<<<     ΛΛΛ     >>>   

5. Альтернативный выбор и языковое планирование

5.1. Рассмотрим теперь некоторые альтернативные программы действия, представляющиеся при осуществлении ЯП. Мы ограничимся здесь рамками вторичного языкового коллектива, в частности - нации, поскольку, как правильно подметил Фергюсон (Фергюсон 1962, 25), именно нация, объект, обычно не привлекавший внимания лингвистов, есть в конечном счете нормальная база для "коммуникативной сети, систем просвещения и языкового "планирования". При этом существуют и субнациональные группы, как валлийцы, и группы транснациональные - как евреи, которые сталкиваются с языковыми проблемами того же порядка, что и нации, но, не имея официальных органов, на которые они могли бы опереться, они вынуждены сами заниматься ЯП, насколько это в их силах. Многое из сказанного мною здесь относится и к этим группам, и только недостаток места удерживает меня от более подробного обсуждения их специфической ситуации.
5.2. Рассматривая программы действия, следует прежде всего обратиться к некоторым целям языкового поведения. До сих пор мы молчаливо предполагали, что эта цель - быстрая и не требующая усилий коммуникация. Однако базисная модель коммуникации, намеченная Бюлером и разработанная Якобсоном (Якобсон 1960), ясно показывает, что коммуникация не ограничивается чисто референционной передачей информации. Существует также и функция выражения личности (ego), называемая Якобсоном эмотивной, а также функция обращения к слушателю, которую он называет конативной. Различаются при этом и менее значимые функции - фатическая, метаязыковая и поэтическая. Понятие "ситуации социального общения" включает сложное взаимодействие говорящего и его слушателей, которые в целом могут рассматриваться как весь речевой коллектив. Говорящий выражает себя, однако выражено может быть лишь то, что его коллектив готов воспринять. Таким образом, язык не просто средство общественного взаимодействия, но и средство индивидуального самовыражения. Первое ведет к единообразию кода, второе - к разнообразию. Фактический результат этого - зыбкое равновесие между тем и другим.
5.3. Исходя из этих доводов мы уже не можем считать, как говорилось ранее, что целью языкового планирования обязательно является построение абсолютно единообразного кода - как во времени, так и в пространстве. Именно в этом и состоит одно из заблуждений некоторых "нормализаторов": они хотят утвердить данный язык на все времена или внедрить одну-единственную норму для всех людей, говорящих на самых различных диалектах. Но планирование можно рассматривать и как замену многого одним, и как замену одного - многим. Можно планировать как разнообразие, так и унификацию, как изменения, так и стабильность. Гавранек, характеризуя стандартный язык, писал, что он обладает "стабильностью и изменчивостью" (Гавранек 1932, 1938, ср. Гарвин 1959). В этом определении нет ничего специфического для стандартного языка; это - определение любой языковой нормы, даже нормы первичного речевого коллектива. Стабильность - это диахронический коррелят единообразия, а изменяемость - диахронический коррелят разнообразия. Хотя нормы живого языка по преимуществу стабильны и единообразны, они все же обеспечивают носителям языка достаточно широкое поле для варьирования. Как указывал Хёнигсвальд (Хёнигсвальд 1960, 27 и сл.), всякое языковое изменение может быть определено как замена, которая может быть либо расщеплением, либо слиянием. Оценка движется аналогично: можно высказаться в пользу многого в ущерб одному или же предпочесть одно многому.

6. Ограничения языкового планирования

6.1. Однако прежде чем принимать какое-либо из этих решений, необходимо установить границы изменения. Лицо, занимающееся ЯП, входит в ситуацию в определенной точке пространства и времени. Первая его задача - определить рассматриваемый язык, что совсем не просто. Когда реформатор норвежского языка Ивар Аасен вознамерился возродить норвежский язык из того состояния упадка, в котором он находился со времен средневековья, ему пришлось определить его как норму, существующую только в некоторых сельских диалектах, которые многие считали вырожденными разновидностями датского языка. До начала деятельности Штура (примерно тогда же) словацкие диалекты считались вариантами чешского языка - языка с гораздо более давней письменной традицией. Один из способов для нормализатора идентифицировать язык - это установить его историю. Комбинируя данные внутренней реконструкции с данными сопоставительной лингвистики, эти нормализаторы создали нормы, которые выглядят как прямые потомки более древних языков этой территории - письменных или устных. Таким образом, объединенные данные лингвистической географии и истории языка определяют рамки возможных прогнозов.
6.2. Для иормализаторской деятельности существует и другое ограничение. Оно определяется состоянием тех устных и письменных традиций, которые собираются реформировать. В том случае, если языковой стандарт предлагается нации, ранее не имевшей письменности, нормализатор должен учитывать лишь речевые нормы своего языкового коллектива. Если существует только одна норма, его задача (как мы уже указывали ранее) сводится к созданию орфографии, то есть это задача в значительной степени техническая. Если же норм больше, чем одна, нормализатор сталкивается уже с некоторым множеством альтернативных решений, что в свою очередь вызывает массу проблем и потребность в каком-то методе оценок (который мы вкратце рассмотрим ниже). Если к тому же в данном коллективе уже существует одна или несколько орфографий, задача нормализатора становится еще сложнее - разве что он предпочтет остановиться на одной из них и просто подлатать и подштопать ее тем или иным способом. Во всяком коллективе, обладающем письменностью, за которой стоит хоть сколько-нибудь древняя традиция, существует целая система убеждений и рассуждений относительно речи и письма, выступив против которых, нормализатор может оказаться бессильным, если только не сумеет приспособить их к своим собственным задачам. Как бы иррациональны ни казались эти убеждения, они, как правило, потом оказываются опорой и поддержкой для того, кто даст себе труд изучить традиции данного общества.
6.3. Эти жесткие ограничения альтернативных возможностей могли бы заставить нас усомниться в шансе провести какие-либо изменения, если бы люди и общества не менялись, а вместе с ними не менялся бы и язык. Чтобы взвесить возможные решения поставленных нами здесь проблем, необходимо располагать процедурой принятия решений, которая бы обеспечивала классификацию альтернантов. Эти альтернанты должны поддаваться классификации на основе каких-то объективных критериев - например, длинное ли это слово или короткое, старое или новое. А эти последние в свою очередь должны ассоциироваться с задачами более высокого порядка, такими, как коммуникация, самоутверждение или стабильность группы.

7. Критерии языкового планирования

7.1. Все, кто много писал на эту тему, предлагали множество оценочных критериев. Адольф Нореен (Нореен 1892), в частности, отверг классическую точку зрения о том, что лучшие образцы нужно искать в прошлом. Он отверг и "органическую" точку зрения - о том, что язык - это эволюционирующий организм, не подвластный контролю человеческого разума. Он предложил систему критериев для обнаружения "неправильного" языка, базировавшуюся на методе, который он считал разумным: неправильно то, чего нельзя понять, что можно понять неверно или что можно понять лишь с трудом. Неправильно также то, что трудно произнести или запомнить, и то, что длиннее или сложнее, чем необходимо, либо нечто новое, ничего не дающее языку.
7.2. Большая часть этих критериев сводится к тому, что лучше назвать критерием эффективности. Самая ранняя из известных мне формулировок этого критерия (еще до Нореепа) принадлежит шведскому лингвисту Э. Тегнеру, который (находясь под влиянием современной ему науки) написал (Тегнер 1874, 104), что самый лучший язык - это "тот, на котором легко выразить мысль и легко ее понять" (ср. также Нореен 1892, 113; Есперсен 1925, 88). Важная сторона этого тезиса в четком осознании того факта, что интересы говорящего могут совсем не совпадать с интересами слушающего. Практически общение становится возможным благодаря достижению неустойчивого равновесия между экономией говорящего при высказывании и экономией слушающего в восприятии. Пишущий не получает непосредственных корректирующих замечаний аудитории, и потому необходимо, чтобы он умел предвидеть потребности читающего. Письму не хватает многих структур устной формы речи, обеспечивающих ясность и понятность - интонации, жестов, и потому оно вынуждено возмещать их нехватку эксплицитными письменными сигналами. Для опытного читателя некоторые из них могут сигнализироваться нефонетическим написанием слов, столь непопулярным у реформаторов орфографии и детей.
7.3. Итак, конфликт между "имущими" и "неимущими" очевиден; в данном случае речь идет о тех, кому надо учиться, и о тех, кому уже не надо учиться. Система, простая для тех, кто выучил ее, может быть чрезвычайно трудной для изучения. Те, кто знает китайские иероглифы, говорят, что читать написанные ими тексты можно гораздо быстрее, чем те же тексты, записанные в алфавитной системе репрезентации; но цена обучения им слишком высока. Английское правописание весьма несовершенно отражает какое бы то ни было английское произношение, но именно эта его "нефонетичность" обеспечивает ему морфемное тождество и облегчает усвоение английского языка другим европейцам, так как многое оказывается для них более знакомым, чем было бы при фонетическом написании. Эффективность, следовательно, нужно расценивать в зависимости от стоимости обучения (по отношению к стоимости "разучения"). Поскольку те, кому пришлось бы "разучиваться", - это обычно те люди, которые контролируют социальный аппарат, а те, кому надо учиться,- это школьники или иностранцы, ясно, что любой вид изменений встретится с сильным противодействием. Но общий принцип остается в силе: эффективна та форма, которую легко выучить и легко употреблять.
7.4. Особенно следует избегать таких упрощенческих представлений, что слова короткие обязательно эффективнее длинных или что аналитическая грамматика эффективнее грамматики флективной. Как напомнил нам П. С. Рэй (Рэй 1963, 41), подлинная экономия состоит в том, чтобы максимально короткими были самые частотные слова. Именно такими обычно бывают служебные слова естественных языков. С другой стороны, редкие слова, которые обычно проходят для слушателя незамеченными, более рационально кодировать как длинные, поскольку это делает их более избыточными. Полезнее также, чтобы такие слова были сложными и, следовательно, более прозрачными в грамматическом отношении, чем слова более частотные. Такой язык, как английский, который, будучи языком индоевропейским, сохранил лишь минимум грамматических флексий, обладает, с одной стороны, чрезвычайно сложной системой предлогов, а с другой - жестким порядком слов, что требует от его письменной формы большей эксплицитности, чем для других языков той же языковой семьи. Это достигается введением таких "пустых слов-заполнителей", как do и one (I do say или the young one).
7.5. Устанавливая эффективность одной языковой формы по сравнению с другой, необходимо соблюдать осторожность. Вспомним, например, что в XIX в. высказывались диаметрально противоположные суждения по поводу перехода английского языка от синтетического строя к аналитическому. Романтики считали это вырождением, эволюционисты - прогрессом. Сегодня мы называем это просто изменением. Мы уже вполне усвоили тот тезис, что нельзя, изолировав какие-то факты, выхваченные из целой системы, судить по ним об эффективности всей структуры - необходимо оценивать каждую единицу в рамках этого целого, но нам еще далеко до той поры, когда наши мнения в этой области выйдут за пределы умозрительных спекуляций.
7.6. Существует еще один критерий, имеющий специальное отношение к ЯП, где бы оно ни осуществлялось,- критерий, который я называю адекватностью (термин, предпочитаемый мною термину Рэя "языковая рациональность"; см. Рэй 1963, 45 и сл.). Он включает в себя то, что Гарвин вслед за Гавранеком называет "восходящей кривой интеллектуализации" (Гарвин 1959). И Гавранек, и Гарвин понимали под этим прежде всего способность языка реагировать на нужды своих носителей как некий инструмент, обладающий референциопным значением. Это один из пунктов, где в игру вступает ЯП - например, при создании терминологии, отвечающей требованиям современной науки. В первичном языковом коллективе всегда можно найти средства - то ли путем заимствования, то ли используя внутренние ресурсы - для расширения словаря до такой степени, чтобы он служил повседневным нуждам речевого общения: мы все знаем, что для арабов важная вещь - верблюды, а для эскимосов - снег, и это сказалось на их словарном запасе, исключительно развитом в этих отделах лексики. Во вторичном языковом коллективе такие потребности часто стимулируются непосредственными контактами с другими нациями и переводами с их языков.
7.7. Но есть и другой вид языковой адекватности, культивируемый в пределах нации. Он вряд ли воздействует на чисто рациональную сферу, а скорее относится к более интимной стороне частной жизни людей. Адекватность языка возрастает не только за счет разветвленной научной и философской терминологии, но и за счет развития средств эмоциональной и поэтической выразительности. ЯП может искать поддержки в словах сельских диалектов, которые придают письменной речи живую прелесть и непередаваемый аромат родного дома. Так было в Скандинавии, где изучение диалектов долгое время считалось всеми нормализаторами основным стимулом обогащения литературной речи. Итак, правило адекватности гласит: данная форма должна передавать информацию, которую хотят передать употребляющие ее лица, с желательной для них степенью точности.
7.8. Третий критерий - это критерий "приемлемости", под которым я понимаю почти то же самое, что и Рэй, когда он выдвинул критерий "языковой доступности" (linguistic commonalty). Это социологический компонент оценки. В общем виде он соответствует тому, что прежние исследователи этого предмета называли употреблением или узусом, считая его некоторой нормой корректности. Есперсен в 1925 г. указал на существование трех типов узуса: 1) употребление понятное, удовлетворяющее простейшему минимуму коммуникации; 2) употребление корректное, соответствующее всем принятым требованиям языковой нормы; 3) употребление хорошее, соответствующее неким более высоким стандартам ясности или красоты и потому вызывающее восхищение слушателей (Есперсен 1925, 133). Эти типы различии в действительности соответствуют разным степеням приемлемости в рамках вторичного речевого коллектива. Этот коллектив, не будучи ни гомогенным, ни полностью гетерогенным, демонстрирует сложную систему расхождений в оценках, благодаря которой формируются различительные черты узуса и соответствующие сдвиги в самом языке. В этом смысле следует признать весьма полезной терминологию, разработанную Рэем для этой ситуации (Рэй 1963, 61). Он выделяет некоторое подмножество носителей языка, называемых им "лидерами", которые рассматриваются как достойные подражания и потому обладающие "престижем". Прочие носители языка могут подражать их речи в той мере, в какой они имеют к ней "доступ", что ведет к распространению узуса лидеров.
7.9. Это наблюдение соответствует выводу, сделанному Антуаном Мейе (Мейе 1928) относительно литературных языков Европы: "Это языки, созданные элитой и для элиты". Однако в целом данная проблема очень сложна, ибо присутствие элиты (иногда даже в течение нескольких веков) не всегда приводит к победе именно ее языковой нормы. Классические языки - греческий, латинский, арабский - перемежающимися волнами омывали берега Средиземного моря, захлестывая население других языковых групп. Турецкий язык выступал почти в той же самой роли, но в конце концов отступил и оказался ограниченным относительно небольшой областью, как и греческий (Броснаан 1963). Даже в древности некоторые народы оказывали сопротивление экспансии больших языков. В новое время это сопротивление получило поддержку со стороны растущего языкового национализма. Хотя Мейе сокрушался по поводу того, что он называл "языковой балканизацией" Европы XX в., есть основания думать, что языковой национализм является одной из наиболее привлекательных сторон национализма. Переоценка национализма как такового возникла, по-видимому, в среде молодых американских ученых, которые начинают понимать, что скорее национализм есть шаг на пути к интернационализму, а не наоборот (Геерц 1963). Понимать это нужно так: национализм заставляет индивида заботиться не только о своей личной или узко местной выгоде, но и о всем том, что касается уже значительно большего коллектива. Национализм спаял воедино людей, входящих во множество первичных речевых коллективов, объединив их в речевые коллективы второго порядка, и тем нейтрализовал узко местнические тенденции первичного языкового объединения. Эта функция общенационального стандартного языка - одна из причин того, что он становится символом нации. Он становится не только орудием обращения сверху вниз - в направлении от правителей к подданным или гражданам,- но и средством общения самих граждан между собой, которые становятся компонентом более обширной сети отношений, даже если при этом им приходится поступиться какой-то частью своего языкового своеобразия.
7.10. В то же время стандартный язык образует канал коммуникации с внешним миром - как минимум, переводы с других языков делаются на этот язык. Даже если носитель этого языка и лишен возможности непосредственно общаться с другими нациями, он все же получает больший доступ к их культуре просто благодаря тому, что его язык способен передавать идеи других наций (быть может, более значительных, чем его собственная). Таким образом, национальный язык подвергается воздействию со стороны внешнего мира, и даже порой под угрозой оказываются его специфические самобытные черты. Подобно нации, язык двулик, он противостоит разобщенности внутри и поглощению извне.
7.11. Нормализатор, утверждая национальный язык или пытаясь его модифицировать, сталкивается с проблемой выбора: на чей узус ориентироваться при выборе типа речи. В большинстве европейских наций принято, что "лидеры" - это элита, отмеченная печатью богатства, или власти, или происхождения, или образования (или, возможно, всеми четырьмя преимуществами одновременно). Однако в более молодых нациях, сложившихся в более позднее время, случалось так, что элиты или нет, или она намеренно игнорируется. Так, например, сторонники демотики в Греции, гэльского языка в Ирландии, новонорвежского в Норвегии выступили против официальной элиты своих стран и образовали сами контрэлиту, опираясь в своем употреблении языка на сельские диалекты или на обиходно-разговорную городскую речь. Иногда проблема разрешается в пользу чистого количества (выбирается. более распространенный тип употребления), или качества (выбираются лучшие и наиболее исконные формы), или во имя социальной справедливости (у бедняков это ослабляет чувство обделенности образованием). Но проблема может заключаться и в столкновении географически обособленных диалектов, каждый из которых претендует на роль языка. Итак, правило "приемлемости" гласит: данная форма должна быть принята лидерами или приемлема для лидеров соответствующего социума или субсоциума.
7.12. В каждом конкретном случае эти три правила - эффективности, адекватности и приемлемости - могут действовать в одном направлении или в разных направлениях. Их действие до какой-то степени может совпадать и пересекаться самым различным образом, и их соотношение варьируется в зависимости от условий. Но их учет позволяет тем, кто рассматривает программу ЯП, принять определенное решение.

8. Осуществление языкового планирования

8.1. Для всех таких программ наконец наступает момент, когда принятые решения необходимо проводить в жизнь. Как же именно это делается? Лингвист со своей грамматикой и лексикой может предлагать что угодно, если нет методов, которые обеспечили бы внедрение его программы. Исследование этого вопроса лежит в русле действия средств массовой информации и больше подошло бы, пожалуй, специалисту в области рекламы, чем в области языка. В конечном счете решения принимаются носителями языка, последней инстанцией в этом деле.
8.2. Отдельные индивиды также обладают определенным весом, который определяется исключительно личным и профессиональным авторитетом. Те, кому это не нравится, называют мнение этих лиц "авторитарным", а кому нравится, предпочитают слово "авторитетный". Экономия обращения к авторитетам в тех случаях, когда решаемые проблемы слишком тривиальны, чтобы привлечь к себе внимание, весьма значительна. Отклоняющееся от нормы написание отвлекает внимание от главной темы, однако в некоторых литературных жанрах - юмористической поэзии, например, - это именно то, что нужно. Если же нормы нет, то такое отклонение теряет всякий смысл, становясь просто свободным вариантом. И Сэмюэль Джонсон, и Французская академия равно стараются стабилизовать норму, которая именно в силу своей эксплицитности придает смысл языковому поведению. Стиль можно понять только в сопоставлении с нормами - в его отклонении от норм и возникновении субнорм.
8.3. Правительства обладают преимуществом перед частными лицами, поскольку они контролируют систему школьного образования, посредством которой осуществляется подготовка или переподготовка населения в области орфографических навыков. Успех таких школьных программ сильно варьируется в зависимости от потребностей населения. Перемена алфавита, предпринятая Ататюрком, оказалась удачной, но когда он попытался очистить турецкий язык от арабских и персидских слов, то встретил сильное сопротивление и был вынужден "спустить на тормозах". В языках типа литовского (Германн 1929) или эстонского (Росс 1938) введение новых слов для обозначения явлений интеллектуального порядка было весьма успешным, в то время как аналогичные попытки в современном немецком или датском оказались безрезультатными (Таули 1948).
8.4. Если мы будем рассматривать осуществление ЯП как проблему обучения языку, то мы в конце концов придем к обычной дилемме, стоящей перед преподавателями языка. Преподавание языка обычно имеет в своем распоряжении лишь два вида средств: а) образцы для имитации в форме устных или письменных текстов, полученные от информантов, и б) набор правил, известный под названием грамматики, полученный от лингвистов. Изучать язык от информантов, поставляющих при этом и модели поведения, лучше всего; однако взрослым полезно иметь дополнительно систему эксплицитных правил. Обратное неверно: из правил можно узнать о данном языке, но выучить язык без информантов и их текстов вряд ли возможно. Таким образом, хороший нормализатор обеспечивает не только правила, но и тексты. Поэтому для письменной нормы необходимы писатели, для устной - ораторы. Норвежец Аасен не только кодифицировал свой язык, но и писал стихи и прозу. Так он продемонстрировал возможность творить на новом языке и вдохновил других следовать его примеру. Заинтересованные организации могут разработать систему поощрений и санкций от субсидий и премий писателям до ликвидации потенциальных языковых конкурентов путем официальных декретов. Каким-то образом следует создать новой норме престиж и открыть широкие возможности ("доступ") для тех, кто хочет учиться, Самое важное при этом убедиться в том, что те, кто собирается учиться, уверены в получении действительного преимущества в награду за свои усилия. Это по меньшей мере должно увеличить их уважение к себе, сделав их более достойными и более ценными членами того общества, в котором они живут.
8.5. Простейшая стратегия при этом - начать постепенно реформу школьного обучения, чтобы она продвигалась по мере роста детей; но это привело бы лишь к социальному хаосу. И если бы уж пришлось реформировать английское правописание, то мы все должны бы молиться, чтобы это был мощный удар, а не постепенный переход. Но для этого потребовался бы указ деятеля типа Ататюрка или же предварительно обеспеченное всеобщее согласие, чего в ближайшем будущем явно не предвидится.

9. Роль лингвистов

9.1. Теперь мы как будто уже готовы ответить на вопрос, что представляет собой роль, которая отводится лингвистам при построении программы ЯП. При этом нужно согласиться, что лингвисты не всегда должным образом подготовлены к занятиям языковым планированием. Их чутье к тонкостям языка бывает притуплена долгим изучением языковой механики. Но ведь и Линней мог любить цветы, и нет никаких препятствий к тому, чтобы языковед любил свой язык. Люди, связанные с литературой, редко обладают техническими сведениями об устройстве языковых моделей, чтобы уметь объяснить точно, что они проделывают с языком. С таким же успехом можно просить объяснить свое искусство знаменитую балерину или великого скрипача. Умение активно действовать, творить не обязательно сочетается с умением анализировать. Если, как было намечено нами ранее, языковое планирование есть "оценка языкового изменения", то необходимо знать, что такое изменение и в каком отношении оно находится к прошлой и настоящей структуре языка. Огромной заслугой лингвистики XIX в. было внимание к самому факту языкового изменения: все языки изменяются, и эти изменения регулярны. Эта регулярность оказалась столь значительной, что многие лингвисты встали на детерминистскую точку зрения, отрицая возможность влиять на языковое изменение. Поскольку языковое планирование означает преднамеренное подталкивание языкового изменения в нужном направлении, оно, естественно, отвергается теми, кто занимает последовательно детерминистскую позицию, С другой стороны, тот факт, что другие социальные институты могут подвергаться и подвергались изменениям со стороны официального планирования, вдохновил тех, кто находит какие-либо несоответствия в своем языке или в его правописании. Реальная проблема гнездится в оценке как таковой: интуитивные суждения литератора ученый-лингвист пытается заменить эксплицитными правилами. Лингвистика XX в. обладает уже достаточно точными сведениями о языке как о функционирующем средстве человеческого общения. Только полное понимание этого аспекта дает знания, необходимые для верной оценки.
9.2. Исторически засвидетельствовано, что во всех удачных программах ЯП принимали участие языковеды - или как технические консультанты, или как главные вдохновители движения. Настоятельная необходимость участия лингвистов в ЯП, осуществляемом в интересах развития африканских народов, подчеркивалась в отчете конференции, состоявшейся в университетском колледже в Ибадане (Нигерия) в 1963 г.: "[В Африке] существует насущная необходимость в информации, на основании которой могут быть приняты практические решения, касающиеся языка... Если в этих условиях лингвисты будут продолжать занимать критическую и незаинтересованную позицию наблюдателя из "башни из слоновой кости" по отношению к языковой ситуации и языковым проблемам, они действительно могут оказаться в стороне от некоторых крупнейших событий XX в. и потерять возможность внести свой вклад в общее развитие нашего континента, причем именно в той области, в какой они могли бы оказаться гораздо более полезными, чем другие специалисты" (Спенсер 1963, 136).
9.3. Какова же та специфическая информация, которую лингвисты могут и должны дать по этой проблеме? Я полагаю, что они могут оказать помощь в четырех аспектах (возможно, есть и другие, которых я не заметил). Лингвист может внести свой вклад 1) как историк, 2) как дескриптивист, 3) как теоретик и 4) как преподаватель.
Как историк лингвист может представить описание истории языка. Его исследования позволяют проследить преемственность письма или речи какой-либо группы вглубь, вплоть до той отдаленной эпохи, которая может быть обнаружена благодаря памятникам или методом реконструкции. Он может дифференцировать исконные и заимствованные элементы в языке и таким образом - в зависимости от обстоятельств - подготовить базу либо для пурификации, либо для гибридизации. Он может продемонстрировать ценности, которые основываются на традиции. В иные периоды, как, например, в эпоху романтизма, дух благородных предков способствует росту самоуважения, в другие, возможно, более реалистические времена, традиции не вызывают особого волнения.
Как дескриптивист языковед может дать точные описания подлинной практической реальности сегодняшнего дня данного коллектива: как устной речи, так и письма. В качестве специалиста по лингвистической географии (географии диалектов) он может собрать информацию о единстве и разнообразии народной речи, в качестве современного исследователя социальных диалектов он может установить престиж различных форм. Он может также наблюдать и классифицировать те явления, которые ассоциируются со стандартным языком и письменностью, так что станет известной действительная практика данного речевого коллектива. При этом лингвист может воплотить результат своих исследований в созданный им словарь, грамматику или систему правописания.
Лингвист-теоретик может очертить некоторые основные линии, помогающие понять язык в целом. Более точно: благодаря своим знаниям в области лингвистической техники анализа и знанию типологических универсалий он может делать выводы о плане языков. Его понимание отношения письма к речи позволяет ему предсказать, чего можно ожидать от манипуляций с одним из них. Он осознает также важность единства структуры для эффективной коммуникации и в то же время сознает допустимость индивидуальных отклонений. Он знаком с предыдущими программами языкового планирования и знает, насколько они были удачны, так что может отличить изменения "естественные" от "искусственных".
И при этом, поскольку он еще и преподаватель, лингвист все время бдительно следит за проблемами, которые могут оказаться связанными с обучением (или переучиванием) носителей языка. Его опытность и подготовка должны подсказать ему, насколько тот или иной проект педагогически приемлем и желателен. Он способен также оценить количество усилий, которое может потребоваться на обучение, и собрать - осуществляя обратную связь - сведения для себя и других нормализаторов о суждениях своих учеников по поводу предполагаемого проекта.
9.4. Чтобы не возникло такой мысли, что в предложенной нами программе получается, с одной стороны, что лингвистика отождествляется с ЯП, а с другой стороны - что ЯП нуждается только в использовании лингвистов, я спешу добавить в заключение следующее: лингвистика есть нечто необходимое, но недостаточное. ЯП - это один из видов языковой политики, и потому оно нуждается в прозрениях политической науки относительно возможностей и путей завоевания доверия руководимых. ЯП также очень глубоко соприкасается с анализом поведения человека как "общественного животного" и потому нуждается в поддержке должным образом понятых антропологической и социологической теорий языкового поведения. В ЯП найдется место для психологии, которая внесет существенный вклад в исследование проблемы поведения, обучения и типов восприятия. Не можем мы отмахнуться и от достижений эстетики и философии. Дуайт Макдональд, может быть, и не очень-то эрудирован в области лингвистики, но, если мы не хотим, чтобы нас сочли варварами, мы должны рассмотреть и его точку зрения. Даже в том случае, если лингвистика в чистом, или микролингвистическом, виде может сфокусировать свое внимание на микромире языка, прикладная лингвистика, претендующая на то, чтобы войти в макролингвистику, не имеет права отворачиваться от макромира - общества, в котором мы живем, говорим и пишем.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Доклад фегелина симпозиума письменностью
Хауген Э. Лингвистика и языковое планирование