i), хотя глубин-
ные структуры покажут, что pompous определяет John в обоих пред-
ложениях этой пары, они не выразят отношений двух Существительных
к Глаголу, а эти отношения являются (в некотором неясном смысле)
семантически значимыми. Так, в некотором смысле отношение John к
strike такое же, как отношение John к regard, a отношение strike к
me такое же, как отношение regard к I. У нас нет механизма для вы-
ражения этого факта и, следовательно, для объяснения отношений между значениями в терминах лексических признаков или грамматических
отношений глубинной структуры13. В силу этого представляется, что
помимо понятий поверхностной структуры (типа "грамматического субъ-
екта") и глубинной структуры (типа "логического субъекта") сущест-
* Переводы не передают свойств оригинала. Аналогичные русские при-
меры: "Джон легко поддался на наш обман" — "Нам было легко
обмануть Джона" (прим. пер.).
150
вует еще более абстрактное понятие "семантической функции", еще не
объясненное. Напрашиваются различные варианты формальных средств
для объяснения этих фактов, но общая проблема представляется мне
нетривиальной.
Много смежных проблем было поставлено в обширной дискуссии о
различии между "грамматическими" Субъектом и Предикатом предло-
жения и его "логическими" или "психологическими" Субъектом и Пре-
дикатом (см., например, Paul, 1886; Jespersen, 1924; Wilson, 1926), Так,
например, Кук Уилсон утверждает (Wilson, 1926, pp. 119), что "в выра-
жении glass is elastic "стекло упруго", если предметом исследования
является упругость и вопрос состоит в том, какие вещества обладают
свойством упругости, glass не будет больше субъектом и тот вид уда-
рения, которое падало на elastic, когда glass было субъектом, теперь
будет перенесен на glass. Таким образом, в утверждении glass is
elastic слово glass, на которое падает ударение, является единствен-
ным словом, относящимся к предположительно новому факту относи-
тельно природы упругости, а именно, что она обнаружена в стекле...
[и поэтому]... glass будет предикатом.... Таким образом, одна и та же
форма слов должна анализироваться различным образом в соответст-
вии с тем, являются ли эти слова ответом на тот или иной вопрос", и,
вообще, "субъект и предикат необязательно являются словами в
предложении, ни даже чем-либо обозначенным словами в предложении".
Какой бы ни была ценность подобных наблюдений, они, по-видимому,
лежат за пределами любой существующей теории структуры языка или
использования языка,.
В заключение этого в высшей степени предварительного обсужде-
ния я просто отмечу, что синтаксическая и семантическая структура
естественных языков таят в себе много загадок как в области фак-
тов, так и принципов, и любая попытка разграничить эти области, ко-
нечно, не может считаться окончательной.
§2. СТРУКТУРА ЛЕКСИКОНА
§2.1. Избыточность
Лексикон был описан ранее просто как множество лексических за-
писей, каждая из которых состоит из матрицы различительных призна-
ков D и комплексного символа С, причем последний представляет со-
бой множество признаков различного типа (синтаксических и семанти-
ческих признаков, признаков, которые определяют, какие морфологиче-
ские или трансформационные процедуры применять к цепочкам, содер-
жащим рассматриваемые единицы, признаки, изымающие данную еди-
ницу из сферы действия определенных фонологических правил и т.д.)14
Только что мы видели, что данное описание слишком упрошено в слу-
чае семантических признаков, и в лексиконе необходимы дальнейшие
структурные закономерности, учитывающие свойства поля. Далее, в Гла-
151
<<< ΛΛΛ >>>
Существует грамма- тической мотивировки для какой-либо внутренней структуры
Мы пометим каждое значение признака целым чис- лом
грамматическое отношение глагол-объект име- ет место длЯ пары
Первого варианта
|
|
