<<<     ΛΛΛ     >>>   

Человек, чью голову Киёмори так страстно желал заполучить, был старшим из трех оставшихся в живых детей Минамото, которых Киёмори отправил в ссылку в 1160 г.

Ёритомо было 14 лет, когда его отправили на Идзу, гористый полуостров Токайдо. Идзу входил во владения Тайра, и юноша был поручен заботам Фудзивара Сугэтика, союзника Тайра, а надзор за ним осуществлял Ходзё Токимаса, местный землевладелец, происходивший из рода Тайра. Как опекун Сугэтика не отличался строгостью, и у юного Минамото было достаточно времени для военных упражнений и для размышлений о том, сколь гибельны для его семьи оказались чрезмерный энтузиазм и поспешность в использовании военной силы. Говорят также, что Ёритомо разнообразил свои ученые занятия в области политики и военного искусства более приятным занятием – тем, что в народе называют «посевом диких каштанов». В результате его опекун однажды обнаружил, что стал дедом младенца Минамото. Это так разъярило верного сторонника Тайра, что он убил ребенка и готов уже был расправиться с Ёритомо, но тот вовремя бежал к Ходзё Токимаса, где вскоре влюбился в дочь Ходзё и со временем женился на ней.

Существует легенда, что во время его изгнания Ёритомо посетил странствующий монах по имени Монгаку, который подарил ему череп его отца Ёситомо, тем самым вдохновив на восстание против Тайра. Однако к мятежу его побудил не череп отца, а полученный 23 мая 1180 г. призыв от принца Мотихито. Вскоре после этого он получил известия об исходе битвы при Удзи, подтвердившие его мнение о бесполезности преждевременных действий. 13 июля Ёритомо получил еще одну плохую весть. Тайра Киёмори приказал схватить его и предать смерти. Кому было поручено это исполнить, он не знал; скорее всего это мог быть Тайра Канэтака, помощник наместника провинции. Положение Ёритомо еще больше осложнилось к концу августа, когда после битвы при Удзи вернулся домой Оба Кагэтика, один из самых ревностных сторонников Тайра в районе Идзу. Еще один враг оказался рядом, к тому же в сопровождении значительного войска.

Двадцать лет Ёритомо размышлял о гибельности преждевременных восстаний, так что решение действовать, видимо, далось ему нелегко. Он начал с атаки на Ямаги, ставку наместника Тайра Канэтака. Набег был совершен 8 сентября, Канэтака был убит. Как это ни странно, Ёритомо лично не принимал участия в этой операции, но остался в доме своего тестя, Ходзё Токимаса, где возносил молитвы за победу. Ёритомо был государственным деятелем, а не полководцем, и в этой роли мы видим его на протяжении всей войны Гэмпэй. Сражаться он предоставил другим членам своей семьи.

Теперь, когда его ближайший враг был мертв, Ёритомо мог вырваться с Идзу. Ширина северного перешейка, самой узкой части полуострова, всего около 10 миль. 11 сентября Ёритомо выступил с Идзу в Сагами. Через два дня к нему присоединился первый из союзников, собиравшихся под знамена Минамото, Миура.

Другим ближайшим сторонником Тайра был Оба Кагэтика. С той же стремительностью, которую Тайра проявили в битве при Удзи, он собрал своих людей и бросился в погоню. Соотношение сил было примерно десять к одному в пользу Тайра, когда 14 сентября они настигли Ёритомо в долине Исибасияма. Сражение при Исибасияма стало почти такой же катастрофой для Минамото, как и битва при Удзи. Опасаясь, что к Ёритомо придут подкрепления, Оба Кагэтика предпринял отчаянную ночную атаку на позиции Ёритомо. Исибасияма представляет собой узкую долину у берега моря, не оставляющую много места для маневра, не говоря уже о формальностях поединка. Непроглядная тьма, ветер и проливной дождь способствовали неожиданному нападению. Можно представить, с какой решимостью грубые провинциальные самураи приступили к своей смертоносной работе. Не было ни провозглашения родословных, ни вызовов на поединок достойных противников, только грязь и кровь жестокой битвы. К концу сражения небольшой отряд Минамото был практически уничтожен, но Оба Кагэтика дорого заплатил за преимущества ночной атаки, поскольку в разгар сражения Ёритомо успел скрыться в лесу. Много захватывающих историй было сложено о последующих пяти днях, когда враги охотились за Ёритомо в горах Хаконэ. Самая известная из них связана с Кадзивара Кагэтоки, который в то время был на службе у Тайра, а впоследствии стал одним из самых верных сторонников Ёритомо. Ёритомо спрятался в пустом древесном стволе, который Кадзивара послали осмотреть. Последний уже тогда втайне сочувствовал делу Минамото. Увидев там Ёритомо, он просунул в ствол свой лук и спугнул двух голубей, что вполне убедило остальных преследователей в том, что, кроме птиц, там никого больше быть не могло. Суть этой истории в том, что голубь считается посланцем Хатимана, бога войны и покровителя семьи Минамото.

Ёритомо в конце концов удалось добраться до берега моря у мыса Манадзуру, где с горсткой верных ему людей он сел на корабль и переправился в провинцию Ава, владения Минамото. Он прошел через Ава и вокруг того залива, который в наши дни называется бухтой Токио, собирая своих приверженцев. В течение месяца его небольшая свита превратилась в огромную армию, с которой он вступил в небольшую рыбацкую деревушку Камакура. Здесь он решил устроить свою ставку, и Камакура, которой суждено было дать свое имя полуторавековому периоду японской истории, стала центром восстания Минамото. У Ёритомо, однако, не было времени расслабляться, наслаждаясь столь неожиданно обретенной популярностью, ибо его разведка донесла ему, что большая армия Тайра выступила из Киото на восток. Это было в ноябре 1180 г., за месяц до того, как карательная экспедиция Тайра сожгла Миидэра. До сих пор Тайра не знали ни одного поражения, однако Тайра Киёмори не учел, что за несколько прошедших месяцев ситуация сильно изменилась. Во время восстаний Хогэн, Хэйдзи и, наконец, мятежа принца Мотихито Тайра сражались на своей территории. Теперь им предстояло иметь дело с восстанием в 300 милях к востоку от столицы, в исконных владениях Минамото.

Киёмори поручил дело подавления Минамото наименее способному члену семьи, Тайра Корэмори, своему внуку, отпрыску его покойного сына Сигэмори. Корэмори было двадцать лет, и ему не хватало боевого опыта. «Хэйкэ моногатари» сообщает, что «кисть была бы неспособна передать всю красоту его одеяния и осанки». Под его началом должен был служить Таданори, брат Киёмори, ветеран битвы при Удзи. Единственным утешением для Тайра было то, что в Канто они могли рассчитывать на поддержку союзников, которые перед этим так основательно разбили Ёритомо при Исибасияма. Прежде чем выступить против Тайра, Ёритомо принял меры, чтобы нейтрализовать эту угрозу, отправив своего тестя Ходзё Токимаса напасть на клан Такэда в Суруга. Тот быстро справился с ними, и объединенные усилия Такэда и Минамото обеспечили Ёритомо безопасный проход по дороге Токайдо. Его армия миновала перевал Асигара в горах Хаконэ и спустилась в Суруга, к подножью величественной Фудзи. Они остановились на восточном берегу Фудзигава, или реки Фудзи, мелководной, но широкой и поросшей тростником, за которой, на другом берегу, уже были видны красные знамена Тайра. Впервые с начала войны Гэмпэй две великих армии, Тайра и Минамото, выстроились друг против друга в боевом порядке. Это произошло 9 ноября 1180 г. Описания того, что произошло вслед за этим, запутаны и противоречивы. Те авторы, которые пишут о битве на Фудзигава, скорее всего весьма далеки от истины. Достоверно известно лишь то, что Тайра чувствовали себя очень неуютно; многих из них охватила тоска по дому, что вряд ли придавало им уверенности. Некоторые источники утверждают, что Такэда предприняли ночную атаку на фланг Тайра. «Хэйкэ моногатари» приводит более поэтическую версию событий: «Той же ночью, около полуночи, водяные птицы, в великом множестве гнездившиеся в болотах у подножья горы Фудзи, как видно, чем-то потревоженные, внезапно снялись всей стаей. Как посвист бури, как гром небесный, раздался шум бесчисленных крыльев, поднявшихся в воздух. «Беда! – закричали воины Тайра. – Это войско Минамото перешло в наступление. Они зашли нам в тыл, как предупреждал о том Санэмори! Если нас окружат, мы пропали». И, побросав все как было, они с величайшей поспешностью обратились в бегство, торопясь обогнать друг друга. Так велик был обуявший их страх, такой начался тут беспорядок, что схвативший лук позабыл взять стрелы, взявший стрелы – позабыл взять лук; тот вскочил на чужого коня, его конь достался чужому, а иной, взгромоздившись на неотвязанного коня, как безумный, бессмысленно кружился вокруг коновязи».

Вероятнее всего, отступление Тайра не было таким уж отчаянным паническим бегством, как его пытались представить. Отступление от Фудзигава было вполне разумным шагом, учитывая растянутость коммуникаций и то обстоятельство, что армии еще предстояло перейти перевал Асигара и горы Хаконэ. Тем не менее, как говорят, нет дыма без огня, и стратегический отход Тайра был проделан с некоторой поспешностью, ибо двенадцать дней спустя они уже были в Киото. Что касается Минамото, то на следующий день они собирались атаковать противника, «но не нашли в лагере Тайра даже мухи». Ёритомо благоразумно приписал эту победу вмешательству Хатимана и почтил свое фамильное божество. За благоразумным отступлением Тайра последовало не менее мудрое решение Минамото не преследовать их. Советники Ёритомо предлагали ему прежде всего укрепить Восток. Такой образ действий и был избран на ближайшее время, и Минамото провели несколько небольших кампаний, набирая союзников и ликвидируя врагов.

ЁСИНАКА

Перевернем теперь еще одну страницу в истории войны Гэмпэй и рассмотрим карьеру Минамото Ёсинака. Это имя пока еще не фигурировало в родословной семьи Минамото, и поэтому его следует предварительно представить читателю. Ёсинака был двоюродным братом Ёритомо. Он был сыном Ёсиката, младшего брата Ёситомо. Ёсиката, в свою очередь, являлся четвертым сыном Тамэёси, который уже был упомянут в этой книге, старшими же были Ёситомо, «великан» Тамэтомо и Юкииэ, дядя Ёритомо, который отвез воззвание принца на восток к Минамото. Здесь автор вынужден признаться в своей искренней симпатии к Ёсинака. Он был простым грубым самураем из провинции, порывистым, невоспитанным, чей стремительный взлет связан с самыми увлекательными эпизодами войны Гэмпэй. По сравнению с Ёсинака Ёритомо кажется респектабельным и скучным.

Жизнь Ёсинака была трагичной с самого его рождения. Его отец Ёсиката был убит в 1155 г. Из предосторожности он спрятал беременную жену и белое знамя клана Минамото в доме одного крестьянина, сочувствовавшего ему. Враг попытался захватить жену и ухаживавшую за ней крестьянку. Чтобы им легче было ускользнуть, они разошлись в разные стороны, и крестьянка направилась к озеру Бива. Спасаясь от преследовавших ее самураев, она бросилась в озеро и поплыла к каким-то лодкам или баржам. Приблизившись, она с ужасом увидела, что они полны вражеских самураев. Один из них занес меч и отсек ей правую руку, сжимавшую знамя Минамото. Рука опустилась на дно озера, а вслед за ней вскоре последовало и мертвое тело. Четыре дня спустя сын крестьянки выловил из воды руку матери, все еще державшую знамя, и отнес ее в хижину, где жена Ёсиката собиралась родить младенца Ёсинака.

Далее, согласно легенде, самурай по имени Сайтоо Санэмори был послан арестовать вдову Ёсиката и убить младенца, если это окажется мальчик, но Санэмори сжалился над ними и не выполнил приказ. Он вернулся к своему господину и принес руку крестьянки в подтверждение того, что убил мальчика. При содействии Санэмори младенец Ёсинака был тайно вывезен в горный район Кисо в Синано, где и вырос. Он принял фамилию Кисо, предпочтя ее Минамото, и потому был больше известен как Кисо Ёсинака. Он вырос могучим воином, ему было 28 лет, когда он получил воззвание принца Мотихито. Как и его двоюродный брат, Ёсинака с готовностью откликнулся на призыв, однако выпавший в горах снег не позволил ему выступить немедленно, и кампания 1180 г. закончилась без его активного участия. Начало 1181 г. было отмечено сожжением монастырей Нара и смертью Киёмори. После событий на Фудзигава Тайра избрали политику консолидации. В апреле войска Тайра вступили в провинцию Овари, где наголову разбили Минамото Юкииэ. Юкииэ, похоже, не обладал особым военным талантом, а удачливости у него было еще меньше. Он повел Минамото в атаку через реку Суномата, надеясь застать Тайра врасплох, однако они спокойно дали ему дойти до своих позиций, а затем предприняли контратаку, обращая свои мечи и стрелы против всех самураев в мокрых доспехах. Результатом этого сражения, которое произошло 25 апреля 1181 г., был полный разгром Юкииэ. Сам он бежал, чтобы соединиться с ближайшей армией Минамото, которой оказалось войско Ёсинака.

Когда на смену весне пришло лето, в Японии действовало три основных силы: Тайра в Киото, Минамото Ёритомо в Камакура и Кисо Ёсинака в Синано. Однако в течение четырнадцати месяцев страна подвергалось нападению иного врага. Чередующиеся засухи и наводнения погубили урожаи 1180 и 1181 гг., а затем последовал такой страшный мор, что население «внутренних провинций» сократилось на одну десятую. Многие усмотрели в этих страшных событиях гнев богов, направленный против клана, войска которого сожгли Нара. Их выводы были подкреплены еще и тем, что провинция Канто, где находилась ставка Ёритомо, почти не пострадала от стихийных бедствий.

Когда военные действия возобновились в июле 1182 г., события стали развиваться с бешеной скоростью. Тайра, главой которых после смерти Киёмори стал его сын Мунэмори, поручили незавидную роль преследователя Ёсинака своему союзнику Дзё Сукэнага – по той лишь причине, что, будучи правителем Этиго, он оказывался первым из тех, на кого Ёсинака вероятнее всего должен был напасть. Дзё принял вызов, был разбит и вскоре умер. Ёсинака тем временем вторгся в Кодзукэ, но поскольку эта область находилась в опасной близости к сфере влияния его двоюродного брата, он повернул на север и совершил широкий обход через провинции Этиго, Эттю, Кага, Этидзэн и Вакаса, круша союзников Тайра налево и направо. Продвижение Ёсинака было столь быстрым и энергичным, что к концу лета 1182 г. границы его территории уже проходили всего в сорока милях от Киото. Он вполне мог бы атаковать Киото с севера, но не стал этого делать, поскольку ему гораздо выгоднее было подождать, пока голод и эпидемия не сделают за него всю работу.

Тем временем Ёритомо внимательно следил за успехами своего родственника. Как гласит старая китайская пословица, «в небе не может быть двух солнц». Ёритомо теперь величал себя владыкой Камакура и видел в Ёсинака человека, который едва ли удовлетворится менее высоким положением, чем он сам. Поэтому ранней весной 1183 г. Ёритомо послал в горы армию, которая должна была атаковать Ёсинака. К счастью, благоразумие восторжествовало, и после нескольких осторожных маневров армии разошлись в разные стороны. Ёритомо стал обдумывать свой следующий ход, а Ёсинака готовился встретить новую угрозу со стороны Тайра.

К концу апреля Тайра оправились настолько, что решились всеми силами напасть на Ёсинака, который представлял для них большую опасность, чем Ёритомо. Это решение было роковым, и едва ли бы его приняли, будь в живых Киёмори. Вождю Тайра, Мунэмори, не пошли впрок уроки, полученные на Фудзигава. Теперь он собирал еще одну огромную армию, чтобы выступить в прямо противоположном направлении. После отступления с берегов Фудзигава энтузиазм сторонников Тайра значительно поуменьшился. Тем не менее они сделали попытку собрать, нанять или согнать силой армию численностью в 100 000 человек для похода против Ёсинака. Методы, которые использовались для создания этого невероятного войска, численностью превосходящего даже великие армии XVI в., напоминали принудительный рекрутский набор. Призваны были даже те, кто прежде был освобожден от военной службы, включая лесорубов из леса Вадзука в Ямато. «У нас нет ни луков, ни мечей, – возражали они. – Когда в лесу работает тридцать семь человек и двадцать семь из них забирают в солдаты, это возмутительно, и это следует прекратить».

Командовать этой странной «армией» был назначен Тайра Корэмори, самурай, который отступил от Фудзигава. Под его началом были Тайра Митимори, Тайра Таданори, Тайра Цунэмаса, Тайра Киёфуса и Тайра Томомори. Они выступили 10 мая. Снабжение армии было так плохо организовано, что, когда они отошли всего на девять миль от Киото, у них кончились припасы. В дальнейшем армии предстояло кормиться с земли, уже опустошенной голодом и эпидемией. Фуражиры действовали как грабители; Тайра подобно саранче уничтожали все, что нашлось на узкой полоске земли между озером Бива и горами. По иронии судьбы провинция Оми была исконной территорией Тайра, она выставила многих солдат для их армии. Опустошение полей, которые едва оправились от стихийных бедствий 1181 г., вынудило жителей бежать. Многие солдаты, несомненно, последовали их примеру.

Единственными людьми, которых ни мародерство, ни дезертирство солдат совершенно не волновало, были их командиры, не имевшие практически никакого военного опыта. Корэмори и Митимори уже ушли далеко вперед, а остальные военачальники остановились у озера Бива для знакомства с местными достопримечательностями и даже нашли время прокатиться на лодке, чтобы Цунэмаса, который считался одаренным поэтом, смог посетить знаменитый Бамбуковый остров и обрести вдохновение. «Так красиво было вокруг, что Цунэмаса со спутниками поспешили покинуть лодку и, выйдя на берег, любовались прекрасным видом».

Подобные эмоции, несколько смягчающие традиционный образ самурая, были не совсем уместны в обстоятельствах, когда армия, которой командовал поэт, разбегалась быстрее, чем продвигалась вперед.

Тем временем передовые отряды Тайра уже приближались к своему Рубикону. Древняя граница между Оми и самыми южными провинциями Хокурикудо, Вакаса и Этидзэн проходила по вершине хребта высотой 800 метров. Достигнув вершины, многие самураи, должно быть, остановились, чтобы взглянуть на сверкавшее в лучах солнца озеро Бива, посмотреть в сторону Киото, лежавшего где-то в пятидесяти милях к югу, и испытали наплыв более искренних чувств, чем те, что выражены в стихах Цунэмаса. Недаром равнины вокруг Киото именуются «внутренними» или «домашними» провинциями. Спускаясь вниз по склону, самурай навсегда терял из виду родные земли. Глядя на длинный изгиб побережья Японского моря, на встающие на севере грозные скалы, он чувствовал, что не просто вошел в провинцию Этидзэн, но вступил на вражескую территорию.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Его сын Ёсиоки был человеком воинственным
Более сотни воинов вместо своей обычной охраны из 2 000 человек коменданта исключительно
Во многих других военных преобразованиях сингэн оставался новатором