<<<     ΛΛΛ     >>>   

Отныне в Бенгалии наваб и англичане только и делали, что собирали налоги вместо Великого Могола. Король Англии был в восторге. Тем не менее, когда Клайв, уже стариком, возвратился в Англию, хотя он все сделал для утверждения английского владычества в Индии, в Англии нашлись люди, осудившие его методы. Его обвинили в бесчестности и жестокости. Он был очень раздосадован и затем, обеднев, покончил с собой. Оценку роли Клайва, наиболее соответствующую мыслям индийцев, дает Паниккар: 'Клайв был гангстером, добившимся почестей, фальсификатором, лжецом и жуликом, что он и сам признавал. Его так называемые военные операции смешны, если сравнить их с кампаниями современных ему полководцев. 'Государство', которое он основал и которым управлял в течение семи лет, занималось только лишь разбоем, преследовало единственную цель извлечения максимальной выгоды из якобы управляемых территорий. Английские историки предпочитают замалчивать период с 1757 по 1774 г., но достаточно сказать лишь одно: ни в какой период длительной истории Индии, даже в царствование Тораманы[18] или Мухаммеда Туглака[19], народу не приходилось сносить такой нищеты, как в Бенгалии во времена Клайва' (IV. 14).
Лицом к лицу с англичанами: непрекращающееся сопротивление

С европейской точки зрения на историю, Индия была своего рода ставкой в игре разных государств и перестала существовать как единое целое после /69/ изгнания оттуда французов англичанами; юным же индийцам внушают, что сопротивление завоевателям продолжалось все время, не прерываясь.

Им рассказывают о подвигах героев, боровшихся за свободу против англичан: о Хайдаре Али[20] и его сыне Типу Султане[21], этих солдатах, побеждавших превосходящие военные силы. Во времена Уоррена Хейстингса, Веллингтона и т. д. мощь англичан неуклонно возрастала, тогда как Индия после аннексии Майсура не могла набирать большие армии. Но по крайней мере 'героические' действия индийцев позволили части страны - владениям князей - не попасть в прямую зависимость от завоевателей.

Вымогательства Компании все болезненнее ощущались в 'оккупированной Индии': алчность чиновников, разорение ремесленников вследствие конкуренции ливерпульского текстиля, отстранение индийцев от управления делами, всеобщее обнищание - сколько пороховых бочек, к которым был в конце концов поднесен факел: случай с патронами, послуживший поводом к великому восстанию 1857 года.

'Англичане даже не старались узнать наши нравы и обычаи. Смазка, покрывавшая их новые патроны, делалась из свиного сала или говяжьего жира, их приходилось скусывать зубами. Офицеры не знали или не желали знать, чего требовали от индийских солдат: они отдавали команду нарушить религиозный запрет, касавшийся как индусов, так и мусульман. Солдаты отказались повиноваться, стали стрелять в офицеров. Начался бунт' (IV.4).

Подобное пренебрежение к верованиям воспламенило ненависть, охватившую всю армию и все население. Мятеж распространялся, как пожар. Мятежники призвали старого императора Могола, давно лишенного всякой власти и по своему характеру 'более склонного писать поэмы, чем водить армии'. Тем не менее его участие имело значение символа. 'Герои, мужчины и женщины, вроде Лакшми Бай, рани Джханси, вставали повсюду и погибали в бою'. Но 'было совершено предательство во время решающей битвы, и мятеж был подавлен'. Англичане тем не менее извлекли урок из этих событий, лишив Ост-Индскую компанию права управлять Индией; отныне она зависела непосредственно от короны. /70/

С тех пор национальное движение не переставало развиваться, 'вдохновляемое примером американской революции, французской революции' и учениями ирландца Бёрка и француза Жан-Жака Руссо.

Так, в сложном взаимодействии традиций и западной культуры родилась современная Индия. Многие выдающиеся индийцы воплощают в себе это сочетание культур: например, Рам Мохан Рай[22], один из первых индийцев, учившихся в Англии; затем Тилак, Гокхале[23], Рабиндранат Тагор, наконец, Ганди. 'Их деятельность оказывала глубочайшее воздействие на общество, хотя внешне все казалось, абсолютно спокойным'.

О Ганди, 'отце отечества', которого 'вы, дети, видеть не могли, знайте, что он даже не придавал значения одежде, и тем не менее силы и власти у него было больше, чем у самого великого из императоров... Эта сила была силой доброты, и знаменитый ученый Эйнштейн говорил о нем: пройдет тысячелетие, и трудно будет поверить, что подобный человек мог существовать'.

'Уже мальчишкой Ганди был горд, как Артабан... Когда учитель в школе велел ему спросить у товарища, как пишется слово kettle, он отказался. Когда его старший брат задолжал, он стянул деньги у родителей, чтобы отдать брату, а затем, рыдая, признался в своем проступке всей семье. Мать послала его в Англию для завершения образования, но поставила условие, что он должен воздерживаться от трех соблазнов: алкоголя, женщин и мяса.

В Лондоне он стал одеваться по-английски, как джентльмен, и участвовал в вегетарианском движении. Он получил диплом адвоката.

После возвращения на родину он отправляется в Южную Африку. На первом же процессе, в котором он участвовал, выступая защитником индуистов, Ганди отказался снять тюрбан в зале суда (что требовалось по существующим правилам) и покинул его. В поезде, следовавшем в Преторию, он был по жалобе белого англичанина изгнан из вагона первого класса, хотя оплатил стоимость билета. Глубоко униженный этими притеснениями, он посвящает свою жизнь защите прав индийского сообщества в Южной Африке. Прочитав Раскина, он становится апостолом ненасилия и долгое /71/ время состоит в переписке с Толстым (...) Его тактика ненасилия, сатьяграха, в конце концов приводит к признанию права индийцев жениться в соответствии с их ритуалами и к узакониванию этих ритуалов.

По возвращении в Индию он, провозглашенный Тагором Махатмой, организует в 1917 г. агитационную кампанию среди мелких крестьян. Затем он проводит голодовку в поддержку рабочих-текстильщиков, получавших мизерную зарплату. В 1914 г. он призывает своих соотечественников вступать в английскую армию: позже это сможет им пригодиться. Его предвидение подтвердилось, когда в апреле 1919 г. национальные лидеры были высланы из Амритсара и начались восстания, жестоко подавленные: тогда погибли 379 индийцев.

Мусульмане протестовали против низложения турецкого султана. Ганди присоединился к ним, чтобы образовать единый индусско-мусульманский фронт в борьбе с англичанами. Большой успех имело начатое по его инициативе движение за бойкот английской продукции; Ганди стал призывать к его расширению, ратуя за развитие ремесленного, ручного ткачества. Но когда было совершено насилие по отношению к английскому полицейскому, он тотчас оставляет движение несотрудничества и предпринимает голодовку. Его арестовали и в ответ он потребовал либо самого сурового приговора, либо отставки судьи. Его приговорили к шести годам тюрьмы и т. д.' (IV.4).
Видение победителей

Естественно, юные англичане обо всем этом не знают ничего. А сегодня еще меньше, чем знали старшие. Английская 'История королевства. Книга для юношества' сугубо обтекаемо говорит о пребывании в Индии Роберта Клайва. Деятельность 'Компании старого Джона' выглядит невинно: это португальцы и голландцы якобы мешали ей спокойно торговать, что якобы приводило к кровопролитию. Впрочем, 'индийские правители тоже были не слишком дружелюбны в те времена (...) Однако молодой человек по имени Клайв показал себя хорошим воином в борьбе с французами, и тем /72/ пришлось оставить всякую надежду утвердить в Индии свое господство. Именно его компания по-настоящему управляла страной в течение века после этого ...'

Что касается последующей эпохи, то тут 15-е издание 'Истории королевства' для юношества (1967) еще более сдержанно. Действительно, а была ли Англия когда-нибудь империей? Можно было бы задаться подобным вопросом, если бы пробелы собственно исторических книг не восполняла всякого рода беллетристика исторического содержания. Она весьма популярна и восхваляет главным образом достоинства англичан, для которых Индия стала местом обогащения.

И эта литература прежде всего воспевает страдания сыновей Англии.

'Что за странная напыщенность сопровождает, как мне видится, всю нашу историю в Индии. Кроме официальной истории, заполняющей газеты и начертавшей слово 'победа' на знаменах, той, что дает моралистам и нашим врагам основания разоблачать вымогательства англичан, а захудалым патриотам возможность кичиться английской непобедимостью, кроме блеска завоеваний, богатства и славы, удовлетворенного честолюбия, добровольно пролитой крови во имя завоевания всего этого, разве не следовало бы вспомнить также и слезы? Разве не следовало бы подумать о той дани, которую вынуждены платить наши сыновья ради этих победоносных подвигов? Да, эту дань платят уже около двух веков, и над троном вице-короля возвышается не только расшитый золотом балдахин, но также и завеса из человеческих слез. Я думаю, что большинство из тех, кто страдал, страдал без ропота. Но пусть по крайней мере наши соотечественники о них знают; пусть они знают, что камни, лежащие в основании нашего владычества в Индии, скреплены кровью сердец мужчин и женщин.

Потому что управление Индией - это не развлечение, а испытание, не костюмированный бал, а чаще всего страдание' (IV.20).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Имеют возможности воздействовать на белую историю
Член организации помощи вор
Истории которого он положил начало
Пропусков в истории
Тогда один из офицеров говорит насеру