<<<     ΛΛΛ     >>>   

144

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

гладимый след, не может быть перечеркнута несколькими росчерками пера и осуждена как проявление безумия человека, движимого экстремистскими идеями и антиеврейским фанатизмом и вовлекшего свою страну в самый обширный и кровавый конфликт, когдалибо имевший место в истории человечества, оставив за собой след из нескольких десятков миллионов жертв и ужас предумышленного убийства шести миллионов евреев. Господство Гитлера уходило корнями в глубинную жизнь Германии и Европы. В его фигуре, которая может показаться потомкам даже карикатурной, причудливым образом слились воедино основные мотивы политической и культурной жизни Германии с элементами, относившимися также и к роли Европы в мировой истории.
Гитлер родился в Австрии в среде, пропитанной антисемитским фанатизмом, пангерманизмом и враждебностью к либералдемократической культуре. В молодые годы он испытал в Вене бедность и одиночество, что повлияло на формирование его характера и личности — вспыльчивой, интровертной, жестокой, с неуправляемыми эмоциями, которые он способен был передавать другим и отравлять ими, что было доказано уже в двадцатые годы. Заядлый и беспорядочный читатель книг, созвучных его менталитету, он, в конце концов переварил их и жил в своего рода абсолютном и последовательном мистицизме, вожделенной целью которого было утверждение превосходства «арийской расы» и освобождение Германии, Европы и человечества от врагов, которые мешали их самоутверждению и способствовали их деградации. Этими врагами были прежде всего евреи и принадлежавшие к «низшим расам»: евреикапиталисты, осуществлявшие свою грабительскую финансовую деятельность (которых Гитлер противопоставлял германским капиталистам, выполнявшим творческую и плодотворную задачу); славяне  в любом случае, а также поскольку они испытали влияние марксистской идеологии и ленинской практики; рабочие, которых Гитлер знал по Вене как воплощение «кошмаров» развращающего социализма.
Идеи примата нации, ее очищения и миссии, извлеченные из беспорядочного чтения, составили нагромождение программных положений, к которым Гитлер добавил свой суровый жизненный опыт. Пойдя добровольцем в немецкую армию и получив ранение на французском фронте, он счел себя предназначенным для выполнения миссии отмщения за Германию темным силам, унизившим ее. Он возродил старые мечты и мифы о величии, придав им искаженную и патологическую форму и утверждая их при этом с огромной энергией, придававшей его обращениям безграничную силу убеждения. Как оратор он был способен довести

Глава 2. «Великая депрессия» и первый кризис...

145

толпу до пароксизма и заставить ее вслепую «загореться» какойлибо целью.
Оправившись от ран войны и поражения, он сразу же бросился в политику, сначала устроив попытку путча, участником которого оказался маршал Людендорф, а затем занявшись созданием Националсоциалистской партии. За участие в провалившемся путче, предпринятом в конце 1923 г. Густавом фон Каром в Мюнхене, его приговорили к тюремному заключению сроком на пять лет. Сидя в камере он написал свое «евангелие»  «Mein Kampf» («Моя борьба»), два тома, появившиеся в 1925 и 1927 гг., в которых развивалась нацистская программа 1920 г., переработанная в соответствии с видением мира, где доминировало стремление бороться за спасение Германии, Европы и всего человечества. Это должно было стать делом немецкого руководящего класса, «избранного народа», которому следовало использовать безо всяких ограничений программу очищения расы и переустройства всего континента с целью спасти его будущее от господства еврейских финансов и плутократии и тем самым предопределить его грядущее величие, в центре которого засияет возрожденная европейская цивилизация. Цивилизация, построенная на трупах жертв, необходимых для очищения, подобно тому, как это происходит в скандинавских сагах,  безумная мечта, которая развивала, однако, элементы, уже в течение десятилетий присутствовавшие в британской, французской, немецкой культуре. Именно этот момент не позволяет утверждать, что Гитлер был изолированным проявлением личной харизмы и способности манипулировать массовым сознанием, а, напротив, вынуждает отметить, что нацистская «культура»  это результат (конечно, побочный и эсктремистский) семян, пустивших корни в цивилизации Западной Европы и приносивших плоды благодаря скрещинию людей, идей и политикоэкономических ситуаций, которые придавали неожиданную силу этому смешению и необычайную отравляющую способность нацизму. Такой эффект усугублялся еще и тем, что Гитлер утверждал, что он является немецким последователем своего итальянского предшественника Муссолини, тогда как у Муссолини и фашизма, являвшегося плодом авторитарной инволюции итальянской буржуазной мысли, общими с нацизмом были лишь политические формы режима, который уже установился в Италии и который еще предстояло установить в Германии.
Когда в 1930 г. нацизм стал одной из основных сил в германской политической жизни, никто не мог питать иллюзий, что ситуация останется неизменной. Жизнь страны уже определялась ревизионистской истерией, являвшейся прелюдией к соответствую

146

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

щей практике. В сложившейся ситуации правительство должно было немедленно сменить курс во внутренней и внешней политике. В том, что касается последней, оно вынуждено было поспешно придать международной деятельности Германии откровенно наступательный характер, который в корне противоречил методам (если не целям) политики Штреземана. Ужесточение или неожиданную смену курса, осуществленную Брюнингом в отношении международной деятельности Германии, можно понять, только если иметь в виду, что на него постояно нажимал противник, вынуждавший, под угрозой обвинений в предательстве национальных интересов, все время повышать ставки. Далеко не весь немецкий правящий класс считал нужным дистанцироваться от нацистов. Достаточно привести пример Шахта, осуществлявшего политику оздоровления в качестве руководителя DeutscheBankначиная с конца 1923 г. В октябре 1931 г. он оставил свой пост, сблизился с нацистами и вернулся в DeutscheBankпосле назначения нацистского вождя рейхсканцлером.

2.3.2. ПОПЫТКА СОЗДАНИЯ ТАМОЖЕННОГО СОЮЗА С АВСТРИЕЙ

Брюнинг отреагировал на экономический кризис, выявивший тесную связь Германии с Соединенными Штатами и ДунайскоБалканской Европой, дефляционной политикой, которая за короткий срок привела к невиданному росту безработицы: более 3 млн безработных в начале 1930 г. и 56 млн  в конце 1931 г. Для того, чтобы компенсировать жесткость французской позиции в финансовой сфере и протекционизм других держав, он попытался выработать новую торговую политику, сориентированную в первую очередь на Австрию. Жизнь Австрии всегда была весьма неустойчива с экономической точки зрения. Только ряд займов, гарантированных Лигой Наций, позволили молодой республике выжить в условиях аннексионистских попыток со стороны Германии (надежда на аншлюс) и французской и итальянской оппозиции в отношении того, что представлялось грубым нарушением СенЖерменского и Версальского договоров и территориального урегулирования, достигнутого союзниками. В случае аннексии Австрии Германия не замедлила бы снова дать почувствовать (как ранее в 1914 г.) свою экономическую и политическую роль на Балканском полуострове в ущерб влиянию, за которое соперничали Франция и Италия.
Франция и Италия являлись естественными гарантами австрийской независимости, однако руководствовались при этом раз

Глава 2. «Великая депрессия» и первый кризис...

147

ными намерениями и вели себя поразному. В Париже австрийская проблема рассматривалась как аспект общего центральноевропейского урегулирования. Для Италии этот вопрос имел двойное значение: с одной стороны, подтверждался факт исчезновения Габсбургской империи, исторического противника итальянской нации, но, с другой стороны, он служил также элементом, осложняющим отношения между Италией и Германией. Последние могли бы быть прекрасными, как в годы Тройственного союза, если бы этому не препятствовало то обстоятельство, что Италия рассматривала австрийскую независимость как безусловное благо для итальянской безопасности. Поэтому после аннексии в 1919 г. Южного Тироля (АльтоАдидже) она развернула в этой провинции политику насильственной итальянизации, создавшей противоречия как с венским правительством, вынужденным защищать национальные права своих соотечественников, находящихся под суверенитетом другой страны, так и с берлинским правительством. Последнее, едва только после заключения Локарнских соглашений улучшились отношения с Францией, не колеблясь стало защищать интересы немцев, оказавшихся на территориях, аннексированных Италией. В результате австрийский вопрос и вопрос об АльтоАдидже превратился в фактор расхождений, препятствовавший италонемецкому сближению и вынуждавший Италию Муссолини ограничить свою дипломатическую деятельность франкобританской альтернативой.
На этом потенциальном противоречии между итальянским и французским подходами к австрийской независимости играла начиная с 1930 г. австрийская дипломатия, которая в улучшении отношений с Италией искала противовес прохладному отношению Франции к стремлению существенно укрепить отношения между двумя странами с целью защитить Австрию от никогда не скрывавшейся склонности немецкой стороны (и многих австрийских кругов) к аншлюсу. 6 февраля 1930 г. устремления Австрии, повидимости, увенчались подписанием в Риме договора о дружбе с Италией, лишенного, однако, реального политического смысла, за исключением того, какой хотели придать ему австрийцы в связи со своими проектами соглашения с Германией.
Инициатива Брюнинга вписывалась в этот контекст и быстро привела к разрушительным последствиям. Идея таможенного союза (Angleichung) между Австрией и Германией также восходила к февралю 1930 г., когда австрийский министр иностранных дел Шобер и преемник Штреземана на Вильгельмштрассе Курциус договорились о заключении соглашения по этому вопросу. Это была, как можно догадаться, процедура, требовавшая одновре

148

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

менно осторожности и готовности к риску. Осторожности, поскольку надо было изощренным образом обойти запрет на аншлюс, наложенный мирными договорами, готовности к риску — поскольку процесс переговоров, прерванный на некоторое время, был завершен затем соглашением, которое должно было оставаться секретным и которое было скреплено обменом нотами между двумя правительствами 19 марта 1931 г.
Однако эта новость не осталась в тайне, и оба правительства были вынуждены сообщить ее официально Франции, Великобритании и Италии 2123 марта, раскрыв таким образом, что они действовали скрытно для того, чтобы с помощью проекта «своего рода таможенного союза» (как его определили в Берлине) уклониться от выполнения важных обязательств. Если не юридически, то фактически этот союз мог нарушать мирные договоры. Как бы то ни было, он означал поворот в германской внешней политике в направлении, которое не могло понравиться ни Парижу, ни Риму. Кроме того, с итальянской точки зрения, он приобретал характер давления на Италию с тем, чтобы она выбирала поддерживать ли Австрию, и, если поддерживать, то как,  укрепляя при этом отношения с Германией в соответствии с только что заключенным договором о дружбе, или же присоединиться к французской дипломатии в ее противодействии соглашению.
Проблема осложнилась другими аспектами того фона, на котором развивались события. Франция и Чехословакия немедленно выступили против соглашения, в то время как реакция Италии сначала казалась гораздо более мягкой именно изза необходимости дистанцироваться от реакции Франции. Однако по существу Италия в 1931 г. была очень далека от того, чтобы одобрительно отнестись к изменению своей политики, направленной против аншлюса. Не подействовали ни обещания немцев, что это сможет улучшить отношения между Берлином и Римом, ни намерения австрийцев превратить угрозу создания таможенного союза в инструмент для получения более определенной итальянской (и французской) поддержки. Основополагающие долгосрочные интересы возобладали над краткосрочными дипломатическими соображениями.
В середине 1931 г. вопрос был передан на рассмотрение Лиги Наций на основе соглашения с британским правительством и в результате итальянскобританской инициативы, проявленной двумя странами как «гарантами» системы Локарно, в которую австрийский вопрос не входил юридически, но вписывался политически. Французы продолжали придерживаться уже упоминавшегося подхода, в соответствии с которым Лига Наций должна подготовить

Глава 2. «Великая депрессия» и первый кризис...

149

план общего экономического соглашения, основанного на французской финансовой помощи, при условии, что обе стороны откажутся от проекта таможенного союза. Англичане, отметив, что они не имеют принципиальных возражений против австрогерманского таможенного союза (поскольку они считали аншлюс «фатальным событием»), предложили в качестве выхода из положения передать вопрос в Международный суд в Гааге. Позиция Англии, направленная на оказание помощи Брюнингу в его затруднениях, оставляла итальянцев одних перед лицом австрийского вопроса. Тем самым Италия вынуждена была искать соглашения с Францией в момент, когда балканская политика и морское разоружение противопоставляли интересы обеих держав на европейской арене. Идея итальянцев сводилась к использованию возможности для приобретения Римом той решающей роли, которую он мог бы сыграть в случае присоединения к одной из заинтересованных сторон. Вынужденное сближение с французами стало, напротив, показателем наличия общего интереса, состоявшего в защите statusquoв Европе от ревизионистских поползновений, к которым Муссолини был столь чувствителен.
Так начинало выявляться одно из стратегических противоречий, приведших ко Второй мировой войне. Это было противостояние, вынуждавшее Францию и Италию сделать принципиальный выбор перед лицом реального наступления германского ревизионизма. Конкретно вопрос был решен 5 сентября 1931 г., когда Гаагский суд 8 голосами против 7 (среди которых был голос британского представителя) вынес решение о несовместимости проекта таможенного союза и протокола, подписанного Австрией с Лигой Наций в 1922 г. в качестве условия предоставлявшегося тогда займа. Курциус вынужден был подать в отставку, и его сменил Брюнинг, сохранив также пост канцлера. Австрийский вопрос оставался открытым и поставил перед Италией новые проблемы, тем более что действия Германии все в большей степени приобретали ревизионистский характер.
Предложение о создании австрогерманского таможенного союза, тот факт, что в то же самое время (между принятием плана Юнга и Лозаннской конференцией) изживала себя система репараций в атмосфере обид по поводу лишь частичного выполнения Германией обязательств, наложенных на нее в связи с ответственностью за развязывание Первой мировой войны, а также тот факт, что этому предшествовало полное освобождение немецкой территории от войск союзников, которые должны были гарантировать выполнение условий мирного договора, — все это явные аспекты и симптомы первого кризиса, который испытала Версальская система и который быстро привел к ее разрушению.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Компромиссный договор по границе в венецииджулии
Выражала отказ франции от претензий в отношении эфиопии или
Его принципы дефашизации были приняты как руководство для политики союзников в италии
Есть заседание правительства в присутствии императора хирохито