ΛΛΛ     >>>   

Кук Д. Путешествия и странствия по Российской империи, Татарии и части Персидского царства

Глава I. Отъезд автора и что произошло непосредственно перед тем, как он покинул Англию

Глава II. Об Эльсиноре и Кронштадте

Глава III. Автор выезжает из Кронштадта u прибывает в С.-Петербург

Глава IV. О С.-Петербурге

Глава V. О деятельности Медицинской канцелярии и совета

Глава VI. О госпиталях в С.-Петербурге

Глава VII. О военных уставах

Глава VIII. Различия в чинах во флоте и армии

Глава IX. Разные степени почетности в армии

Глава X. Постановления о вдовах и сиротах офицеров и солдат и о религии

Глава XI. О русской религии, церквах и т.д.

Глава XII. Описание крещения воды

Глава XIII. О разных степенях духовенства u его обычаях

Глава XIV. Об Академии, Адмиралтействе, крепости и Литейне

Глава XV. О бирже и рынках

Глава XVI. Общее описание города и т.д.

Глава XVII. Продолжение описания, а также о Петергофе

Глава XVIII. Об Ораниенбауме, русских законах, высшем и мелкопоместном дворянстве

Глава XIX. Учреждение купеческих компаний и т.д.

Глава XX. О том, что произошло в Петергофе и в других местах

Глава XXI. Продолжение о случившемся в Петергофе

Глава XXII. Автор поступает на русскую службу

Глава XXIII. Автор принят на службу в генеральный госпиталь

Глава XXIV. Автор получает приказ выступать в поход. Большие пожары в С.-Петербурге и наказание преступников

Глава XXV. О случившемся за время пребывания автора в С.-Петербурге.
Монета, вес и меры.

Глава XXVI. О русских мерах длины

Глава XXVII. Автор покидает С.-Петербург. Известие о ямах

КОММЕНТАРИИ

387
криком корабельной команды, выбиравшей якорь. Поэтому нам пришлось расстаться с нашей честной хозяйкой, а мне — примириться с нелепой утратой гинеи.
Во время плавания в Россию я поведал нашему капитану всю эту историю. Он пожелал, чтобы я собственноручно записал сей рассказ, Я охотно передал ему написанное и подтвержденное моим братом и помощником капитана. В 1741 году капитан Бельчер, которого я повстречал на сей раз в Петербурге, сообщил мне, что его команда по своем возвращении в Лондон отправилась в тот дом, заказала выпивку на гинею и под конец в качестве уплаты по счету предъявила людям в том доме мое подтвержденное заявление. Хозяин гостиницы и его семья принялись им угрожать, тогда моряки, рассвирепев, переломали там все, что можно было сломать, не оставив в окнах ни единого стекла, и глубоко удовлетворенные вернулись в Лондон.

Глава II. Об Эльсиноре и Кронштадте

В Эльсиноре я сошел на берег на время, пока Капитан улаживал какие-то дела, на которые ему потребовалось меньше двух часов. Поэтому я мало что могу сказать о людях; разве только, что они выглядят весьма бедными, но счастливыми под управлением их короля. К нам они были чрезвычайно приветливы. Я вынес лишь одно общее впечатление относительно этого города, поскольку не побывал в других, — а именно, что тамошние животные очень маленькие, за исключением самих людей и их английских догов.
В Кронштадте капитан сказал мне, что я не теряя времени должен засвидетельствовать свое почтение командующему — адмиралу Гордону2, иначе это будет весьма плохо воспринято. Я и отправился с капитаном в большой дворец, где жил адмирал3. В дверях меня остановил человек, стоявший с соответствующими принадлежностями, и показал на мои запыленные ботинки. Он тут же их почистил столь искусно, словно обучался этому в Лондоне. Я было дал ему денег, но некий господин, входивший в вестибюль, не позволил мне этого сделать, на хорошем английском осведомившись, не думаю ли я, что их адмирал не в состоянии платить слугам за выполнение ими своих обязанностей. Извинившись перед ним, я заметил, что поскольку принял его за британца, то полагаю, ему известно, что в этой стране принято давать на чай слугам джентльменов. Улыбнувшись, он сказал, что это не принято в России, и хозяин слуг расценивает подобное как сильнейшее оскорбление. Дело еще и в том, что это портит слуг, ибо они

388
неразумно растрачивают деньги и пренебрегают своими обязанностями. Я не мог отрицать справедливости сего суждения, и он тут же в высшей степени любезно показал мне комнату, где находился адмирал.
Адмирал задал мне множество подходящих к случаю вопросов, и, коротко говоря, принял меня с изящной непринужденностью, присущей великим умам. Среди прочего он осведомился, есть ли у меня в России знакомые и был ли я рекомендован кому-либо, кто бы мог быть мне полезен. Мой ответ состоял в том, что я не знаю ни единого человека и не просил о рекомендациях кому бы то ни было. Он ответил, что в этой стране самой лучшей рекомендацией является знание дела, но вместе с тем знакомство с главными руководителями все облегчает. Он сказал, что хотя большинство отраслей искусства и наук в России находятся еще на ранней стадии развития, все же меня подвергнут экзамену столь же строгому, как в любой другой стране; однако он не сомневается, что со мной обойдутся справедливо. Потом, поговорив по-немецки с господином, находившимся в его обществе, он пожелал мне нанести завтра визит этому господину, и тот даст мне письмо к архиатру, президенту Медицинской канцелярии, или Коллегии медицины4, и, возможно, архиатр велит спустя считанные дни проэкзаменовать меня. И если меня сочтут компетентным, он, без сомнения, не теряя времени определит меня к делу. Наутро я получил письмо у этого господина, являвшегося врачом на флоте в Кронштадте5.
Краткость моего пребывания в Кронштадте и незнание фортификации не позволяют мне сделать точное или удовлетворительное описание этого места. Однако достаточно сказать, что это, учитывая весьма малый возраст, порт хорошо укрепленный, весьма надежно обеспечивающий безопасность флота и устроенный разумно. Порт представляет собой полукруг на южной стороне острова, построенный на камнях, уложенных с самого морского дна, и с прочной деревянной платформой наверху, на которой стоит много самых больших пушек. От середины полукрута прямо напротив ворот, или входа, построен большой мол, он так далеко вдается в гавань, что оставалось лишь место для ввода при помощи верпа6 самых больших кораблей. Военный флот стоит на мертвом якоре по восточную сторону мола, а торговые корабли всех стран — по западную. Прямо напротив ворот этой превосходной гавани на небольшом расстоянии стоит маленькая скала, хорошо укрепленная, и на ней установлены большие пушки; она называется Кроншлотом7.
Никому не дозволено зажигать на борту кораблей в гавани огонь или свечу; свеча в случае крайней необходимости дозволяется, но под-

390
свечник должен быть помещен в сосуд с водой. Весь пушечный порох вывозится с кораблей до того, как они войдут в гавань, и надежно хранится в императорских складах до тех пор, пока корабли не будут выверпованы из гавани и готовы к плаванию. Кухни построены на удалении от кораблей, ближе к городу, в гавани, так что вода со всех сторон окружает их, и там морякам разрешено готовить себе пищу.
Фасадами на гавань смотрит ряд красивых дворцов, выстроенных из кирпича для старших морских офицеров и разных их присутствий. Позади этих зданий — город, состоящий из множества деревянных домов и, возможно, одного из наилучших в мире сухих доков. За всем этим к северу — широкий оборонительный рубеж8 и канал, проходящие с востока на запад, и на валу рубежа много бастионов с пушками.
Весь остров имеет естественную защиту с востока, севера и запада благодаря мелководью и многочисленным скалам и камням, а город хорошо укреплен также искусственными сооружениями. Здешний императорский флот состоит из приблизительно тридцати кораблей; один из них, «Императрица Анна», несет 120 пушек9. Фортификации охраняются маринерами10 и моряками.
Когда какой-то корабль надо ввести в порт, на борт поднимается солдат для проверки, нет ли контрабанды, и чтобы обеспечить неукоснительное исполнение полицейских предписаний. Полномочия у охраны, если правильно себя ведет, немалые. Каждое утро и каждый вечер большой бот, полный солдат под командой офицера, обходит на веслах флот, и у каждого корабля офицер осведомляется, все ли в порядке.
За время моего пребывания там случились два происшествия, о которых я должен поведать читателю. В Эльсиноре я купил анкер11 бренди. Прежде чем мы бросили якорь в Кронштадте, мне сообщили, что таможенные чиновники тщательно обследуют каждый сундук и что мой бренди ждет худая судьба, хоть он и в бутылках. Когда я отправлялся с капитаном к адмиралу, помощник капитана настоятельно попросил меня оставить у него мой ключ. По возвращении я узнал, что восемь или десять человек из этого таможенного люда, увидев бутылки, тут же уселись вокруг с намерением выпить, говоря: «Бог дал» (Boch dal) — весьма распространенное у русских выражение, употребляемое, когда их посещает нежданная удача. Присутствовавший при этом помощник капитана заявил им, что бутылки принадлежат доктору и в некоторых из них яд, но поскольку доктор сошел на берег, невозможно сказать, какая бутылка хорошая, а какая опасна. При этих словах таможенники поднялись, сокрушаясь о своей неудаче.
Другое происшествие таково. Один пассажир имел для продажи несколько штук часов и дюжину новых шляп. Моряки, надоумившие

391
его [как пронести контрабанду], легко вынесли [с корабля] часы, но со шляпами вышло больше хлопот, ведь каждый моряк одновременно мог надеть на голову лишь одну. Наконец один таможенный солдат заметил со стоявшего рядом с нами корабля, что моряки сходят на берег в новых шляпах, а возвращаются в старых или с непокрытой головой. Случилось это как раз когда уже весь товар с корабля был накануне вечером выгружен на сушу. Назавтра после полудня, когда тот пассажир сходил на берег, сделанное солдатом открытие было предано гласности, и солдат, схватив пассажира, намеревался вытащить у него из кармана часы. А пассажир, вместо того чтобы отдать, съездил ему по уху. Люди на борту тут же разняли их, так что ни тот, ни другой не пострадали. Солдат жаждал мести, и помощник капитана — весьма остроумный и добрый малый, сказал мне, что наш молодой пассажир оказался в серьезной опасности — ему могут быть предъявлены суровые обвинения. Ибо, сказал помощник капитана, и как я потом нашел очень верным, — даже самый главный генерал не отважится ударить солдата, находящегося при исполнении служебных обязанностей. Незнание же языка было наилучшим и действительно хорошим оправданием. «Но, — сказал он, — если вы примете мой совет, я надеюсь спасти его при обходе вечернего бота»,
И вот мы с помощником капитана приказали приготовить квартовую кружку пунша, но столь крепкого, что это был по крайней мере наполовину спирт, и щедро добавили сахару. Мы сделали вид, что выпили за здоровье друг друга, оставили пунш на кабестане и ушли в каюту, притворившись, будто занимаемся делами. Солдат пожелал испробовать этого напитка. Отведав и найдя его приятным, он отведал еще и еще раз и так по глоточку осушил кружку, простодушно полагая напиток добрым и что мы о нем позабыли. Случилось именно то, чего ожидал помощник капитана. Ибо когда бот, совершив обход, возвратился, наш солдат уже крепко спал, он был мертвецки пьян; настолько, что будучи разбужен, не смог вымолвить ни единого осмысленного слова. Помощник капитана сказал офицеру, что не может взять на себя ответственность за происходящее на корабле, поскольку солдат — вор, он пьяный спал на палубе, упившись напитком, украденным, пока мы внизу были заняты делами. Он, пожалуй, был пьян и утром, когда без малейшей причины оскорбил одного из пассажиров, вознамерившись отнять у него часы. Офицер поднялся на борт и, найдя парня в состоянии полного беспамятства, немедленно заменил его другим, и наутро грустно было видеть, как его сурово секли розгами.
Солдат на борту другого корабля, как мне сказали, побоялся жало-

392
ваться своему офицеру, поскольку не исполнил собственного долга после того как впервые заметил нарушение. За такое пренебрежение обязанностями ему полагалось суровое наказание. Но тот, который был наказан, пострадал за два преступления сразу: первым было то, что взял ему не принадлежавшее, а вторым — пьянство, тем более при исполнении служебных обязанностей.

Глава III. Автор выезжает из Кронштадта u прибывает в С.-Петербург

Пробыв в Кронштадте три дня, я в длинной лодке отправился в С.-Петербург, расположенный приблизительно в двадцати милях от Кронштадта. Мы поднялись стороной Финского залива, ширина которого восточнее Кронштадта, должно быть, около девяти или десяти миль. Местность по обеим сторонам возвышенная, покрытая, как мы полагали, очень высокими деревьями, главным образом елью, и красиво смотрелась с воды. Но там много расчищенной земли, хотя мы могли видеть лишь небольшие ее участки. Дул сильный восточный ветер, сопровождаемый таким громом и дождем, каких я никогда прежде не видел, и шторм так усилился, что мы были счастливы завести нашу лодку под укрытие деревьев и пристали к западному берегу Васильевского острова, где совершенно промокшие укрылись парусами и простояли до утра близ гавани, называемой Галерным портом, или Галерной гаванью.
Воскресным утром мы поднялись северным рукавом Невы, имея Васильевский остров с юга, а крепость с севера; оба берега были густо уставлены барками и небольшими судами. Наконец мы прибыли в город и там поселились в единственной британской таверне, которую содержал некто Фрейзер, шотландец.

Глава IV. О С.-Петербурге

Здесь я не предполагаю описывать этот город, а лишь обращу внимание на более примечательные места — императорские дворцы, различные дворы, любопытные вещи, обычаи и полицию города, которая, кстати, является образцом для всех прочих российских городов. Хотя в городе имеется несколько различных дворцов, я скажу только о трех.
Наиболее старый и почитаемый — маленький дом, построенный основателем города и отцом величия Российской империи Петром Ве-

393
ликим. Дом выстроен из дерева, состоит из маленькой кухни, комнаты для работы и еды и маленькой спальни, чуть большей, чем широкая кровать. Вокруг дома идет крытая галерея, где великий император обычно прогуливался в дождливую погоду или же во время нестерпимой жары12.
Первая лодка, построенная им в Петербурге, поставлена у этого дворца; и дом, и лодка укрыты деревянным футляром для предохранения их от воздействия воздуха53. Дворец стоит на северном берегу реки Невы, рядом с цитаделью.
Следующий дворец расположен на южной стороне, он тоже деревянный и называется Летним дворцом . Говорят, что он тоже построен Великим Петром, но весьма отличается от первого; это очень большое здание, в котором довольно много просторных и богато отделанных комнат, хорошо обставленных богатейшей мебелью. С севера [от дворца] течет Нева, а с юга находится весьма обширный сад, в котором есть несколько увеселительных домов, павильонов, украшенных раковинами сооружений, водяных затей, изящных статуй и частный театр15; там есть также прелестное озеро16 со множеством рыбы, подплывающей к вам на звон колокола, укрепленного на помосте в том месте, где рыба обычно получает корм.
Перед этим дворцом есть очень маленький кораблик с шестью пушечками на борту; говорят, он был построен одним русским крестьянином и подарен Великому Петру, который назвал [кораблик] дедушкой и обязал каждый корабль, построенный в С.-Петербурге, приветствовать этот кораблик17.
Приблизительно в полумиле вниз по южному берегу Невы стоит огромное величественное каменное здание — очень большой квадрат с многочисленными просторными комнатами. Он называется Зимним дворцом1й. Это, вероятно, одно из прекраснейших зданий в Европе; однако внутреннее убранство далеко превосходит его наружный вид. Без сомнения, ни один дворец не имеет более благородной мебели, изготовленной из превосходнейших материалов и замечательно искусно выполненной. В этом здании располагаются не только царствующая фамилия, ее свита и служители, но также караульные гвардейцы, которых, говорят, 500 человек и которые меняются каждое утро.
Примерно в четверти мили южнее Невы стоит другой прекрасный дворец, деревянный, построенный на рукаве реки. Я никогда в нем не был, но мне говорили, что он превосходит все остальные [дворцы] своей позолотой, богатой отделкой и меблировкой и был построен покойной императрицей Елизаветой19. И это должно вполне соответствовать истине, так как она любила роскошь и в своем тщеславии никогда

394
не останавливалась перед расходами. Есть еще два [дворца], менее примечательные.
Верховный орган, полностью управляющий всей Российской империей и всеми другими более низкими учреждениями, называется Кабинетом. В нем государыня председательствует и при помощи двоих-троих главных сановников решает все тайные, сложные, сомнительные и важные дела. Они не уведомляют о ведении своих дел какое-либо другое учреждение, если не считают это необходимым, и подобное всегда делается в виде монаршего приказа, против которого уже нельзя возразить. Единственная возможность — почтительнейшее прошение, лишенное даже намека на малейшую ошибку [Кабинета], но униженно представляющее истинное положение дел и нижайше умоляющее о пересмотре дела. Это, однако, не может быть сделано прежде, чем государыне на словах и с осмотрительностью не сообщат о сути прошения и главные государственные министры не будут убеждены в необходимости искренне способствовать отмене [принятого решения]. Ибо действуй они менее осторожно, никого не удивит, если все члены более низкого учреждения будут покараны смертью, коль скоро даже сам Высокий Сенат от такого не избавлен.
Следующие два важных учреждения — коммерции и иностранных дел; в названиях заключена их суть.
Следующее учреждение — Высокий Сенат. Он состоит из многих или всего нескольких членов, как распорядится государыня; обычно их 24 или 36. Ими руководит президент, назначаемый Кабинетом. В этом учреждении (Сенате. — Ю.Б.) обсуждаются и обдумываются все внутренние дела, но жалобы могут быть направлены в Кабинет. Однако жалобщик должен быть уверен, что правда на его стороне, ибо окажись по-другому, наказанием станет не что иное, как смерть. Сенат — высший орган юстиции и полиции, в который должны входить и обращаться за содействием и предписаниями все российские учреждения и все провинции страны. Он постоянно находится там, где пребывает императрица, с тем чтобы в случае каких-либо затруднений без проволочки могли быть получены удовлетворение и распоряжения. Следующие два учреждения кажутся вполне равными по силе и значению — это военное ведомство и Адмиралтейство. Они решают все дела, относящиеся к армии и флоту и подчиняются только Кабинету. Когда нужны деньги, они обращаются в Сенат, если их требование является обоснованным; в случае же задержки или отказа лишь они могут, не опасаясь наказания, обращаться в Кабинет. Во всех этих учреждениях, состоящих из многочисленных членов, внесенное предложение сначала обсуждается, затем просят высказать свое мнение

395
самых младших членов, и если большинство с ними согласно, решение становится законом. Однако меньшинство вправе не подписать его. Тогда Кабинет должен без каких-либо споров отклонить это решение. Тех, кто не подписал, никогда не осуждают: каждый член имеет право подписать и должен это сделать, если решение не противоречит его убеждениям. Всякий сомнительный вопрос представляется в Кабинет для утверждения. Если они действуют в соответствии с постановлениями, принятыми Петром Великим, то никогда не могут быть признаны виновными; правда, порой, руководствуясь весомыми соображениями, Кабинет частично, а то и полностью изменяет эти постановления.
Последнее учреждение —  Полиция.  В каждой провинции есть главная провинциальная полиция, а каждый город имеет свою собственную. Подчиненные должны регулярно докладывать своим начальникам. Но все провинции в России должны докладывать С.-Петербургской полиции и подчиняться ее приказам. Полиция очень полезна, она надежно охраняет добропорядочных и трудолюбивых, поскольку без проволочки арестовывает и карает всех тех, кто повинен в небольших преступлениях; она задерживает, проверяет и наказывает всех праздношатающихся людей и бродяг, невзирая на их состояние и чин. Британцам могут показаться странными эти мои выражения, когда я говорю о бродягах любого состояния и чина, но все же это чрезвычайно совместимо с условиями сей абсолютной империи, ведь каждый дворянин и господин обязан служить государству на гражданской либо военной должности. Ну некоторые и скрываются, их-то я и называю бродягами. Ибо будучи обнаружены, они, даже если принадлежат к наилучшим фамилиям, будут схвачены полицией и отправлены в ведомство, к которому относятся, отданы под суд и понесут ответственность. Здесь надобно заметить, что ни одно учреждение не может допрашивать человека, относящегося к другому ведомству, за исключением преступлений, караемых смертной казнью. И в военном ведомстве, и в Адмиралтействе дела всегда разбираются трибуналом, о котором несколько ниже я кое-что скажу.
Ни один человек не может уехать из одного города в другой или из одной провинции в другую без паспорта из департамента, к которому он относится, с указанием количества сопровождающих его лиц. Всякий господин может даровать паспорт любому человеку из своей челяди, но он должен быть скреплен полицейской печатью. Петр Великий настолько заботился о предотвращении поездок людей без надлежащих паспортов, что и для себя постоянно их выправлял и должным образом регистрировал. И вот ныне даже посол или фельдмаршал,

396
стоящий во главе своих победоносных армий, должен иметь паспорт, а стало быть, и всем подчиненным надлежит следовать сему правилу.
Я счел бы явственным пережитком рабства необходимость иметь паспорт для путешествия из Эдинбурга в Лондон и то, что паспорт этот должен быть проверен в каждом проезжаемом городе. Не могу отрицать, что это так, однако в такой обширной стране, как Россия, это, думаю, весьма необходимо и на пользу народу. Похоже, эти правила рассчитаны не только на то, чтобы держать народ в сильной зависимости, но имеют целью предотвратить бродяжничество праздных людей с грабежом, воровством и мошенничеством по отношению к соседям и защитить добропорядочных, трудолюбивых и полезных подданных, а кроме того, получить в казну небольшой доход.
Предположим, некто, едущий с правильным паспортом из С.-Петербурга в Москву, на дороге ограблен и убит. Вскоре его родственники это заподозрили. Они обращаются непосредственно в полицию, та дает заметку в газеты, рассылает не теряя времени курьеров во все города, через которые путешественник предполагал ехать, и приказы нижестоящим полицейским службам сообщить, когда этот человек проехал через их дистрикты. Наконец определяют, скажем, что он проехал Новгород, но потом на всем пути до Москвы его уже никто не видел. Новгородский губернатор отдает своим драгунам приказ о поисках, велит поднять на ноги весь край, прочесать пустынные области и леса. В таких случаях жители края не преминут схватить всякую подозрительную личность и не посмеют предоставить кров человеку без паспорта, если им дорога жизнь. Отправляют также посыльных во все соседние провинции. Каждого человека строго проверяют. Итак, читатель видит, что мошеннику и грабителю почти невозможно ускользнуть, разве только за границу. И хотя грабителей вскоре ловят и карают пыткой и мучительной смертью, губернатору едва ли удастся избежать разжалования. И даже обладай он очень большим влиянием, все же он будет уверен, что получит весьма строгое взыскание с предостережением, что впредь ему следует лучше обеспечивать порядок и строгое наблюдение. Кроме того, он штрафуется — обязан возместить по крайней мере стоимость утраченного, если несчастный человек был убит. Губернатор должен снести все это, но и он взыскивает со своих подчиненных.
Словом, вы видите, что каждому приходится проявлять большую заботу о путешественнике, ведь если он, заболев какой-нибудь естественной болезнью, умер, то проводится строгое расследование всех обстоятельств его болезни — что за люди его сопровождали и что было предпринято для его лечения, с тем, чтобы дать удовлетворение его

397
родственникам и чтобы они могли получить стоимость имевшегося у него имущества, о котором должны поведать его записи или сопровождающие. Большая полезность полиции будет ясна из двух примечательных примеров, которые я здесь изложу.
Когда покойный великий фельдмаршал князь Михаил Голицын был ребенком, его мать20 (старый князь умер21) поехала со своим многочисленным семейством в сельскую местность, дабы провести летом жаркий месяц на полезном деревенском воздухе. Она отправилась из Москвы под вечер с многочисленной свитой, которая соответственно положению княгини была хорошо вооружена. Не проехав и пятнадцати миль, они подверглись нападению очень большой шайки грабителей. С княгиней было несколько дворян и офицеров, ободривших слуг и поведших себя столь храбро, что они убили и ранили немало разбойников, не без потерь и со своей стороны. Они, однако, не смогли взять пленных и даже были рады, что не вышло хуже.
В начале стычки экипаж, в котором были юный князь со своими братьями и сестрами22, находился сзади. Кучер еще в самом ее начале, повернув лошадей, полным ходом погнал их к Москве и без промедления известил о случившемся полицию. Она со всей возможной поспешностью отправила значительный отряд для преследования и поимки грабителей, которые устроили землянку в лесу, в самой середине густых колючих зарослей и так скрыли все следы, что отряд хоть и быстро нашел разбойничьих лошадей, но потратил некоторое время на поиск их самих. Так или иначе, грабители наконец были обнаружены, пойманы и отвезены в Москву, где предстали перед судом, были признаны виновными и приговорены к самой жестокой и позорной смертной казни, которой по заслугам и подверглись.
Следующий случай — разбой, я слышал о нем от одной благороднейшей знатной дамы. Ее родственница, старая незамужняя, но очень богатая дама держала в служанках девушку, к которой была весьма расположена. К дому часто приходил молодой парень, продававший ленты, бусы и прочие безделушки. За два или три месяца он отлично познакомился со всеми основными слугами, и, досконально изучив дом, принялся ухаживать за той служанкой, сделал ей много приятных подарков, говорил, что он сын богатого сибирского купца, но после своего приезда в Москву растратил деньги и поэтому умолял девушку никому в доме не говорить ни о его делах, ни об отце.
Получив ее согласие выйти за него замуж, он убедил ее также, хотя и вопреки ее склонностям, не только сбежать от доброй дамы, но и унести ее сейф, в котором помимо кругленькой суммы наличных денег были все драгоценности этой дамы. Дело происходило зимой; у парня

398
были наготове сани и пара добрых лошадей. Он вдруг увез девушку из Москвы к яме, куда сбрасывают тела всех преступников, самоубийц и тех, кто не имеет родственников. Там они лежат, и епископ раз в год совершает над ними погребальный обряд. Когда подъехали, злодей велел девушке готовиться к немедленной смерти, говоря, что это место — кладбище преступников, и коли уж он привез ее сюда, то, значит, решил умертвить.
Незадолго перед этим некий крестьянин возвращался навеселе из Москвы домой и, не будучи в состоянии выдержать холод и сильнейшую пургу, укрылся в этой яме и заснул. Но угрозами негодяя и мольбами бедной девушки он не только был разбужен, но и подслушал их разговор. Храбро и решительно представ перед ними, испуская ужасный вопль, он напугал негодяя и тот, потеряв от страха голову, вскочил в сани и тут же уехал, оставив девушку с ее пьяным, но благородным избавителем.
Сей случай оказался очень счастливым для них обоих — ведь не  произойди он, девушка наверняка была бы убита, а бедный мужчина, весьма вероятно, замерз бы насмерть. Девушка, когда пришла в себя, рассказала крестьянину про все сделанное ею и все, что знала об этом негодяе. Крестьянин поздравил ее, но отвел прямиком в полицию, где оба под присягой поведали все, что знали. Но поскольку они не были знакомы между собой, их продержали в полиции до следующего дня, когда даме [хозяйке девушки], было послано сообщение о происшедшем. Добрая старая дама употребила все свое влияние, дабы избавить служанку от полагавшегося наказания, выхлопотала ей прощение от императрицы, взяла домой и выдала замуж за хорошего человека.
Полиция же, без промедления принявшись за розыск негодяя, в считанные дни его поймала. Будучи осужден за свое преступление, он был переломан на колесе, а даме было возвращено почти все утраченное имущество. Спустя долгое время после этих событий даме случилось быть моей пациенткой, и она подтвердила вышеизложенный рассказ. Итак, из двух этих случаев с очевидностью для всякого явствует большая польза от полиции в деспотическом государстве.

Глава V. О деятельности Медицинской канцелярии и совета

Надеюсь, читатели не сочтут неуместным или скучным, если я, прежде чем продолжить мой журнал, сообщу кое-что о медицинском ведомстве с его полномочиями и правилами, к которому я относился на протяжении пятнадцати лет.

 ΛΛΛ     >>>   

Студенты обоих госпиталей имели возможность посещать каждого профессора
Как велел император
античности Ксенофонт. Греческая история