<<<     ΛΛΛ     >>>   

Если все эти усилия не увенчались успехом, на крайний случай ос тается море, где можно подстеречь корабли, груженные зерном, завла деть ими, а затем, позднее, заплатить хозяевам груза, да еще при этом попытаться оспорить их права... В Марселе однажды были арестованы две генуэзских барки, имевшие неосторожность зайти в порт; 8 ноября 1562 года марсельский фрегат получает приказ останавливать все суда, груженные хлебом, которые появятся у берегов города 276 . Уже в ок тябре 1557 года власти Мессины насильно разгружают корабли с зерном из Леванта и Апулии 277 . Мальтийские рыцари, не очень стес ненные в продовольственном отношении, довольствуются регулярным патрулированием берегов Сицилии: они ведут себя точно так же, как корсары из Триполи. Правда, они платят, но блокируют корабли, как настоящие пираты. Однако всех, пожалуй, превзошла в этом смысле Венеция. Как только возникает малейшая угроза ее снабжению, ни один корабль, груженный хлебом, не может чувствовать себя в безопас ности в Адриатическом море; одна или две галеры немедленно зани мают позиции у Старой Рагузы и под носом у рагузанцев захватывают навы с зерном, загруженные ректорами в Волосе, в Салониках и даже в соседних портах Албании. Иногда венецианцы выслеживают грузовые корабли с зерном у берегов Апулии и заставляют их разгружаться в Корфу, Спалато или прямо в Венеции... Правда, венецианцам не уда лось закрепиться на апулийском берегу, где они дважды захватывали плацдарм; они лишились этой жизненно важной житницы, этой богатейшей кладовой растительного масла и вина. Но что с того! Всякий раз, когда это необходимо, Венеция получает доступ к ее запасам добром или силой. Разумеется, Неаполь, за которым стоит Испания, непременно высказывает свой справедливый и бессильный протест: суда, захваченные Венецией, бывают, как правило, зафрахтованы неаполи танцами у нее же. Венецианское самоуправство грозит волнениями городу, переполненному беднотой 278 .

Все это было чрезвычайно обременительно, но ни один город не мог избежать подобных тяжелых расходов. В Венеции огромные по тери списывались со счетов хлебной палаты, которая должны была, с одной стороны, поощрять крупными выплатами купцов, а с другой — продавать приобретенные таким образом хлеб и муку ниже себестоимости. Еще труднее приходилось властям Неаполя, которых страх вынуждал

быть не просто щедрыми, но и расточительными. Во Флоренции цено вую разницу погашал великий герцог. Корсиканский Аяччо брал в долг у генуэзцев 279 . Марсель, не склонный к чрезмерному опорожнению сво его кошелька, также делает заимствования, но с оглядкой, и накануне но вого урожая запрещает ввоз зерна, чтобы таким образом израсходовать старые запасы, если они есть. Так поступают и многие другие города.

Все эти политические ухищрения иногда оказывались бессильны ми. Отсюда страдания и разлад. Страдания для наиболее обездолен ных, иногда для всех горожан. Разлад поражал городские учреждения и затрагивал иной раз самые основы городской жизни. Могли ли эти замкнутые в себе мирки, эти устаревшие способы ведения хозяйства со ответствовать требованиям новой эпохи?

Старые и новые беды: эпидемии

Мы вполне способы составить не совсем совершенную, но крас норечивую общую карту распространения эпидемии чумы, которая часто бывала в Средиземноморье непрошеным гостем. Рядом с назва нием каждого города можно поставить дату постигшего его несчастья. Ни один город не избежал этой участи и не остался бы без такой помет ки на карте. Таким образом можно было бы обозначить роль чумы как настоящей «структурной составляющей» столетия. Чаще всего от ее на шествия страдали восточные города. В Константинополе, у грозных ворот Азии, чума была постоянным бичом. Это был главный очаг эпи демий, откуда они распространялись на Запад.

Волны морового поветрия вкупе с голодом приводили к постоянному количественному обновлению городского населения. В 1575—1577 го дах в Венеции свирепствовала такая ужасная эпидемия чумы, что она унесла с собой 50 тыс. человек, четверть или треть населения всего города 280 ; с 1575 по 1578 год погибло 40 тыс. жителей Мессины. В 1580 го ду, по окончании эпидемии, на территории всей Италии бушует смертельная эпизоотия, болезнь del montone о del castrone 281 , которая рикошетом задевает и людей. Преувеличенные цифры, приводимые современниками, часто свидетельствуют о страхе, который внушали эпидемии. Банделло говорит о 230 тыс. жертв в Милане в эпоху Лодовико Сфорца 282 ! По словам другого наблюдателя, в 1525 году болезнь унесла

Баранов или кастрированных баранов, валухов.

454

9/10 населения Неаполя и Рима 283 ; в 1550 году — снова половину жите лей Милана 284 ; в 1581 году в Марселе спаслось от чумы не более 5 тыс. человек 285 , а в Риме от нее погибли 60 тыс. человек 286 ... Эти цифры не точны, но они безошибочно указывают на то, что в эту эпоху, когда уро вень санитарно-гигиенических и медицинских знаний мало способст вовал защите от заражения, любой город мог неожиданно лишиться четверти, а то и трети своего населения 287 . Все это вполне согласуется с известными картинами улиц, устланных мертвыми телами; ежедневно катящихся по этим улицам катафалков, заваленных трупами, столь многочисленными, что их не успевают хоронить... Подобные бедствия приводили к полному упадку и преображению города. Когда чума в 1577 году выпустила Венецию из своих цепких объятий, это был уже другой город, и им управляли другие люди. Произошла полная смена 288 . Было ли то совпадением или нет, но un frate di San Domenico , проповедовавший в Неаполе в марте 1584 года, утверждал, что «с некоторого време ни поведение Венеции стало предосудительным, ибо молодежь отобрала бразды правления у стариков» (poiche i giovanni havevano tolto il gov - erno a vecchi ...) 289 .

Рано или поздно раны затягивались. Если Венеция после 1576 года 290 не смогла полностью восстановиться, причина этого заключается в неблагоприятной обстановке, складывающейся к началу XVIII века. В са мом деле, чума и другие эпидемии обостряются только в эпоху матери альных и продовольственных затруднений. Голод и болезни идут рука об руку, эта старая истина была давно известна на Западе. И каждый город с незапамятных времен пытался защититься от болезней, прибе гая к дезинфекции с помощью ароматических трав, сжигая принадле жащие зараженным вещи, устанавливая для людей и товаров карантин (первый пример в этом отношении подала Венеция), привлекая к это му делу врачей и используя санитарные свидетельства, cartas de salud в Испании, fedi di sanita в Италии. Богачи, как правило, находили спасе ние в поспешном бегстве. При первых признаках морового поветрия они скрывались в соседних городах или чаще в своих роскошных за городных домах. «Я не встречал города, вокруг которого было бы столь ко же ферм и загородных вилл», — пишет Томас Платтер 291 , приехавший в Марсель в 1587 году. «Причина заключается в том, что во время чумы (приключающейся довольно часто вследствие большого числа приезжих

Доминиканский монах,

из всех стран), жители укрываются за городом». Под жителями зд J > подразумеваются богатые, потому что бедные остаются в зараженном городе, который оказывается как бы в осаде и под подозрением и щедро снабжается извне во избежание больших волнений. Вот где, как замечает Ренэ Берель 292 , корни старого конфликта, порождающего упорную классовую ненависть. В июне 1478 года 293 Венецию поразила эпидемия; в городе, как обычно, тотчас же начались грабежи; дом одного из членов семьи Ка Баластрео был полностью опустошен, как и склад семьи Ка Фоскари и Контора торговых консулов на «Ривоальто». Все из - за того , «hoc tempore pestis communiter omnes habentes facultatem exeunt civitatem, relictis domibus suis, aut clausis aut cum una serva, vel fa- mulo» ... По свидетельству Capucin Charitable , в 1656 году в Генуе на блюдалась точно такая же картина, совпадающая до мельчайших подробностей 294 .

Однако крупные эпидемии начала XVII века: в Милане и Вероне 1630 года; во Флоренции 1630—1631 годов; в Венеции 1631 года; в Генуе в 1656 года и даже в Лондоне 1664 года выглядят гораздо более тя желыми, чем катастрофы предшествовавшего столетия. Испытания, выпавшие на долю городов во второй половине XVI века, представляются несколько менее драматичными. Сразу приходят на ум объяснения этому: повышение влажности и похолодание, установление не посредственных связей между Италией и Востоком. Но почему тогда и на Востоке усугубляется ущерб, наносимый чумой?

Города в XVI веке страдают не только от чумы. Они подвергаются на шествию венерических болезней, «потовой горячки», гриппа, дизентерии и тифа. Эти недуги не щадили действующие армии, своего рода передвиж ные города, еще более уязвимые для болезней. Во время войны в Венгрии (1593 — 1607 годов) некое подобие тифа, так называемая ungarische Krankheit ** 295 истребляет немецких солдат, в то время как туркам и венграм она не страшна; болезнь распространяется по Европе вплоть до Англии. Городская среда идеально подходит для передачи заразных забо леваний: можно проследить, как в 1588 году грипп, охвативший Венецию, где он уложил в постель все население, включая полный состав Большого

Что во время чумы все, кто может, покидают город, закрывая свои дома или оставляя в них слугу или служанку. Милосердного Капуцина. Венгерская болезнь (нем.).

456

Совета — чего не бывало во время чумы, — перекинулся на Милан, во Францию, в Каталонию, а затем — одним скачком в Америку 296 ...

Частые эпидемии внесли свой вклад в нестабильность городской жизни, характеризовавшейся «социальным истреблением» бедняков, которое прекратилось в лучшем случае в XVIII .

Неизбежность иммиграции

Другая особенность городов заключалась в том, что необходимый уровень численности наемных рабочих мог в них поддерживаться, а тем более увеличиваться за счет притока рабочей силы со стороны. Преимуществом и обязанностью города, наряду с поглощением потока вечных иммигрантов с гор, берущихся за любую работу, было при влечение для своих нужд множества оборванцев и авантюристов со всех сторон. Рагуза черпала рабочую силу в соседних горах. В регистрах Diversa de Foris можно обнаружить бесчисленные копии договоров с подмастерьями, нанимавшимися для работы на дому на один, два, три года, на семь лет и в 1550 году получавших в среднем ежегодное жало вание в три золотых дуката, часто выплачивавшееся по истечении сро ка контракта. Такой famulus ** обязуется служить своему хозяину in par - tibus Turcicorum ***; тот в свою очередь обещает обеспечить его едой и одеждой, а также обучить своему ремеслу 297 или выплатить вознаграж дение золотом по истечении пяти, восьми или десяти лет с момента за ключения контракта 298 ... Хотя в текстах об этом не говорится, сколько же было среди них, наряду с местными жителями, крестьянских детей с принадлежащих Рагузе территорий и даже морлахов, находившихся в зависимости от турок?

В Марселе наиболее распространенным типом переселенцев был корсиканец, особенно Capocorsino . В Севилье армию наемных ра бочих (если не считать желающих отправиться «в Индию», прибывающих отовсюду) постоянно пополняли мориски. Они прибывали из Андалусии и рассеивались по большому городу, так что в конце столетия власти стали опасаться волнений уже не в горах, а в самой Севилье,

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II истории 13 торговли
Перед нападением берберов на испанию в viii ве ке наблюдался демографический подъем в магрибе
Какие границы можно устанавливать
Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II истории 8 экспедицией
Соседних островов