<<<     ΛΛΛ     >>>   

Перевод Елагиной — добросовестный и талантли вый — потерял очень много от ее пренебрежения к зву ковым особенностям подлинника.

Между тем чувство ритма, музыкальное чувство необходимо переводчику не только в тех случаях, ко гда он имеет дело с ритмизованной прозой, но и тогда, когда ему предстоит передать прозу бытовую, обыден ную, «е имеющую никакого притязания на стиховую ритмику.

Марк Твен в своих «Приключениях Гекльберри Финна» изображает чопорную нудную женщину, кото рая мучит мальчика своей педагогикой. Для характе ристики однообразия ее приставаний к ребенку автор заставляет ее трижды повторять его имя:

«— Не болтай ногами, Гекльберри!

•  Не скрючивайся так, Гекльберри!

•  Не вытягивайся так, Гекльберри!»

Между тем переводчик с невнимательным слухом <не заметил этих троекратных повторов, не понял той роли, которую придал им автор, и перевел весь отры вок при помощи такого стяжения:

1 Р. Роллан. Кола Брюньон. Л., 1925, стр. 114. 176

«— Не болтай ногами, Финн!

— Не потягивайся, не ломайся, Гекльберри!»'

Вся психологическая ценность отрывка пропала.

Если слуховое восприятие текста так необходимо переводчику проздо, то насколько же важнее оно для переводчика произведений поэзии.

Каким богато изощренным слухом должен, напри мер, обладать переводчик Вергилия! Ведь главная сила «Энеиды» в ее великолепной акустике, в звукописи. «Никто, — говорит Валерий Брюсов, — никто среди по этов всех стран и времен не умел совершеннее Верги лия живописать звуками. Для каждой картины, для каждого образа, для каждого понятия Вергилий нахо дит слова, которые своими звуками их передают, их разъясняют, их выдвигают перед читателем. Звукопись Вергилия обращает стихи то в живопись, то в скульптуру, то в музыку. Мы видим, мы слышим то, о чем говорит поэт. Где нужно, эта звукопись переходит у Вергилия в звукоподражания. Ко всему этому надо прибавить высшую власть над ритмом стиха, также живописующим содержание, необыкновенное умение играть цезурами и, наконец, особое искусство в расположении слов, которым одни понятия и образы выдви гаются на первое место, другие ставятся в тень, тре тьи выявляются неожиданно и т. д. Все это обращает чтение «Энеиды» в подлиннике, помимо художествен ного наслаждения, в сплошной ряд изумлений перед исключительным мастерством художника» 2 .

Значит, за перевод «Энеиды» и браться не должен такой переводчик, который нечувствителен к сладости и значимости словесных звучаний.

Есть умы, для которых слова означают лишь то, что сказано об этих словах в словаре. Такие умы мо- г\т создать превосходную научную книгу, но переве сти хоть строку «Энеиды», или «Метаморфоз», или баллады Кольриджа, или «Легенды веков» Виктора Гюго — для них непосильное бремя.

В «Энеиде» только заметнее и, так сказать, обна-

'Марк Твен. Сочинения, т. 2. М.—Л., 1929, стр. 6 и 7. г «Гермес», 1914, май, стр. 260—266.

177

женнее та словесная музыка, которая присутствует в каждом подлинном произведении поэзии.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В подлиннике наглый грубиян кричит своей безза щитной жене

Передать в переводе этот четырехкрат ный повтор