Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
И еще один эпизод того трудного и важного для становления СНГ года. 23 октября 1997 года состоялось закрытое заседание Совета глав государств СНГ в Кишиневе. На наших встречах мы пытались решать все острые проблемы, саммит в Кишиневе не был исключением. ...Сначала все шло как обычно - встреча в аэропорту, дружеские объятия, торжественный прием, пресса. У меня было нормальное рабочее настроение, не ждал никаких неожиданностей. Но они начались сразу же, как только мы сели за стол переговоров. Один за другим президенты шли в атаку, выступали с жестких антироссийских позиций. У каждого накопился свой список претензий. Я слушал внимательно, помечал в блокноте главные тезисы, а сам думал вот о чем: дело не в претензиях. За каждым выступлением стояла усталость от своих нерешенных проблем. И этот огромный груз ответственности очень хочется переложить на большого соседа. Хотя бы на словах. Я смотрел на лица моих коллег и все больше укреплялся в своей мысли. Вот, например, Эдуард Шеварднадзе. Грузинский руководитель всегда носит в себе боль абхазской трагедии. Тень братоубийственной войны легла на солнечную, гостеприимную страну. Или - Леонид Кучма. В Украине - свои проблемы, и не только экономические. Как совместить демократию и рост национализма, порой ярого, агрессивного? Свои национал-радикалы и у Лучинского в Молдавии, и у Рахмонова в Таджикистане, и у Акаева в Киргизии. Тяжелейший карабахский конфликт еще будет долгим эхом отзываться в отношениях Азербайджана и Армении. Неизвестно, когда отношения этих республик станут вновь нормальными. Много резких слов на саммите в Кишиневе было сказано о поставках российского оружия в Армению. Наши военные направляли оружие по закрытому договору внутри силовых ведомств. Недоволен был прежде всего президент Азербайджана Алиев. Я ответил, что уже снял с работы нескольких руководителей Министерства обороны. И еще сниму многих. Это вызвало шум в зале. Наверное, по каждому из выступлений можно было ответить резче, жестче, острее. Но я не хотел этого. Словом, кишиневский саммит запомнился как один из самых драматичных, ведь на нем, по сути дела, решалась судьба Содружества. ...Когда-то я был в Кишиневе, видел знаменитые винные подвалы. Огромные бочки, освещенные тусклым светом, запах старого дерева, немного кисловатый, подвальная сырость. И вино. Терпкое, бархатистое, почти тягучее красное молдавское вино. Я подумал о том, что это - метафора СНГ. Мы храним верность друг другу на протяжении многих сотен лет, а пробить нашу винную бочку, где, как старое вино, хранится наша родственная связь, легко. Легко вылить на землю это вино. Было ощущение, что мы поругались, повздорили... по-соседски. Беззлобно. Как крестьяне, которые вместе, на одной земле пашут, возделывают виноград, давят его, выжимают, заливают в бочки. Друг без друга соседям никогда не справиться с этой вечной крестьянской работой. Вернусь в нынешний, 2000 год... Вскоре после моей отставки в Москве проходила встреча лидеров стран СНГ. Все они приехали накануне, за день до официального мероприятия, и я пригласил их к себе домой, в Горки-9. Принимать столь официальных гостей дома, да еще целый саммит, такого раньше не было. Но мы с Наиной решили сломать традицию. Правда, никогда у нас в доме не было столько почетных гостей сразу. Наина даже волновалась: хватит ли посуды из домашнего сервиза? Фирменное семейное блюдо, которым мы угощали президентов, - сибирские рыбные пельмени со щукой. По-моему, им понравилось. Все президенты пытались, каждый по-своему, сказать что-то теплое, хорошее. Каждый звал к себе в гости. Запомнилось, как Ислам Каримов, президент Узбекистана, большой умница, человек по-восточному тонкий, говоря о моей добровольной отставке, сказал: "Борис Николаевич, наверное, кроме вас, никто не смог бы так поступить... " Что такое Узбекистан для России? Это не просто самая яркая, самая экзотическая по восточному колориту среднеазиатская республика. Это память о ташкентском землетрясении 1966 года, взволновавшем всю страну. Всем миром мы и восстанавливали разрушенный город. Помнят в России и то, сколько беженцев во время войны эвакуировалось в Узбекистан, скольких голодных сирот спасли узбекские семьи в те военные годы. Русские на протяжении целого века помогали узбекской культуре, науке, образованию, промышленности. Не может быть, чтобы такие кровные связи не остались в исторической памяти народа. Мой хороший и добрый друг Нурсултан Назарбаев, президент Казахстана. Мне кажется, он не одобрял моей отставки, но ничего не сказал об этом, держался, как обычно, основательно, сдержанно... У Нурсултана огромный запас прочности в своей республике еще с советских времен, я думаю, потому, что он не признает резких радикальных перемен, рывков, метаний ни в политике, ни в экономике. Ему удается сочетать в своем поведении восточную осторожность, взвешенность - и современность. Он внушает чувство надежности. Не каждому это дано. Зато Аскар Акаев, мой всегдашний и верный союзник, явно пытался меня подбодрить. Ему казалось, что я сильно переживаю. И он переживал вместе со мной. Мне кажется, его беспокоило, не изменятся ли теперь отношения России с Киргизией. Не уйдет ли то понимание, которое было между нами. Он много сделал для укрепления наших отношений. И его забота о будущем своей страны, а будущего без России он не видел, всегда была мне близка. Сапармурад Ниязов приглашал в солнечную Туркмению: там скоро все расцветет. Туркмения в отличие от всех других бывших республик СССР продолжала идти по пути государственной экономики. Ниязов пытается правильно и рачительно использовать национальное богатство: газ, хлопок. Если есть возможность накормить всех, не меняя привычных устоев, используя природные богатства, - почему бы и нет? Далеко не у всех такие возможности. Я всматриваюсь в лицо Эмомали Рахмонова, у которого в Таджикистане периодически стреляют, неспокойно на границе. Очень непростая там жизнь! Он держится с восточным шармом, говорит красиво, улыбается, но я вижу тень забот на его лице, тень затяжной усталости. Его тоже беспокоит будущее отношений наших стран. Я кладу руку ему на плечо. Хочется передать ему свою уверенность в том, что все будет хорошо. Я уже не президент, я просто человек. Думаю, он правильно меня понял. Примаков вызвал вице премьера валентину матвиенко |
|
|
|
|
