<<<       >>>   

тико-идеологических перемен нарративная «история исторических личностей», конечно, сохраняется, но ведет научно непрестижное существование, ассоциируясь нередко с популярной исторической литературой.

Только в 1970-е годы акцент начинает смещаться от изучения социального поведения, активности человека в группе и группового менталитета к исследованию индивидуального поведения и его мотивации. На смену затянувшемуся «социологическому повороту» с большим запозданием, но пришел «антропологический поворот». Возвращение субъектов истории, конечно, стало возможным благодаря внедрению понятия «культура» в широком смысле, с которым не совмещаются безличные структуры, серии или срезы. В рамках «культурной» парадигмы произошла новая демаркация предметного поля историографии с переносом центра тяжести на систему личности. В фокус интересов исторической антропологии помещается конкретный человек прошлого с его опытом и образом поведения, обусловленными культурой того времени. Таков новый «синтез» человеческих действий, опыта и структур, в которых реализуется еще одна попытка подхода к тотальной истории. Как отмечал французский историк П. Нора в 1974 г.,

«...человек как целое — его тело, его пища, его язык, его представления, его технические орудия и способы мышления, изменяющиеся более или менее быстро, — весь этот прежде невостребованный материал стал хлебом историка» (Nora; цит. по: Стоун 1994: 160).

Таким образом, с полным правом можно говорить о возвращении человека уже в качестве объекта научного анализа в историографию (социальная история, историческая антропология, история повседневности, микроистория, история женщин и т. д.).

Соответственно изменилась и историческая биография. Главная задача биографического исследования, как ее в итоге стали понимать в XX в., — не только поместить историческую личность в широкий социально-политический и культурный контекст, в какой-то мере сфокусировав в ней эпоху. Желательно при этом еще преуспеть в совмещении биографического и исторического времени. Показать социальные роли исторического актера и «производство памяти» о нем. Так, именно так. И не пренебрегать психоанализом.

Сверхзадача исторической биографии состоит ныне в создании варианта «тотальной истории». Это особенно актуально применительно к таким политическим системам, в которых власть в огромной степени концентрируется в руках одного человека (Гитлер, Ста-

369

лин) 59 , или к переходным эпохам, когда радикальные перемены во многом зависят от воли одной личности, инициирующей их (Фридрих II, Махатма Ганди), или когда личность воспринимается как тип эпохи (Данте, Петрарка), или как «актер» в определенной социальной роли или, скорее, ролях (Людовик Святой) 60 .

В последние десятилетия для конструирования исторической реальности историки стали прибегать к разработке биографий «незамечательных людей». На основании анализа самых разных документов они конструируют типы индивидов прошлого, которых предшествующая историография вообще не замечала, например: «один мельник» или «три нетипичные женщины» 61 . В подобных исследованиях попутно воссоздаются детали и приметы прошлой социальной реальности, обреченные прежде пребывать в «архиве». Кроме того, во всех случаях, как заметил итальянский историк Дж. Леви,

«...биография конституирует... идеальное место для верификации промежуточного (и тем не менее важного) характера свободы, которой располагают действующие лица, а также для наблюдения за тем, как конкретно функционируют нормативные системы, исполненные противоречий» (Leur, цит. по: Ле Гофф 2001а [1985]: 20).

Отдельно стоит сказать об исторических биографиях, написанных с позиций психоистории. Этот термин появился в 1950-е годы в США, в исследовании психоаналитиком Э. Эриксоном истории молодого Лютера 62 . Бесспорно выдающийся талант автора обеспечил его опыту успех — реакция на книгу была столь бурной, что даже тогдашний президент Ассоциации американских историков, вполне «традиционный» ученый У. Лангер, удивил своих коллег, определив первоочередную задачу историков как более внимательное отношение к возможностям психологии 63 . Героями психоистории вслед за Лютером стали такие исторические личности, как Гитлер, Троцкий, Ганди и другие 64 . Известны и примеры применения психоанализа к социальным группам, например к истории крестьянских и городских религиозных движений, при изучении которых историк постоянно имеет дело с психическими отклонениями, но в целом это направление не очень прижилось в исторических исследованиях.

59 Bullock 1991.

00 Ле Гофф 2001а [1985].

61 Гинзбург 2000 [1975]; Дэвис 1999 [1995].

62 Эриксон 1995 [1958].

63 Langer 1958.

64 Burke 1993: 114.

370

В последние десятилетия психологизм более ощутимо присутствовал в исторической науке не в качестве психоистории, а в виде такого направления, как история ментальности, впервые появившейся еще в 1920—1930-е годы в работах М. Блока и Л. Февра 65 . История ментальности связана с эмоциональным, инстинктивным и имплицитным, иными словами, с теми областями мышления, которые часто вообще не находят непосредственного выражения.

 <<<       >>>   

Следствием борьбы за высочайшее одобрение явилось возникновение официальной
Автор всеобщей истории греции
5 толстой