<<<     ΛΛΛ     >>>   

В дальнейшем я буду употреблять для обозначения клеточек коммунистического общества также термин «коммуна». Употребление этого термина оправдано тем, что сразу же после революции в советском обществе начались эксперименты с образованием коммун. И те деловые ячейки, которые стали стандартными сейчас, сложились не сразу. Они оказались наиболее жизнеспособными и разумными. Они во многом отличаются от первых коммун, но они их преемники. Это – коммуны, а общество в целом есть коммунизм как объединение множества таких однообразных коммун.

Коммуны различаются по степени сложности своей внутренней структуры. Возможны примитивные коммуны, которые не распадаются на официально признанные социальные группы. Это, например, группы, которые складываются на короткий срок для временных работ (научная экспедиция, бригада по разгрузке картошки), мелкие предприятия, состоящие из одного человека, который соединяет в себе функции рядового сотрудника, заведующего и бухгалтера (например, заведующий пивным ларьком). Но эти случаи суть вырожденные и существенной социальной роли не играют. Возможны коммуны гиганты, состоящие из десятков тысяч человек. Это, например, гигантские авиационные и автомобильные заводы, металлургические комбинаты. Такие гигантские коммуны фактически суть агрегаты коммун. Фактически их подразделения приобретают функции самостоятельных коммун, прикрепленных к другим коммунам интересами дела в несколько иной форме, чем это имеет место для обычных коммун.

Наиболее важные и типичные коммуны общества имеют сложную внутреннюю структуру. В основе этого распадения лежат два принципа: интересы дела и интересы управления людьми. Фактическое положение здесь довольно разнообразно и изменчиво. Но имеет место отчетливая тенденция к совпадению этих принципов. Обычно деловые группы образуются как рациональные с точки зрения управления. Там, где интересы дела требуют участия большого числа людей в одних и тех же акциях, и официального разделения этих групп людей на более мелкие социальные группы нет, все равно люди так или иначе группируются по общим коммунальным правилам, все равно в них так или иначе выделяются лидеры (руководители). В больших ячейках складывается иерархия деловых подразделений. Например, в некоторых научно-исследовательских институтах имеет место иерархия «группа-сектор-отдел-ннститут», в некоторых промышленных предприятиях имеет место иерархия «бригада-цех-завод-комбинат». Бывает так, что части коммуны оказываются разбросанными в пространстве, и члены этих групп общаются между собою меньше, чем с членами других коммун. И все же чтобы понять жизнь всякого рода объединения людей, кажущихся отклонениями от некоей идеальной коммуны, надо проанализировать сначала именно такую идеальную коммуну. Во всякого рода отклонениях от этого идеала вы все равно найдете все то же самое, что и в идеале, но лишь в несколько модифицированном виде. Причем модификации на этой основе легко поддаются объяснению.

Методологическое замечание

Сделаю небольшое методологическое отступление. Имеются объективные, чисто комбинаторные общие законы группировки любых индивидов данного типа. Подобно тому, как вы не можете вокруг данного тела расположить больше определенного числа таких же тел, и вам потребуется некоторое минимальное число таких тел, чтобы в промежутках между ними нельзя было впихнуть другое такое же тело, социальные группировки детерминированы аналогичными априорными обстоятельствами. Структура коммун не есть дело субъективного произвола. Она находится опытным путем, но сообразуясь в конце концов с этими законами. Последние так или иначе дают о себе знать. Слишком разросшийся, например, сектор в исследовательском институте распадается на несколько групп или даже секторов. Если слишком много появляется секторов, неизбежно возникают отделы – промежуточные группы между секторами и целым институтом. Это – достаточно очевидные вещи, которым почему-то не придают значения теоретики. А раз это так, возникновение огромного социального слоя руководителей (начальников) всех рангов есть неотвратимое явление социальной жизни. И столь же неотвратимо расслоение в уровнях потребления.

Интересна зависимость группировки индивидов и дифференциация общества от уровня элементов групп (первичных и групповых индивидов). Чем примитивнее элементы группы, тем выше верхняя граница группы (тем больше может быть группа) и выше нижняя граница ее. Чем больше группа, тем примитивнее могут быть ее элементы. Чем выше уровень элементов группы, тем ниже верхняя и нижняя границы группы. Чем меньше группа, тем выше должен быть уровень ее элементов. Чем примитивнее элементы группы, тем больше диапазон ее возможных размеров. И чем выше уровень элементов, тем уже диапазон ее возможных размеров. В случае разнородных по уровню элементов группа тяготеет к более примитивным из них. Это все суть законы природы в такой же мере, как законы физики, биологии, химии. Я стараюсь избегать таких общих рассуждений. Но читатель должен иметь в виду то, что во всем, о чем я говорил и буду говорить, проявляются общие принципы организации больших эмпирических систем (и социальных систем в том числе).

Собственность и владение

Коммуна для осуществления своих деловых функций получает во владение от общества необходимые материальные средства (здания, машины, приборы, мебель, транспорт и т.п.). Коммуна владеет этими средствами и эксплуатирует их. Но они не есть ее собственность. Она может передать какую-то часть этих средств другим коммунам или даже отдельным лицам. Может ликвидировать часть их за негодностью («списать»). Но для этого нужно разрешение особых уполномоченных на то организаций. И никаким образом отношением собственности эти факты не являются.

Согласно марксистскому учению в капиталистическом, феодальном и рабовладельческом обществах имеет место частная собственность на основные источники жизни людей – на землю и средства производства, а в коммунистическом обществе устанавливается на все это общественная собственность. Но это – чисто идеологическое мнение, не имеющее научного смысла. Оно базируется на смешении понятий собственности и владения, а также различных форм владения. Собственность есть частный случай владения, но не всякое владение есть собственность, – это хорошо знал еще Гегель. Можно владеть чем-то, не будучи собственником того, чем владеешь, – владеть не в силу отношений собственности, а в силу иных оснований, например, – благодаря физическому захвату, обычаям и традиции. Собственность есть правовое отношение. Если человек или группа людей владеют чем-то в силу собственности, они имеют право передать это другим по своей воле, продать, обменять, уничтожить. А коллектив людей, работающих в одном и том же учреждении коммунистического общества, владеет помещениями, столами, машинами, инструментами и многим другим, но не является собственником всего этого. Государство в целом владеет территорией и природными богатствами ее, но оно не есть собственник этого. Существование внешней торговли и тот факт, что государство продает другим странам какие-то природные богатства и даже может уступить кусок территории, создает лишь иллюзию собственности, но не само отношение собственности. Доля того, что кажется собственностью, в том, что не может функционировать в качестве собственности, незначительна, и ею вообще можно пренебречь.

Точно так обстоит дело с тем, что называют личной собственностью. Огромная часть «личной собственности» граждан фактически собственностью не является. Это, например, квартиры и дачи. Сюда же можно отнести и большую часть предметов потребления: съеденный обед не продашь и не отдашь другому. На черном рынке циркулируют большие ценности, но это не вытекает из природы общества. И в принципе общество с этим борется. Благодаря наследованию имущества в некоторых семьях накапливаются большие ценности, которыми владельцы распоряжаются как собственностью. Но все это суть явления второстепенные, не определяющие типа общества.

Хотя идеологическая пропаганда коммунистических стран и утверждает, что в этих странах трудящиеся впервые в истории почувствовали себя господами всех богатств страны, на самом деле положение как раз противоположное этому. Конечно, здесь есть господа, но далеко не все граждане общества. Те же, кто является господами, хозяйничают не в силу отношений собственности, а по законам коммунальности. Что же касается трудящихся, то они воспринимают владения своего коллектива как нечто, данное от природы, как индифферентную для них среду. Они равнодушны к тому, чем владеют в качестве членов коллектива. И это их отношение к тому, чем они владеют, выражается в крайней бесхозяйственности, порче вещей, разворовывании, в небрежности, в халтуре. Отношение к тем же вещам резко меняется, когда они становятся собственностью граждан. Собственное и «казенное» эксплуатируется и хранится совсем иначе, о чем свидетельствует резко различающиеся сроки службы вещей.

Выражение «общественная собственность» есть логический нонсенс. Даже в случаях, когда собственником является коллектив людей, это есть частный случай частной собственности, а лучше сказать и просто собственности, ибо выражение «частная собственность» подобно выражению «бутерброд с маслом». В свое время в Советском Союзе передали землю «в вечное пользование» колхозам. Но от этого колхозы не стали коллективными собственниками своей земли, ибо не могли не только ее продать, но даже распоряжаться ею по своему усмотрению.

Индивид и коммуна

Коммуна, далее, получает определенную долю общественных средств существования людей, которые она использует в соответствии с установленными нормами для вознаграждения своих сотрудников за их участие в деятельности коммуны. Это – денежные суммы для выплаты зарплаты сотрудникам, премий и ссуд, жилищный фонд, дома отдыха и санатории, средства транспорта. Коммуны, таким образом, суть те каналы, через которые граждане общества отдают ему свои силы и получают взамен средства существования. Это – пункты, через которые люди включаются в качестве элементов в общественное целое. Они входят в общество не непосредственно в качестве суверенных единиц, но лишь через эти первичные коллективы (через коммуны). Коммунистическое общество состоит не непосредственно из людей, а из коммун. И потому носителем личностного начала здесь является не отдельный человек, а целостный коллектив людей. Здесь лишь коммуна есть личность, а отдельный человек есть лишь кусочек личности или безликое условие личности. Потому здесь лозунг «Интересы коллектива выше интересов отдельного человека» есть не просто демагогическое заявление, а практически действующий принцип.

Активный (трудоспособный) гражданин коммунистического общества имеет необходимые средства существования для себя и своей семьи только через коммуну. Он обязан поступить на работу в какую-либо коммуну, выполнять в ней определенные обязанности и занять в ней определенное положение. Это – экономическая необходимость для него, закрепленная юридически как священная обязанность. Юридическое оформление экономической необходимости выражает тот факт, что если гражданин имеет средства существования, не являясь сотрудником какой-то коммуны, он нарушает самые глубинные нормы данного общества. Для таких людей есть специальный термин: «тунеядец». Тунеядец есть первый враг общества. Причем в большинстве случаев тунеядцы добывают средства существования незаконным путем и преследуются уголовно. Но дело не только и не столько в этом: человек, который может жить в обществе, будучи независимым от первичных коллективов, есть угроза самим основам общества. Он подобен солдату, который шагает не в ногу с остальной ротой или вообще бредет где-то независимо от прочих. Он вызывает раздражение у прочих.

Человек может сменить свой первичный коллектив на другой и иметь от этого какую-то выгоду. И это происходит довольно часто. Однако это не отменяет того факта, что он должен быть прикреплен к какому-то первичному коллективу. Покинув свой коллектив, человек должен искать другое место работы. Без зарплаты долго не проживешь. Есть и другие причины, вынуждающие искать новый коллектив. Например – проблема непрерывности стажа, карьерные соображения, юридические нормы. Частая смена места работы в обществе не поощряется. Люди, долго работающие в одном учреждении, имеют преимущества перед прочими (улучшение жилищных условий, награды, путевки в дома отдыха).

Человек может улучшить свои бытовые условия и сделать карьеру (т.е. улучшить свою социальную позицию) главным образом в рамках какого-либо первичного коллектива. Так что его благополучие, судьба, перспективы зависят от коллектива. Он имеет все лишь ценой подчинения коллективу, ценой такого поведения в коллективе, чтобы последний не препятствовал ему или даже помогал. Конечно, человек в какой-то мере обладает независимостью от коллектива. Например, многие люди удовлетворяют свои жилищные нужды не за счет своей коммуны, а по месту жительства (за счет возможностей районных организаций). Имеются закрепленные законами уровни оплаты. Человек обрастает полезными связями. Однако даже эти явления, ослабляющие зависимость человека от коллектива, имеют силу при условии определенного положения и репутации его в каком-то коллективе.

Социальное положение

Сотрудники коммуны выполняют в ней различные функции и, соответственно, занимают различные социальные позиции. Хотя функции варьируются в зависимости от особенностей дела, которым занята коммуна, имеется более или менее устойчивая градация их, позволяющая рассматривать их с некоей единой (социальной) точки зрения и говорить о стандартных социальных позициях (положениях) индивидов. Эти позиции официально признаны и закреплены законами. На овладение навыками в каждой из них в различных учреждениях одного ранга требуется примерно одинаковая подготовка и усилия. И исполнение обязанностей в каждой из них требует в различных учреждениях одного и того же ранга примерно одинаковых затрат сил и способностей. Вознаграждение в каждой из них примерно одинаково в различных учреждениях одного и того же ранга. Эти позиции представляют собою иерархию от низших до высших в данном учреждении. Самую низшую позицию занимают наименее квалифицированные сотрудники, выполняющие наиболее неприятные обязанности. Самую высшую позицию занимают высшие руководители учреждения. Иерархия социальных позиций закреплена официально в иерархии ставок заработной платы. Сотрудники часто используют свое служебное положение, чтобы иметь дополнительные источники существования. Но это касается сравнительно небольшой части работников, часто преследуется законами. В какой мере это затемняет коммунальные нормы и в какой усиливает их, рассмотрим дальше.

Хотя люди различаются по своим способностям, для исполнения функций в коммунах требуются некие средне-нормальные способности и средне-нормальная подготовка. И если люди берутся на эти роли и исполняют их, они обычно выполняют их более или менее удовлетворительно. Конечно, бывают случаи, когда люди плохо справляются со своими обязанностями, и их наказывают или понижают их позиции и увольняют. Или, наоборот, люди очень хорошо выполняют свое дело. И тогда их поощряют, хвалят, дают премии, путевки. Но в целом имеются некоторые общественно-средние нормы выполнения функций данного ранга, и люди так или иначе получают средне-необходимые навыки для их выполнения. В случае больших масс людей, делающих одно и то же дело, различия их способностей и навыков теряют смысл. В массовом исполнении действует принцип соответствия работника занимаемой им социальной позиции.

Конечно, многие работники, занимающие данную позицию, способны выполнять функции и на позиции более высокого ранга. И за переход в более высокий ранг идет ожесточенная борьба. Не всегда лучшие претенденты выбиваются в более высокий ранг. Но это и не худшие из них. Здесь опять-таки действует принцип соответствия, согласно которому для исполнения функций на более высоком уровне в коллективе отбираются претенденты, способные выполнить эти функции средне-нормальным образом. Претенденты на эти более высокие позиции часто приходят из других учреждений, – назначаются независимо от сотрудников данного учреждения. Но они все равно где-то и кем-то отбираются с таким расчетом, чтобы соответствующие функции выполнялись нормально.

Конечно, для конкретных людей, занятых в деятельности того или иного рода, даже незначительные различия в способностях и подготовке людей к данной деятельности играют роль, служат источником недовольства, обид, зависти. Очень часто хорошо работающие люди получают вознаграждение меньше, чем другие люди, работающие хуже их. Очень часто и переход на более высокую социальную позицию удается людям, которые это, по мнению их коллег, не заслужили. Эти явления играют существенную роль в жизни людей, влияют на их психологическую атмосферу в обществе. Но когда речь идет о положении в обществе в целом, о его закономерностях, мы должны исходить из того, что в общем и целом реализуется некая абстрактная справедливость, в соответствии с которой люди в учреждении распределяются по различным ступеням социальной иерархии. И надо сказать, что на уровне первичных коллективов люди признают эту иерархию как нечто нормальное. И расположение людей в ней более или менее тяготеет к упомянутой справедливости.

Иерархия социальных позиций в учреждениях служит естественной основой для материального и социально-психологического неравенства людей. Она признается подавляющим большинством граждан. Имеются, конечно, недовольные этим неравенством. Но их недовольство не имеет общественно-значимой роли. Оно либо субъективно (часто – болезненно), либо преходяще. Начав повышать свою социальную позицию, такие люди обычно забывают о былом недовольстве и, наоборот, становятся ярыми защитниками справедливого неравенства. Попытки в первые годы Советского Союза завести в коммунах уравниловку потерпели крах. Идеи партийного максимума зарплаты для служащих никогда не имели широкой популярности, и сейчас о них вспоминают лишь отдельные диссиденты. Но эти идеи не находят сочувствия у населения.

От каждого – по способности, каждому – по труду

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Совесть советского общества
Зиновьев А. Коммунизм как реальность истории России 10 коммуны
Зиновьев А. Коммунизм как реальность истории России 12 принцип
Люди выталкиваются на определенные роли в жизни коллектива