<<<     ΛΛΛ   

*. Имеет смысл привести весь отрывок:
“— Метафора не есть довод, моя дорогая, — заметила, улыбаясь, леди Гермиона.
— И очень жаль, мадам, возразила Маргарет, — потому что это такой удобный способ обиняком высказать свое мнение, когда оно расходится с мнением старших. К тому же сравнений на эту тему можно придумать бесконечное множество, и все они будут вежливы и уместны.
— В самом деле? — отозвалась леди. — А ну-ка, послушаем хотя бы несколько из них.
— Вот, например, продолжала Маргарет, — было бы .дерзко с моей стороны сказать вашей милости, что спокойной жизни я предпочитаю смену надежды и страха, или приязни и неприязни, или... ну и прочих чувств, о которых изволила говорить ваша милость. Но зато я могу сказать свободно, не боясь осуждения, что мне больше по душе бабочка, чем жук, трепещущая осина, чем мрачная шотландская сосна, которая никогда не шевельнет ни единой веткой, и что из всех вещей, созданных из дерева, меди и проволоки руками моего отца, мне более всего ненавистны отвратительные громадные старинные часы немецкого образца, — они так методически отбивают часы, получасы, четверти и восьмые, как будто это страшно важно и весь мир должен знать, что они заведены и идут. Право, дорогая леди, вы только сравните этого неуклюжего лязгающего урода с изящными часами, которые мейстер Гериот заказал моему отцу для вашей милости: они играют множество веселых мелодий, а каждый час, когда они начинают бить, из них выскакивает целая труппа мавританских танцоров и кружится под музыку в хороводе.
— А какие часы точнее, Маргарет? — спросила леди.
— Должна сознаться, что старые, немецкие, — ответила Маргарет. — Видно, вы правы, мадам: сравнение не довод, по крайней мере мне оно не помогло”. ( В. Скотт . Собр. соч. в 20 томах, т. 13. М.—Л., 1964, с. 317). — Прим. перев .

1. Метафорически может быть использована любая часть речи (хотя в случае союзов результаты неинтересны), а место фокуса метафоры не является синтаксически фиксированным.

2. Здесь я пользуюсь терминологией “интеракционистской точки зрения” на метафору, которая будет рассмотрена ниже.

3. Я хочу, чтобы здесь это слово прочитывалось с минимальной “силой”, какая только возможна.

4. Заметим, что этот тип парафразы обычно содержит намек на некоторую “провинность” автора метафоры. Считается, что говорящий должен всегда стремиться к точному выражению своих мыслей, — а метафора лишена необходимой четкости и лишь вуалирует неясность и неопределенность мысли.

5. В статье “Фигура” читаем: “Фигура: любая из многих “форм” выражения, нарушающая правила расположения или употребления слов и придающая повествованию красоту, разнообразие или силу. Примеры фигур: апосиопеза, гипербола, метафора и т. д.”. Последовательное проведение этого определения привело бы к отказу от статуса метафорических за теми переносными употреблениями слов, которые не служат красоте, разнообразию или силе. Разве разнообразие (variety) автоматически оправдывает любой перенос? Впрочем, определение, которое приводится в Оксфордском словаре, ничуть не лучше определения Уэйтли. Там, где Уэйтли говорит о “слове”, которое выступает в роли субститута. Оксфордский словарь предпочитает говорить об “имени или дескриптивном выражении”. Если здесь кроется попытка свести метафоры к существительным (и прилагательным?), то она бесплодна. Если нет, то что же тогда имеется в виду под “дескриптивным выражением”? И почему обращение Уэйтли к “сходству или аналогии” ограничивается в конце концов только сходством?

6. См. статью [3], где на с. 111 дается определение метафоры, о которой говорится как об особом случае неточности (неряшливости — tarning). Статья заслуживает, чтобы ее прочитали полностью.

7. Оксфордский словарь английского языка определяет катахрезу следующим образом: “Катахреза: неправильное использование слов; употребление имени по отношению к объекту, который данное имя не обозначает; злоупотребление тропами или метафорой”. Мне бы хотелось устранить содержащийся в этом определении уничижительный смысл. Нет никакого злоупотребления в том, чтобы старое слово послужило новым задачам. Катахреза — это просто яркое проявление трансформации значения, явление. которое постоянно происходит в любом живом языке.

8. Трудно себе представить, чтобы сейчас кто-нибудь произносил эту фразу и вкладывал в нее какой-либо смысл. А ведь в отсутствии естественного контекста употребления любой анализ выражения может оказаться неубедительным, самоочевидным и в силу этого бесполезным.

9. Детальное обсуждение этого примера, дополненное диаграммами, можно найти у Густафа Стерна [9, р. 300 и сл.]. Стерн стремится показать, что читателя ведет контекст в выборе из коннотаций слова “лев” признака храбрости, который подходит Ричарду-человеку. Я буду считать эту точку зрения разновидностью субституциональной теории.

10. Аристотель приписывает использование метафоры удовольствию узнавания; Цицерон говорит о радости от умения автора преодолеть обычное, изобрести живой способ представления предмета. Об этих и других традиционных взглядах см. [5].

11. Так, Стерн о фигурах речи пишет, что “они выполняют экспрессивную' и воздействующую функции речи и делают это лучше, чем обычные утверждения” [9, р. 296]. Метафора осуществляет “возвеличивание” (Steigerung) предмета, и факторы, ведущие к ее использованию, “лежат в области экспрессии и воздействия на адресата, но не затрагивают символическую и коммуникативную функции” (там же, с. 290). Таким образом, получается, что метафоры могут выражать чувства и вызывать чувства — но при этом обычно ничего не сообщают .

12. См. [10]. Далее Уэйтли проводит различие между “Сходством в строгом смысле слова, то есть непосредственным сходством между самими рассматриваемыми объектами, например, мы говорим о table-land "плоскогорье, плато' (букв. table 'стол' — land 'земля') или сравниваем большие волны с горами”, и “Аналогией, которая есть сходство логическое, то есть перенос некоторых признаков на другие объекты (например, мы говорим о “ свете разума”, об “открытии” и сравниваем раненого и взятого в плен воина с выброшенным на берег судном)”.

13. Сравнительная точка зрения, возможно, берет свое начало из следующего короткого определения в “Поэтике” Аристотеля: “Метафора есть перенесение необычного имени или с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии” (1, 1457b]. У меня нет возможности уделить то внимание аристотелевским рассуждениям, которого они заслуживают. Серьезные аргументы в пользу взгляда, берущего начало у Аристотеля, можно найти в работе [4, особ. с. 67 и cл.].

14. Если бы была возможность остановиться на сравнительной точке зрения более подробно, то можно было бы сказать еще очень многое. Так, было бы интересно рассмотреть случаи, когда формальному сравнению предпочитается метафора. Сравнение часто предваряет эксплицитное изложение оснований сходства, в то время как от метафоры странно было бы ожидать, чтобы она объясняла самое себя. (Ср. разницу между сравнением человеческого лица с волчьим путем поиска сходных черт и видением человеческого лица как лисьего (vulpine 'лисий, коварный'). Однако бесспорно, что граница между некоторыми метафорами и сравнениями не является жесткой.

15. Лучшими здесь являются работы Ричардса, особенно гл. 5 и 6 его книги “Философия риторики” [см. наст. изд., с. 44—67]. Гл. 7 и 8 другой его книги [7] посвящены приблизительно тем же проблемам. В книге У. Б. Стэнфорда “Греческая метафора” содержится очень хорошее изложение того, что он называет “теорией интеграции” (integration theory) [8, особ. с. 101 и сл.]. К сожалению, оба автора испытывают затруднения в прояснении природы позиций, которые они отстаивают. Гл. 18 книги У. Эмпсона “Структура сложных слов” [6] представляет собой весьма интересное обсуждение взглядов Ричардса на метафору.

16. Ричардc также говорит, что “в основе метафоры лежит заимствование и взаимодействие идей и смена контекста” (наст. изд., с. 47). Метафора, указывает он, требует двух идей, “которые взаимодействуют в общем значении” (с. 60).

17. Возможно, это заставляет Ричардса утверждать, что “мнение о том, что результатом метафоры является отождествление предметов, почти всегда неверно и приносит вред” (наст. изд., с. 64).

18. Обычно Ричарде старается показать, что сходство между двумя именами является в лучшем случае частью базиса для взаимодействия значений в метафоре.

19. Это отмечается довольно часто, например: “Метафорическое выражение, когда оно употреблено уместно, придает стилю достоинство, ибо предоставляет нам две мысли вместо одной” (Сэмюэль Джонсон) [см. наст. изд., с. 46]. Выбор названий для “субъектов” затруднителен. См. ниже “замечание о терминологии” (прим. 21).

 <<<     ΛΛΛ   

Метафора метафоры метафоры”
Блэк М. Метафора языкознания 7 метафоры