<<<     ΛΛΛ     >>>   

(Shakespeare W. Hamlet. Act III, Sc. 1, 57-60).

Пастернак понимает «Гамлета» как «драму долга и отречения». В знаменитом монологе герой советуется с самим собой, как он должен поступить. Перед ним стоит выбор: покончить с собой или нет. Толкование Гамлета важно для понимания самого Пастернака. Можно, исходя из Шекспира, поставить вопрос: To agree or not to agree ? или To speak or not to speak ? — that is the question («Соглашаться или не соглашаться?» или «Говорить или не говорить? — вот в чем вопрос»).

Вопрос о том, говорить или молчать, получает у Пастернака еще одно измерение: каким языком говорить? Осмелиться говорить языком честности, или твердить скороговоркой санкционированные клише и пошлости?

Выступления Пастернака на разных писательских конференциях в 30-е годы разоблачают его глубокую вовлеченность в ситуацию, в которой находились писатели и литература в период образования Союза советских писателей.

Пастернак начинает свою речь на Первом съезде Союза советских писателей в 1934 г . так:

Я приготовил и записал свое короткое слово и буду его сейчас читать, но в последнюю минуту я подумал о том, что у нас происходят прения, что в моих словах, наверное, будут искать намеков. Помните - в этом смысле я не борец. Личностей в моем слове не ищите, я его обращаю к моим сверстникам и людям, которые моложе меня по возрасту и работе. (Аплодисменты.) Товарищи, мое появление на трибуне не самопроизвольно. Я боялся, как бы вы не подумали чего дурного, если бы я не выступил (Пастернак IV : 630).

Можно сказать, что скорее всего ему хотелось бы молчать, но что он не осмеливается на это, обладая лишь почти детской откровенностью.

В 1936 г . в Минске Пастернак защищается от той критики, которая была направлена против него на съезде:

Меня очень удивило, что на пленуме так часто повторяли мое имя. Товарищи, я не повинен в этом, мне непонятны эти тенденции, сам я лично не подавал повода к этим преувеличениям. Как каждый из вас, я нечто реальное, я не прозрачен, я - тело в пространстве. Но у нас много забавников с чрезвычайно эстрадным воображением. Не я один, любой предмет в их трактовке обрастает горою пошлостей, вы сами были свидетелями таких выступлений» (Пастернак IV : 635).

100

Раз за разом Пастернак выступает против «той приподнятой, фанфарной пошлости, которая настолько вошла у нас в обычай, что кажется для всякого образовательной» (Пастернак IV : 634). О своем собственном языке он говорит так: «...на эти общие для всех темы я буду говорить не общим языком, я не буду повторять вас, товарищи, а буду с вами спорить, и так как вас — большинство, то и на этот раз это будет спор роковой и исход его в вашу пользу. И хотя я не льщу себя тут никакими надеждами, у меня нет выбора, я живу сейчас всем этим и не могу по-другому» (Пастернак IV : 637).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В первую очередь интеллигенции свободы
Обвинения интеллигенции в беспочвенности становятся общим местом
Воспоминания
Великая княгиня
Интеллигенция как специфическое социальное явление