Бродель Ф. Динамика капитализма

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПЕРЕОСМЫСЛИВАЯ МАТЕРИАЛЬНУЮ И ЭКОНОМИЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ

ГЛАВА ВТОРАЯ. ИГРЫ ОБМЕНА

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ВРЕМЯ МИРА

Пер. с фр.
Смоленск: <Полиграмма>, 1993.
128 с.
[Номер страницы следует за содержащимся на ней текстом.]

Fernand Braudel
LA DYNAMIQUE
DU CAPITALISME

Flammarion

В этой небольшой книге воспроизведен текст трех
лекций, прочитанных мной в университете Джонса
Гопкинса (США) в 1976 году. Эти лекции в англий-
ском переводе получили заголовок "Afterthoughts on
Material Civilization and Capitalism", а затем были пе-
реведены на итальянский под заголовком "La
Dinamica del Capitalismo". В настоящем издании пер-
воначальный текст приведен без каких-либо исправле-
ний; при этом читателю следует иметь в виду, что эти
лекции были написаны до выхода в свет книги "Ма-
териальная цивилизация, экономика и капитализм"
в 1979 году в издательстве "Арман Колен". Поскольку
указанный труд к этому времени был почти полностью
завершен, меня попросили дать в лекциях его самое
общее изложение.

Ф. Б.

Замысел книги "Материальная цивилизация, эко-
номика и капитализм", этого объемистого и честолю-
бивого труда, возник много лет тому назад, в 1950 го-
ду. Эту тему мне подсказал, а точнее, дружески навя-
зал Люсьен Февр, только что основавший тогда серию
"Судьбы мира", - позднее именно на мою долю выпа-
ло продолжить это хлопотное дело после того, как в
1956 году скончался его основатель и руководитель.
Сам же Люсьен Февр предполагал написать "Идеи и
верования на Западе с XV по XVIII век". Эта книга
должна была выйти вслед за моей, составляя ей пару
и дополняя ее, однако, к сожалению, она уже никогда
не будет опубликована. Так моя книга внезапно и на-
всегда осталась в одиночестве.

Между тем, хотя в целом этот труд не выходит за
пределы экономической области, в ходе работы над
книгой мне пришлось столкнуться со множеством про-
блем, связанных с необходимостью обработки огром-

ной массы документов, со спорами вокруг самого пред-
мета моих занятий - ведь никакой экономики "в се-
бе", разумеется, не существует, - с теми трудностя-
ми, которые вызваны постоянным ростом историогра-
фической литературы, поскольку в этот поток непре-
менно, хотя и не сразу, вливаются, желают этого ав-
торы или нет, работы по любым другим наукам о че-
ловеке. Нам едва удается следить за этим непрерывно
нарождающимся, год от года меняющимся потоком, -
на ходу, часто в ущерб собственным работам, подчи-
няясь, чего бы это ни стоило, изменчивым требовани-
ям и побуждениям. Что до меня, то я с наслаждением
заслушиваюсь этим пением сирен. А годы проходят -
и уже не надеешься достичь заветной гавани. Я отдал
двадцать пять лет истории Средиземноморья и двад-
цать - "Материальной цивилизации". Это, конечно
же, много, слишком много.

История, называемая экономической и представ-
ляющая собой еще не вполне сложившуюся дисципли-
ну, не обладает, согласно расхожему и предвзятому
мнению, достаточным благородством. Благородная ис-
тория - это ковчег, который строил Люсьен Февр: ту-

да помещены Мартин Лютер и Франсуа Рабле, но не
допущен Якоб Фуггер. Однако, какой бы она ни была -
благородной или несколько менее благородной, чем
другие, - в экономической истории исследователь-ис-
торик сталкивается со всеми теми проблемами, кото-
рые вытекают из существа его науки: перед ним -
глобальная история людей, хотя и рассматриваемая с
определенной точки зрения. Это история тех, кого
принято считать крупными историческими фигурами,
будь то Жак Кёр или Джон Лоу; в то же время это ис-
тория великих событий, история конъюнктуры и кри-
зисов, наконец, это также история общественных масс
и структур, претерпевающих медленную эволюцию в
лоне длительной временной протяженности. Здесь-то
и кроется трудность, ибо, когда перед взором предста-
ют четыре века истории всего мира, неизбежно возни-
кает вопрос: как представить такое множество фактов
и их объяснений? Разумеется, необходимо выбирать. Я
остановил свой выбор на постоянной игре глубинных
тенденций к равновесию и его нарушению в длитель-
ной исторической перспективе. Действительно, наибо-
лее существенной чертой доиндустриальной экономи-
ки мне представляется сосуществование жесткого и
неподвижного, тяжеловесного механизма все еще при-
митивной экономики с локальным и ограниченным, но
в то же время живым и мощным ростом современных
экономических структур. С одной стороны, мы видим
крестьян, живущих в своих деревнях почти без всякой

связи с внешним миром, чуть ли не в полной автар-
кии; с другой - распространение рыночной экономи-
ки и капитализма, растекающихся, подобно масляно-
му пятну, постепенно расширяющих производство и
создающих прообраз того мира, в котором мы сегодня
живем. Итак, существуют, по меньшей мере, два ми-
ра, два жизненных уклада, весьма непохожих друг на
друга. Удельный вес каждого из них может быть, од-
нако, взаимно выведен и объяснен исходя из другого.
Я решил начать с инертных структур, чья история,
на первый взгляд, темна и недоступна для ясного осоз-
нания людьми, являющимися в мире этих стихий ско-
рее объектами, нежели субъектами действий. Именно
эти вещи я стремился разъяснить в первом томе своего
труда, которому для первого издания в 1967 году я со-
бирался дать название "Возможное и невозможное:
люди и повседневность", - затем этот заголовок был
заменен на "Структуры повседневности". Но разве в
названии дело? Ведь объект исследования в любом
случае предельно ясен - при всей случайности и не-
полноте научного поиска, таящего массу ловушек и
недоразумений. Действительно, те слова, которыми
приходится пользоваться: повседневность, структуры,
глубина - сами по себе достаточно расплывчаты. При
этом в данном случае речь не может идти о расплыв-
чатости бессознательного в психоаналитическом смыс-
ле, хотя и этот аспект в известной мере может ока-
заться затронутым и, вероятно, еще предстоит от-

крыть феномен коллективного бессознательного, ре-
альность которого не давала покоя Карлу Густаву Юн-
гу. Однако, как правило, эта большая тема затрагива-
ется нами лишь в своих самых незначительных прояв-
лениях. Она еще ждет своего исследователя.

ΛΛΛ >>>

Поскольку значительная доля производства
Кого принято считать крупными историческими фигурами
Бродель Ф. Что такое Франция истории Европы

Евгений